компаніи. Виноватъ! Въ Сибирь! A это по законному! Не взлюбилъ, отдулъ, самъ же обид?лся и зову: дай, молъ, себя убить. Ай-да н?мцы! У васъ всякая мерзость и та такъ отглажена, что просто золотомъ блеститъ. Слыхалъ я всегда, что вы н?мцы…
И Квасовъ прибавилъ такое слово, отъ котораго Будбергъ покрасн?лъ до ушей.
— Ну, а теперь самъ буду знать, что вы… И Квасовъ снова повторилъ то же слово.
— Послушайте, господинъ Квасовъ, заговорилъ спокойно Будбергь. — Я не зат?мъ пришелъ, чтобы слушать отъ васъ оскорбительныя выраженія. Я знаю, что намъ будетъ очень мудрено втолковать вамъ вс? правила поединковъ такъ, какъ они испоконъ в?ка совершались и совершаются въ Европ?. Я зналъ заран?е и говорилъ Фленсбургу, что прежде, ч?мъ вы поймете и согласитесь, надо будетъ, какъ говорится, выпить ц?лое море.
— Пей, голубчикъ, что хочешь! Хоть море, хоть другое, что вотъ тутъ у меня, осуши до дна! A вотъ, что я теб? скажу. По?зжайте въ Фленсбургу и скажите ему, что дядя съ племянникомъ на все согласны. Скажите ему, что н?тъ челов?ка, котораго бы я такъ любилъ и уважалъ, какъ господина Фленсбурга, и кстати, припомните ему про колбасу, которую я ему въ кабуру вложилъ тому м?сяца два или три будетъ.
— Такъ вы согласны? прервалъ его Будбергъ.
— Согласны, согласны! въ одинъ голосъ отв?чали Квасовъ и Шепелсвъ.
— Гд? же и когда мы должны встр?титься?
— Гд? прикажете, — говорилъ Квасовъ, заслоняя племянника, какъ если бы д?ло шло о немъ самомъ.
— По дорог? въ Метеловку, самое лучшее. Тамъ глухо всегда.
— Самое настоящее разбойничье м?сто, заговорилъ Квасовъ. — Тамъ и будемъ другъ дружку по заморскому и законному р?зать.
— Такъ завтра въ шесть часовъ утра мы будемъ тамъ съ Фленсбургомъ.
— И мы будемъ.
— И я над?юсь, прибавилъ Будбергъ, — что до т?хъ поръ никто кром? насъ объ этомъ знать не будетъ. Иначе, какъ вы, в?роятно, понимаете, начальство прикажетъ не допустить поединка, вразумительно говорилъ Будбергъ Квасову.
— Стало быть, вы предполагаете, отозвался Акимъ Акимовичъ, — что мы, такъ сказать, сб?гаемъ сейчасъ къ тетеньк? пожаловаться на васъ. Не бойтесь, въ шесть часовъ будемъ тамъ.
Будбергъ вышелъ совершенно довольный, не ожидавшій такого быстраго усп?ха. Онъ полагалъ, что ему придется часа три поучать русскихъ офицеровъ и чуть не упрашивать и умасливать идти на поединокъ, а вм?сто этого юноша видимо обрадовался предложенію, а Квасовъ тоже, если не обрадовался, то хладнокровно поневол? согласился.
Посл? ухода Будберга дядя и племянникъ остались глазъ на глазъ.
Шепелевъ с?лъ на кровать дяди, понурился и задумался. Квасовъ стоялъ передъ нимъ среди горницы, не двигаясь, не шевелясь, какъ истуканъ, и наступило мертвое молчаніе во всей квартир?.
Наконецъ, Квасовъ шагнулъ къ юнош?, положилъ ему руки на плечи. Шепелевъ пришелъ въ себя, поднялъ голову.
Лицо Квасова было въ слезахъ. Едва только глаза ихъ встр?тилсь, лейбъ-компанецъ вдругъ зарыдалъ, какъ ребенокъ, шлепнулся на постель около него и, обхвативъ его сильной рукой, навалился на него, всхлипывая.
— Дядюшка! дядюшка! повторялъ Шепелевъ. Голосъ его дрожалъ и рвался отъ наплыва различныхъ чувствъ, поднявшихся на сердц?. И горе, и стыдъ, и боязнь, все спуталось въ немъ и будто застлало ясное сознаніе того, что совершилось, того, что будетъ завтра.
XXIII
На другое утро, чуть св?тъ извощичьи большія дрожки тащились шагомъ по скверной дорог? изъ Петербурга въ Метеловку.
