который не зналъ истины, то это былъ одинъ государь. Даже принцъ Жоржъ, искренними слезами оплакивавшій потерю любимца, зналъ, что Фленсбургъ убитъ счастливымъ любовникомъ красавицы иноземки. Но принцъ не р?шился сказать это государю.
Среди офицеровъ гвардіи бол?е всего, бол?е, ч?мъ о Фленсбург? и Шепелев?, говорили, спорили, даже ссорились по поводу Квасова. Мотивомъ этихъ споровъ и ссоръ было вм?шательство лейбъ-компанца на дуэли. Ставился вопросъ: им?лъ-ли онъ право, на основаніи обычныхъ правилъ и законовъ поединковъ, выступить д?йствующимъ лицомъ и, защищая Шепелева, перейдти въ наступленіе и убить его противника. Этотъ вопросъ р?шить было мудрено. Одни говорили, что Квасовъ могъ защищать Шепелева, но не убивать Фленсбурга. Другіе отв?чали, что если шлезвигскій уроженецъ р?шился на такую подлость, чтобы лежачаго дор?зать, то Квасовъ им?лъ право защищать его, а при упорств? противника и самозащит? случайно и убить его.
Будбергъ, единственный очевидецъ всего, по невол? долженъ былъ искажать вс? факты и лгать, такъ какъ его роль оказалась на поединк? самая плаченвая. Если Квасовъ такъ яростно напалъ на Фленебурга, благодаря своимъ недавнымъ, нев?роятнымъ усп?хамъ въ фехтованіи, то что-жъ д?лалъ Будбергъ, зач?мъ не защитилъ, какъ ум?лъ, товарища? Вдвоемъ они, конечно, обезоружили бы, еслибъ не убили Квасова. Будбергъ могъ только извиниться однимъ, что Квасовъ тотчасъ же вышибъ у него шпагу изъ рукъ, а Фленсбургъ въ эти н?сколько минутъ борьбы съ противникомъ наступилъ на нее ногами. Но шпага Шепелева была свободна! Да! Но хорошо потомъ разсуждать!.. Тогда онъ потерялся.
Около полудня Квасовъ на своемъ извощик? доставилъ племянника на его квартиру, но безъ чувствъ. Раны Шепелева оказались неопасными, но, при пере?зд? отъ Метеловки до центра города онъ потерялъ слишкомъ много крови. Когда онъ двинулся въ путь съ м?ста поединка, то былъ въ полномъ сознаніи, спокойно говорилъ съ дядей, благодарилъ его и все повторялъ:
— Вотъ милость-то Божія! В?дь все это почти чудо!
— Молодецъ Акимъ Красовъ! Кабы могъ, расц?ловалъ! шутливо отзывался сіяющій довольствомъ лейбъ-компанецъ.
Но зат?мъ, не смотря на всякаго рода перевязки, кровь лила ручьемъ, и на полъ-дорог? юноша лишился сознанія и пришелъ въ себя только въ постели.
Одновременно Будбергь привезъ въ городъ трупъ своего пріятеля. Когда онъ ?халъ въ берлин? до улицамъ Петербурга, то многіе офицеры, встр?чавшіе экипажъ, увид?въ, узнавали безжизненно лежащаго Фленсбурга, который хорошо былъ изв?стенъ гвардіи. Вс? были такъ поражены новостью, что в?сть о смерти ненавистнаго адьютанта Жоржа, какъ молнія, об?жала столицу,
Едва Будбергъ усп?лъ доставить т?ло на квартиру, какъ уже весь лагерь голштинцевъ и принцъ Жоржъ, прежде вс?хъ, былъ уже вокругъ убитаго. Будбергъ тутъ же въ первый разъ, но въ совершенно искаженномъ вид?, передалъ подробности поединка.
Такъ какъ государь у?халъ наканун? въ Ораніенбаумъ, то Жоржъ тотчасъ своею властью приказалъ арестовать Квасова и Шепелева.
Не усп?лъ Акимъ Акимовичъ позвать доктора, не усп?ли фельдшера сд?лать Шепелеву первыхъ перевязокъ, какъ явились офицеръ и два кирасира съ приказаніемъ принца. Но докторъ, вызванный Квасовымъ, изв?стный въ Петербург? Вурмъ, объявилъ, что онъ не позволитъ трогать раненаго офицера, покуда не получитъ письменнаго приказа отъ принца.
Такъ какъ Вурмъ л?чилъ у принца, то, поэтому, р?шилъ тотчасъ же ?хать и объяснить Жоржу, что арестовать офицера и перевозить опять, значитъ убить его.
Квасовъ повиновался кирасирамъ безпрекословно, не смутился и только съ ужасомъ воскликнулъ, увозимый съ квартиры племянника:
— Кто-жъ за нимъ ходить будетъ? В?дь у него во всемъ город? ни души родной н?тъ. Не Маргаритка же эта проклятая придетъ ходить за больнымъ.
