оливколицые Индійцы въ чалмахъ, прибывшіе для чего-то съ посл?днимъ пароходомъ изъ Бомбея въ Европу, Далматинцы изъ Тріеста съ усами въ три этажа, съ добродушно суровымъ выраженіемъ своихъ славянскихъ лицъ… Разноязычныя восклицанія, живой говоръ раздавались кругомъ въ интервалахъ между исполненіемъ музыкальныхъ піесъ. Новоприбывшія гондолы изворотливо, какъ зм?и, втирались въ т?сные ряды ближайшихъ въ павильону, все шире и шире раскидывая сомкнутый кругъ ихъ; слышался металлическій лязгъ сталкивавшихся бронзовыхъ кониковъ [16], плескъ забиравшаго впередъ весла? и все это, лихорадочно сп?ша и т?снясь, боясь быть оттертыми въ свою очередь, неслось зат?мъ разомъ за отплывавшимъ опять съ м?ста пловучимъ концертомъ…
Исполнено было уже н?сколько нумеровъ. Усердный, хотя и не совс?мъ стройный оркестръ, составленный изъ любителей, лавочниковъ и ремесленниковъ, проигралъ увертюру изъ Сороки воровки и маршъ в?нчанія изъ Пророка; хоръ проп?лъ см?ло, чтобы не сказать лишняго, молитву изъ Моисея; какая- то не молодая, съ большимъ носомъ и надтреснутымъ голосомъ, особа пролепетала слащавенькій романсъ Stella confidente… Серената въ?зжала въ Gran Canale.
Новая остановка; снова ракеты и бенгальскіе огни, и изъ-за пламени и дыма ихъ зазвучалъ на помост? голосъ…
То былъ мужской, проницающій голосъ, высокій баритонъ съ т?мъ груднымъ теноровымъ тембромъ, какой дается только 'сынамъ Авзоніи счастливой', голосъ не прошедшій — было ясно, — никакой школы, п?вшій, какъ поетъ птица, но страстный, но н?жный, но неотразимо обаятельный въ безъискусственности своей голосъ.
п?лъ онъ старую, изв?стную м?стную канцонету, и ч?мъ-то словно эпическимъ, стародавнимъ и благоухающимъ понесло вдругъ отъ этихъ звуковъ, среди этой лунной и праздничной ночи, предъ этими старыми, волшебными въ запуст?лой красот? своей дворцами Венеціи, изъ мраморныхъ оконъ которыхъ когда-то въ такія же м?сячныя ночи внимали задумчиво п?вцамъ такихъ же серенатъ патриціянки- красавицы Тиціана и Веронеза, б?локурыя дочери Лоредановъ и Дандоло…
Таково, по крайней м?р?, было впечатл?ніе, произведенное п?вцомъ и его п?снью на молодую, од?тую всю въ черное, женщину, сид?вшую рядомъ съ другою и въ обществ? трехъ сопутствовавшихъ имъ мущинъ (изъ которыхъ одинъ былъ очень красивый и въ очень красивомъ мундир? италіянскій офицеръ), въ большой гондол? Hotel Danielli, управляемой двумя гондольерами, облеченными ливрейно въ матросскій б?лый съ синимъ костюмъ:
— Ah, marquis, громко вскликнула она, — on se croirait vraiment au temps des doges et il ne manque qu'une pale Desdemona au balcon de cet adorable palais Grimani!
— Ou si vous aimez mieux rester dans l'histoire, comtesse, благовоспитанно засм?ялся маркизъ, челов?къ л?тъ сорока пяти, съ тонкими чертами и лукавымъ выраженіемъ глазъ.- une Catherine Cornaro a la veille de partir reine pour Chypre. [17].
— И какъ онъ поетъ, этотъ челов?къ! возгласила она опять со вздохомъ восторга.
— Monsieur Vermicella, проговорила на это пренебрежительно-насм?шливымъ тономъ на томъ же французскомъ язык? другая сид?вшая въ гондол? дама, облеченная въ изящн?йшую тальму изъ темно- синяго drap de velours, богато обшитую золотымъ шнуркомъ по тогдашней мод?, и съ газовою на круглой шляп? вуалью, спущенною до самаго подбородка, во изб?жаніе вреда, какой могъ нанести ночной воздухъ ея св?жему и прекрасному лицу, и дама кивнула на офицера, сид?вшаго по другую сторону: — Monsieur Vermicella говоритъ, что онъ хорошо знаетъ этого челов?ка: его зовутъ Луиджи Керубини; онъ сапожникъ.
— Si, si, ze (то-есть, je) le connais bien cet uomme (homme) puisqu'il me coud mes stivale… mes bottes, посп?шилъ перевесть съ самодовольнымъ см?хомъ офицеръ Вермичелла, который былъ настолько же обиженъ природой въ умственномъ отношеніи, насколько щедро одаренъ ею съ наружной стороны, и говорилъ при томъ по-французски непростительно дурно.
Графиня, не отв?чая, взглянула на него чуть не съ ненавистью и замолкла, будто обиженная.
— Кстати о палаццо Гримани, знаете-ли вы его легенду? спросилъ ее маркизъ.
— Н?тъ! отр?зала она.
