— Да, ужь вы бы лучше поступили въ пропов?дники! прервала его Маргарита, усм?хаясь. — Поступайте, вотъ сюда, напротивъ, въ церковь нашу, да по воскресеньямъ съ амвона и пропов?дуйте объ испорченности нравовъ и о слабостяхъ дочерей праматери Евы.
— Простите! Это явилось поневол?. Но не въ томъ д?ло, надо подумать! Р?шиться мало, надо съум?ть довести д?ло до усп?шнаго конца. Об?щаюсь вамъ подумать.
— Не забудьте однако, что я вамъ даю только три дня срока.
— О! Этого для меня совершенно достаточно. Такъ до свиданія! Будете-ли вы сегодня вечеромъ?
Маргарита разсм?ялась и выговорила:
— A какъ вы думаете?
— Но если онъ опять явится?
— Н?тъ, ужь за это я вамъ отв?чаю. Три дня онъ будетъ ждать у себя того, что я ему об?щала.
— Т. е. смерть! разсм?ялся Фленсбургъ. — Глупо, а все-таки скажу: б?дный юноша! Зач?мъ онъ зам?шался на вашемъ пути? знаете-ли, что мн? его жаль!
— Святая Марія! раздражительно воскликнула Маргарита. — вы нынче невозможны. И я боюсь даже, что вы колеблетесь, что вы ничего не сд?лаете. Даете-ли вы мн? слово?
— Даю, даю, успокойтесь! Это «все», это прелестное женское «все» будетъ исполнено прежде трехъ дней.
Маргарита пристально гляд?ла въ лицо Фленсбурга, чтобы уб?диться окончательно въ искренности его словъ. Лицо шлезвигца было спокойно, р?шительно и холодно. Онъ не р?шался въ минуту вспышки, а р?шался просто, безтрепетно, почти равнодушно.
Маргарита пов?рила ему и почувствовала, что судьба юноши р?шена ими двумя, безповоротно и безжалостно. Она тихо опустила глаза съ лица Фленсбурга на полъ, а зат?мъ незам?тно, будто подъ какой- то тяжестью тихо опустила и голову.
Фленсбургъ простился, пожалъ ея слегка похолод?вшую руку и вышелъ.
Маргарита все стояла на томъ же м?ст?. Наконецъ, она очнулась, какъ бы отъ сна, подняла голову, увидала себя въ зеркал? и вздрогнула. Она испугалась своей собственной черной фигуры съ матово- бл?днымъ лицомъ. Тихо сд?лавъ н?сколько шаговъ, она с?ла на диванъ, и вдругъ слезы показались на ея лиц?.
— Что жъ д?лать? Иначе нельзя, выговорила она шопотомъ. — Нельзя! Нельзя иначе!
Въ сос?дней горниц? раздались шаги, и Маргарита быстро отерла слезы съ лица.
Гость оказался не простой, а визитъ много значущимъ… генералъ-полицеймейстеръ Корфъ явился засвид?тельствовать графин? свое почтеніе. И больше ничего! A прежде онъ никогда не бывалъ у красавицы-иноземки.
Фленсбургъ, между т?мъ, спокойно вернулся домой и не усп?лъ еще до?хать съ себ?, какъ уже р?шилъ, что д?лать. Еще когда-то въ маскарад?, подъ наплывомъ ревности, онъ р?шился было вызвать на поединокъ простого сержанта. Но отъ этой глупости отговорилъ его пріятель Будбергъ. Теперь Шепелевъ былъ офицеромъ, они были равны, и онъ могъ не унижаясь драться съ нимъ.
Для Фленсбурга, шлезвигскаго уроженца, покинувшаго родину еще юношей, памятны были постоянные и безконечные поединки студентовъ разныхъ университетовъ, о которыхъ такъ много и такъ часто слыхалъ онъ. Если бы онъ самъ остался въ Германіи, то, конечно, теперь уже разъ двадцать подрался бы. Для него поединокъ казался вещью самой простой и естественной. Разница была только въ томъ, что тамъ поединокъ случался изъ разныхъ пустяковъ и кончался почти всегда легкими ранами, зд?сь же приходилось драться на смерть, или в?рн?й сказать: зд?сь приходилось р?шаться на убійство, идти нав?рняка убивать юношу, едва ум?вшаго держать шпагу.
И теперь роли какъ-то перем?нились и перепутались, теперь этому же Фленсбургу жаль было прежняго соперника. Но и онъ, какъ и Маргарита, кончилъ разсужденіемъ: что жъ д?лать! Иначе нельзя!
XXII
Ровно черезъ сутки на преображенскомъ ротномъ двор? офицеры и даже солдаты толковали о безобразномъ случа?, который вс? вид?ли на плацу.
Бывшій адьютантъ ненавидимаго Жоржа привязался ни съ того, ни съ сего къ недавно произведенному офицеру Шепелеву, котораго именно за это въ полку не долюбливали, какъ выскочку и голштинца. Но поступокъ Фленсбурга былъ настолько несправедливъ и р?зокъ, что вс? офицеры невольно были на сторон? Шепелева.
Фленсбургъ посл? развода заспорилъ съ юношей по поводу его неправильно будто бы сшитаго новаго мундира и назвалъ его словомъ: щенокъ!
Юноша вспыхнулъ, бросился къ Фленсбургу, но тутъ же получилъ ударъ въ лицо, на столько сильный, что опрокинулся навзничь. Вскочивъ снова на ноги, онъ снова бросился на оскорбителя и, не смотря на новый ударъ въ грудь, усп?лъ изорвать на Фленсбург? мундиръ и ударить его въ лицо. Тогда подосп?ли офицеры и розняли обоихъ.
— Ну, черезъ часъ ты обо мн? услышишь! воскликнулъ Фленсбургь. — Дорого теб? это обойдется!
И эти слова были поняты на ротномъ двор? совершенно иначе. Вс? офицеры поняли, что Фленсбургъ нажалуется Жоржу и государю, а Шепелевъ будетъ тотчасъ разжалованъ, и во всякомъ случа? высланъ изъ Петербурга.
Но Фленсбургъ, произнося эти слова, предполагалъ совершенно иное и даже р?шился сп?шить. Онъ зналъ отлично, что если д?ло усп?етъ дойти до государя, то, конечно, Шепелевъ не окажется виноватъ, потому что въ д?йствительности онъ и не былъ виноватъ. Но огласка, допросъ Шепелева, могли повести къ его нескромнымъ заявленіямъ, могли запутать все д?ло и погубить Маргариту
Посл? нежданнаго происшествія, Шепелевъ, едва пришедшій въ себя отъ случившагося, сид?лъ въ квартир? дяди, а Квасовъ громадными шагами метался по своей маленькой горниц? вн? себя, чуть не натыкаясь на ст?ны. Лицо его было бл?дно, губы ежеминутно тряслись. Но съ самой минуты драки и до сихъ поръ онъ не вымолвилъ ни единаго слова. Раза два или три Шепелевъ спросилъ что-то у дяди, но Квасовъ вскинулъ только на него помутившимся взглядомъ и не отв?чалъ ни слова, только закусывалъ дрожащія губы и продолжалъ шагать.
Черезъ часа два въ квартир? Квасова появился Будбергъ, и хотя зналъ обоихъ офицеровъ въ лицо, однако спросилъ объ имени и отчеств? каждаго. Квасовъ остановился, молча, сложивъ руки за спиной, и гляд?лъ на Будберга т?ми же мутными глазами. И Шепелеву, назвавшему себя, пришлось отв?чать и за дядю.
— Да, это Акимъ Акимовичъ Квасовъ.
Будбергь въ короткихъ словахъ объяснилъ, что оскорбленный Шепелевымъ его пріятель Фленсбургъ присылаетъ его секундантомъ для вызова Шепелева.
Въ первую минуту ни юноша, ни лейбъ-компанецъ, не поняли словъ голштинца и оба гляд?ли на него, почти разинувъ рты.
Будбергъ объяснялся какъ бы съ двумя д?тьми, передавъ имъ подробно и обстоятельно въ чемъ д?ло. Шепелевъ вдругъ радостно вскочилъ съ своего м?ста, будто лучъ св?та ярко блеснулъ для него среди полной тьмы. Д?йствительно, за минуту назадъ, онъ сид?лъ, не зная какъ выйдти изъ своего положенія, а зд?сь ему сразу показали, что сд?лать, и онъ радостно ухватился за это предложеніе. Онъ слыхалъ о поединкахъ когда-то и не понималъ ихъ, считалъ безумствомъ, гр?хомъ, заморской выдумкой, теперь же ухватился за предложеніе Будберга, какъ утопающій за соломинку.
Квасовъ также понялъ, наконецъ, что надумалъ н?мецъ.
— Да, протянулъ Акимъ Акимовичъ. — Тэкъ, Тэкъ!
И это были первые звуки его голоса посл? двухъ-часоваго молчанія.
— Такъ, теперь понятно! заговорилъ онъ будто самъ себ?:- совс?мъ понятно! Это, стало бытъ, по законному, по заморскому. Не взлюбилъ челов?ка, убилъ на дорог?, изъ-за угла или хоть при всей честной