Это былъ десятокъ избъ на крайнемъ конц? Фонтанки, и м?сто это было разбойничьимъ гн?здомъ. Никакія полицейскія м?ры не могли превратить разбоевъ, и шайка, зд?сь жившая, была, казалось, неуловима.
Шепелевъ сид?лъ слегка бл?дный. Красивые глаза его блест?ли ярче, отчасти лихорадочнымъ блескомъ, но выраженіе бл?днаго лица было не тревожно, а безконечно грустно. Онъ зналъ отлично, что ?детъ на смерть.
Онъ понималъ, что оскорбленіе Фленсбурга было умышленное, чтобы вызвать его, а вызовъ понадобился ему зат?мъ, чтобы убить.
Была-ли тутъ при чемъ Маргарита, онъ подозр?валъ, но какъ-то боялся думать объ этомъ.
«Лучше умереть, не зная этой мерзости!» думалось ему.
Ему будто не хот?лось уносить на тотъ св?тъ съ собой не св?тлый и не чистый обливъ предмета первой любви своей. Разум?ется, Квасовъ ув?рялъ его, да и сердце подсказывало, что Маргарита не чужда всему происшествію, но насколько зам?шана она въ немъ, онъ не хот?лъ, даже просто боялся думать.
Объ исход? поединка онъ тоже сомн?ваться не могъ. Фленсбургъ, какъ иностранецъ, какъ адьютантъ принца, ежедневно учившійся у Котцау, влад?лъ шпагой если не безукоризненно ловко, то, конечно, гораздо лучше Шепелева, онъ же усп?лъ только взять н?сколько уроковъ, когда заставалъ своего дядю усиленно, ревностно, изъ вс?хъ силъ трудившагося и ломавшаго себя на вс? лады, чтобы отмститъ публично Котцау.
Квасовъ, наоборотъ, сид?лъ бодрый, чуть не веселый, шутилъ съ извощикомъ, подшучивалъ даже надъ двумя хромоногими клячами, которыя ихъ тащили.
Шепелевъ грустно поглядывалъ на дядю и недоум?валъ, какимъ образомъ можетъ этотъ самый Акимъ Акимовичъ, вчера рыдавшій надъ нимъ, сегодня относиться такъ безучастно въ его судьб?.
A Квасовъ былъ просто доволенъ собой. Еще наканун? вечеромъ, онъ об?жалъ чуть не вс?хъ офицеровъ своей роты, съ?здилъ въ кому-то еще въ городъ и собралъ всевозможныя св?д?нія о всевозможныхъ дуэляхъ и поединкахъ.
Вернулся онъ домой ночью, вполн? обученный, узнавшій и понявшій до тонкостей вс? многоразличныя правила многоразличныхъ заморскихъ поединковъ. Вдобавокъ, теперь у Квасова въ рукахъ была пара новенькихъ шпагъ одинаковаго разм?ра. Этимъ онъ готовился удивить самихъ н?мцевъ. Квасову объяснили, что если у Фленсбурга шпага будетъ хоть на вершокъ длинн?й шпаги Шепелева, то д?ло плохо. И Акимъ Акимовичъ вечеромъ съ?здилъ въ оружейнику на Невскомъ и купилъ пару новыхъ шпагъ, лихо отточенныхъ и блестящихъ, какъ серебро.
Наконецъ, посл? часа ?зды по рытвинамъ и лужамъ, они достигли до поворота, за которымъ открылись пустыри. Вдали видн?лась деревня, а ближе, саженяхъ въ восьмидесяти, стояла щегольская берлина безъ кучера, и около нея два офицера.
Противники и секунданты раскланялись.
Шепелевъ при вид? врага какъ бы встрепенулся. Лицо его оживилось, но стало еще бл?дн?е.
— Противъ этого ничего не им?ете! вымолвилъ Квасовъ насм?шливо, доставъ и покрывая шпаги.
— Ничего… Все равно! отозвался Фленсбургъ, косо глядя на оружіе.
— Отпустите извощика, зам?тилъ Будбергъ, обращаясь къ Квасову. — Нельзя же при немъ. Онъ перепугается, начнетъ кричать, пожалуй, приб?гутъ изъ деревни.
Квасовъ приказалъ извощику вернуться назадъ, стать за угломъ и дожидаться.
Извощикъ, будто подозр?вая что-то, охотно и живо погналъ своихъ клячъ обратно и вскор? скрылся за поворотомъ.
— Ну-съ, вымолвилъ Квасовъ, — мы, помощники, станемъ тоже, каждый около своего, на всякій случай!
— Конечно, конечно, холодно выговорилъ Фленсбургъ, но вдругъ пристально взглянулъ въ лицо