Д?йствительно, когда Квасовъ былъ сданъ на свой же ротный дворъ и посаженъ въ ту горницу, гд? сид?ли когда-то братья Орловы, то Шепелевъ остался одинъ, съ глупымъ деньщикомъ.
Между т?мъ, Маргарита на разсв?т? этого дня вдругъ проснулась, какъ отъ толчка. Она сразу поднялась, с?ла на постели и, взглянувъ въ окно, подумала:
«Да, теперь… теперь они ?дутъ на м?сто, а, быть можетъ, теперь его уже н?тъ на св?т?!»
И красавица опустила голову, просид?ла такъ неподвижно, сама не зам?чая, около двухъ часовъ времени. Ей теперь было искренно жаль этого юношу, котораго въ сущности она же завлекла въ свои с?ти.
Лотхенъ, которая со дня смерти графа спала на диван? въ той же комнат? около барыни, проснулась, увидала Mapгариту, сидящую, съ опущенной головой и тотчасъ же поднялась. Она уже знала, что совершается въ это утро, и понимала, что заставляетъ графиню сид?ть неподвижно и задумчиво съ опущенной головой. Лотхенъ встала, подошла къ Маргарит?, сказала ей что-то, привела ее въ себя.
Маргарита вздохнула л выговорила.
— Да, все-таки гр?хъ! Б?дный мальчикъ, не долго онъ прожилъ на св?т?.
— Ложитесь-ка лучше опять спать, покуда не прі?детъ Фленсбургъ! уговаривала Лотхенъ. — Во сн? ни горя, ни заботы.
— Н?тъ, н?тъ! вдругъ воскликнула Маргарита. — Напротивъ. Надо вставать, надо од?ваться!
И д?йствительно, Маргарита быстро од?лась и с?ла къ окну. Лотхенъ подала ей кофе. Маргарита не притронулась ни къ чему и, не отрываясь, гляд?ла на улицу, гд? понемногу увеличивалось дневное движеніе. Въ каждомъ мундир?, который показывался вдали, на Невскомъ, ей чудился Фленсбургъ съ изв?стіемъ о томъ, что она уже знала, р?шила на ум?, и только ожидала подтвержденія.
Наконецъ, ей вдругъ пришла мысль, и она передала ее Лотхенъ. Горничная немедленно распорядилась.
Былъ посланъ лакей въ квартир? Шепелева стоять какъ бы на часахъ и придти съ изв?стіемъ, если случится что-нибудь особенное.
Около полудня, когда Фленсбургъ все не ?халъ, Маргарита увидала собственнаго лакея, б?гущаго по панели. Она. не выдержала, бросилась черезъ вс? комнаты, и, не найдя Лотхенъ, сама отперла дверь на подъ?зд?. Она не вымолвила ни слова, но лакей но лицу ед понялъ вопросъ.
— Привезли мертваго, сударыня! воскликнулъ онъ.
Маргарита не сказала ни слова, повернулась и тихо пошла въ свою спальню. Она с?ла на то же кресло, у окна, долго сид?ла, не двигаясь, наконецъ, слезы показались у нея на глазахъ. И долго тихо плакала она.
Черезъ часъ, незнакомый ей офицеръ, голштинскаго войска, вдругъ явился у ея подъ?зда верхомъ, передалъ лошадь и вел?лъ о себ? доложить. Маргарита вышла, удивляясь, и офицеръ передалъ ей отъ имени Будберга судьбу Фленебурга.
Маргарита всплеснула руками и выговорила только:
— Какъ! Оба!?
Офицеръ объяснилъ графин?, что одинъ Фленсбургъ убитъ, а что молодой офицеръ, его противникъ, раненъ, и очень не опасно, такъ что его приказано арестовать.
Маргарита вскрикнула, въ одну секунду бросилась къ офицеру и вскинула ему руки на плечи. Еще секунда, и она бы поц?ловала его за изв?стіе. Опомнившись, она воскликнула:
— Простите! Да правда-ли это? Правда-ли?
— Нав?рное, графиня! Я самъ вид?лъ Будберга и Квасова, отв?чалъ офицеръ, удивившійся, что въ этомъ д?л? Маргарита интересовалась судьбой только преображенца.
Офицеръ у?халъ, раздумывая. Ему приказывали осторожно сообщить графин? о смерти Фленсбурга… A тутъ вотъ что!?.
Лотхенъ, которая стояла все время въ горниц? и слышала все, вдругъ расхохоталась безумнымъ см?хомъ.
— Что скажете! Liebe Grafin? Какова исторія! Н?тъ, Фленсбургъ-то, Фленсбургъ! воскликнула Лотхенъ и снова покатилась отъ см?ха. — Подумайте! Фленсбургъ-то!
И Лотхенъ, не им?я возможности держаться на ногахъ отъ хохота, почти упала на диванъ.
Маргарита, съ блестящими глазами, съ румянымъ лицомъ, по невол? тоже начала улыбаться. Д?йствительно, ей казалось, что, помимо страшнаго, во всемъ этомъ д?л? есть что-то необыкновенно