Онъ чуть-чуть повелъ кончикомъ губъ, какъ бы засм?явшись внутренно тому, что угадывалъ подъ ея внезапнымъ неудовольствіемъ, и заговорилъ своимъ св?тскимъ, н?сколько изысканнымъ языкомъ:
— Я начну какъ въ сказкахъ: жилъ да былъ (il у avait une fois) зд?сь дожъ по фамиліи Тіеполо [18] и ему принадлежалъ вотъ этотъ, прямо напротивъ, не мен?е прелестный palazzo той же лучшей эпохи Возрожденія. Дворцомъ этимъ уже н?сколько л?тъ восхищалась Венеція, когда на м?ст? палаццо Гримани все еще стояло старое обиталище этой фамиліи, не отличавшееся ни разм?рами своими, ни изяществомъ. Тогдашній влад?лецъ его былъ челов?къ богатый, но разсчетливый или скудой, l'histoire ne le precise pas, и довольствовался скромнымъ жилищемъ, оставленнымъ ему предками въ это блестящее Cinque Cento (въ XVI в?к?), когда страсть къ искусству неудержимо увлекала всю остальную тогдашнюю венеціанскую аристократію къ постройк? вс?хъ т?хъ художественныхъ чудесъ, мимо которыхъ про?зжаемъ мы теперь… Но у этого Гримани былъ сынъ, а у Тіеполо дочь, и молодые люди влюбились другъ въ друга. Такъ какъ об? фамиліи были равно богаты, равно записаны въ Золотую книгу [19] и въ отношеніяхъ он? были не враждебныхъ, то Гримани, не допуская и мысли, чтобы могло быть ему отказано, отправилъ къ дожу посланныхъ просить для сына руку его дочери. Но къ немалой досад? своей узналъ о такомъ отв?т? того: 'Скажите Гримани, что я отдамъ дочь мою за его сына, лишь когда онъ выстроитъ palazzo, равный красотой моему, а то у меня каждое утро бол?ла бы душа, глядя чрезъ каналъ, при мысли, что моя дочь изъ великол?пныхъ палатъ моихъ перешла на жительство въ такой жалкій домишко, какъ его'. 'Такъ объявите же Тіеполо', воскликнулъ Гримани, 'что я выстрою такія палаты, что балконъ ихъ будетъ шире всего фасада его дворца'… И исполнилъ свое слово: сплошной балконъ, облегающій, какъ вы видите, весь фасадъ палаццо Гримани, длинн?е протяженіемъ фасада дворца Тіеполо… Это chef d'oeuvre знаменитаго тогдашняго венеціанскаго архитектора Саммикіели… Знаете, что на одни основанія его — м?сто тутъ было страшно болотистое, — пошло милліонъ дв?сти тысячъ свай, протянулъ онъ подчеркивая, — превосходн?йшаго краснаго л?са… Одна французская компанія предполагала въ прошломъ году купить этотъ дворецъ, чтобы снести его и вытащить для продажи эти сваи, пріобр?вшія теперь, посл? такого долгаго пребыванія въ вод?, кр?пость жел?за и огромную ц?нность. Къ счастію, городъ не согласился на такой актъ вандализма…
— Спекуляція хорошая; дрова зд?сь очень дороги, съ быстротой и краткостью телеграфной депеши промолвилъ, обернувшись къ офицеру Вермичелл?, третій изъ мущинъ гондолы, высокій и полный, стоявшій на носу ея и не принимавшій до этой минуты никакого участія въ разговор?, а гляд?вшій, не отрываясь, на серенату сквозь огромн?йшій бинокль, футляръ котораго вис?лъ у него на ремн? черезъ плечо.
Дама подъ вуалью быстро и какъ бы испуганно вскинула голову по его направленію; но онъ уже усп?лъ замолкнуть и снова навелъ свой бинокль на павильонъ съ его п?вцами и музыкантами.
— Это очень мило, что вы разсказываете, скучливо-любезнымъ тономъ сказала дама, обращаясь къ маркизу: — у васъ много еще такихъ исторій?
— Есть, если вамъ не скучно слушать, исторія palazzo Contarini, dit dette, figure, отв?тилъ онъ, глядя впрочемъ не столько на нее, сколько на ту, которую назвалъ графиней.
Но эта молодая женщина видимо не интересовалась его исторіями. Подъ негромкіе звуки его пов?ствованія она вс?мъ ухомъ прислушивалась къ разговору, который велся рядомъ съ нею въ гондол?, только-что отт?снившей ту, въ которой за н?сколько мгновеній предъ т?мъ вид?ла она невзрачную чету какихъ-то старыхъ Англичанъ съ зубами, длинными какъ у верблюда, и съ неизб?жнымъ Murray [20] въ рук?. Ихъ зам?нили теперь двое молодыхъ людей; изъ которыхъ одинъ, обросшій волосами чуть не по самые глаза и въ истрепанной мягкой шляп?, надвинутой по самыя брови, сид?лъ, укутавшись въ какой-то не то пледъ, не то од?яло, словно отъ холода; другой, б?локурый и стройный, од?тый прилично, гляд?лъ, прищурившись, на palazzo Grimani, o которомъ только-что разсказывалъ маркизъ. Онъ, поняла она съ первыхъ его словъ, слышалъ этотъ разсказъ:
