— Это сказать такъ легко, снова заговорила княжна, поднимаясь по л?стниц?. — Въ душ? его, т. е. въ немъ-то самомъ, внутри его, Богъ в?сть что. Хоть и птица онъ, малая и глупая, а, поди, страждетъ не хуже челов?ка. Мало-ль чего, Дмитрій Дмитричъ, не видно по глазамъ, а внутри болитъ, да ноетъ, Да щемитъ тяжко… И княжна вдругъ прибавила весел?е:- Ну, да в?дь, вы, съ сестрой, люди молодые, горя и бол?зней не вид?ли, такъ какъ же вамъ и судить, коли не по наружности челов?ческой.
Княжна Василекъ причисляла себя къ старымъ людямъ, испытавшимъ… И д?йствительно, бол?знь, ее изуродовавшая, и горе по безвозвратно утраченной красот? — это жгучее горе, въ которомъ какъ въ горнил? перегор?ло все ея нравственное существо — сд?лали изъ нея уже чрезъ годъ посл? бол?зни — далеко не ту д?вушку, прежнюю хохотунью и зат?йницу.
Они вошли въ прихожую. Княжна попросила молодого челов?ка пройти въ гостинную, а сама хот?ла остаться на минуту въ передней съ людьми.
— Я сейчасъ приду…
— Да что-жъ вы хотите д?лать тутъ?
— П?туху ногу перевязать…. Анисья не съум?етъ…. Я сейчасъ.
Шепелевъ разсм?ялся опять.
— Да вы лучше вел?ли бы поскор?е его зар?зать. онъ еще годится.
— И вы тоже съ т?мъ же… Вотъ какъ и они вс?.
— Вотъ такъ-то и я сказываю боярышн?, вм?шалась баба птичница. — Вязаньемъ ничего тутъ не сд?лаешь. Въ одинъ день такъ похудаетъ, что кушать его господамъ нельзя будетъ. A коли сейчасъ его зар?зать, то ничего.
— Ну, ну, вздоръ все… закропоталась княжна. — Говорятъ теб?, не зар?жу… Поди принеси тряпочекъ, палочекъ и нитокъ…
— Такъ ужь и я лучше вамъ помогу, сказалъ см?ясь Шепелевъ и остался въ прихожей.
Чрезъ минуту принесли тряпокъ и нитокъ изъ д?вичьей. Трофимъ, насм?шливо ухмыляясь и встряхивая головой, сталъ строгатъ можемъ изъ дощечки два крошечныхъ лубка.
— Да вы только, княжна, разсудите! весело и уб?дительно приставалъ Шепелевъ, насм?шливо взирая на стряпанье и хлопоты д?вушки и видя одобреніе своихъ словъ на вс?хъ лицахъ дворни. — В?дь вы не знаете какую птицу всякій день р?жутъ вамъ къ столу… Такъ-ли?
— Такъ, могли, стало-быть, скажете, и этого нынче зар?зать?..
— Ну да… В?дь его же, выл?ченнаго, когда-нибудь вы скушаете.
— A какъ вы полагаете, заговорила княжна:- старый, къ прим?ру, челов?къ, да еще иной разъ злющій, да ехидный. захвораетъ вдругъ… Ему и безъ того житья, къ прим?ру, не много м?сяцевъ осталось. A его же злющаго знахари да л?каря л?чутъ… A онъ тоже, все равно, умереть долженъ скоро.
Шепелевъ не нашелся сразу что отв?чать и дворня ужь гляд?ла иначе на барышню. Лица ихъ говорили:- молодецъ, барышня.
— Да в?дь то челов?къ! вдругъ горячо воскликнулъ юноша, — а то п?тухъ.
— Да мн? нешто трудно ему ногу-то перевязать! Ну полно вамъ насм?шничать. Возьмите-ка лучше вотъ п?тушка-то, да держите хорошенько, а мы съ Анисьей завяжемъ ему ногу… A вы ступайте по своимъ д?ламъ! приказала княжна людямъ. — Что прил?зли, рады безд?льничать?
Шепелевъ взялъ п?туха въ руки, повернулъ его и сталъ держать. Люди разошлись, усм?хаясь.
Чрезъ десять минутъ п?туха съ обвязанной отлично ногой пустили на полъ. Княжна нагнулась и гляд?ла, какъ онъ пойдетъ. П?тухъ ступалъ отлично на сломанную ногу, сдержанную обвязкой, и немедленно захлопавъ крыльями, крикнулъ на весь домъ…
— Вотъ какъ, даже зап?лъ, б?дный! воскликнула княжна; глаза ея, обращенные на Шепелева, чуть- чуть засіяли т?мъ св?томъ, который бывалъ въ нихъ въ минуты довольства.
— A чрезъ нед?лю или тамъ чрезъ м?сяцъ, его поваръ зар?жетъ и отр?жетъ ему об? ноги, и здоровую и больную.
— Ну н?тъ, теперь незар?жутъ. И Василекъ налегла на слово: теперь.
— Что-жъ, беречь будете? сказалъ юноша.
— Да.
— Потому, что онъ хуже другихъ, здоровыхъ?
— Я его л?чила… сказала она едва слышно. Голосъ ея спалъ и перешелъ въ шопотъ потому, что она лгала.
«Ты его л?чилъ со мной»! говорило въ ней, ей самой не вполн? понятное чувство.
Да, этотъ красивый юноша, бывавшій у нихъ часто, какъ нареченный женихъ ея сестры, заставлялъ безсознательно и сладко биться подъ часъ ея сердце. Когда, какъ, почему это случилось, — княжна Василекъ не знала. Она вдругъ недавно подм?тила въ себ? это, но не перепуталась, а только спрашивала себя:
«Что это такое? Я будто его больше вс?хъ стала любить. A нешто д?виц? съ мужчиной можно быть пріятелями. Вотъ когда женится, будетъ родней мн?, тогда можно будетъ намъ сдружиться, какъ брату съ сестрой. A теперь надо воздерживаться».
Княжна вел?ла Трофиму приготовить чай, и сама, нехотя, по чувству долга, прошла на н?сколько времени въ свою горницу. Остаться сид?ть въ гостинной, съ глазу на глазъ съ молодымъ челов?комъ въ отсутствіе тетки, было все-таки неловко и нехорошо. Люди могли осудить. Впрочемъ, не усп?ла княжна поправить на себ? косынку, пригладить волосы и перем?нить теплые башмаки на комнатные, какъ на дворъ въ?хали большія сани.
Зат?мъ раздался въ передней голосъ вернувшейся Пелагеи Михайловны.
Прислушавшись и узнавъ голосъ тетки, которой она не ждала такъ рано, княжна Василекъ вдругъ тихонько вздохнула, будто украдкой даже отъ себя самой. Она о чемъ-то будто пожал?ла. Неужели о томъ, что ей не удалось побес?довать съ юношей наедин?!?…
XIX
Пелагея Михайловна, какъ всегда, ласково поздоровалась съ молодымъ челов?комъ и хотя вид?ла его дня за три передъ т?мъ, но снова, какъ всегда, подробно разспросила: что новаго, какъ его здоровье и какъ живется-можется? Впрочемъ, на этотъ разъ ея разспросы оказались ненапрасными. Шепелевъ могъ разсказать ей ц?лую огромную любопытную исторію объ Орловыхъ, Котцау и принц? Георг?. О буйств?, въ которомъ подозр?вали вс? братьевъ Орловыхъ, уже зналъ весь Петербургъ, а поэтому знала и Пелагея Михайловна. Впрочемъ, въ н?сколько дней, вся исторія обогатилась такими подробностями, что Шепелеву пришлось горячо спорить съ Гариной. Такъ, наприм?ръ, старая д?вица слышала изъ в?рн?йшаго источника, что буяны обварили голову голштинца кипяткомъ, что у него выл?зли волосы и лопнули глаза. Хотя Шепелевъ былъ свид?телемъ, вид?лъ самъ Котцау и божился Гариной, что все это вздоръ, Пелагея Михайловна пов?рила на половину. Не мен?е исторіи съ Котцау, заинтересовала Пелагею Михайловну исторія съ самимъ Шепелевымъ въ кабинет? принца.
A Василекъ, сид?вшая за самоваромъ и наливавшая тетк? и гостю чай, слушала пов?ствованіе молодого челов?ка, боясь проронитъ единое слово. Не спуская съ него своихъ чудныхъ глазъ, княжна чувствовала, какъ сладко замирало въ ней сердце. Она знала, что молодой челов?къ не способенъ не только солгать или выдумать, но слова лишняго неправды никогда не прибавитъ ни въ чемъ. Выслушавъ весь разсказъ, Пелагея Михайловна прибавила нравоучительно:
— Вотъ, голубчикъ ты мой, кабы зналъ ты по-н?мецки, такъ, поди, что бы изъ этого могло выйдти. Протекціонъ бы принца получилъ; а то вышла нел?пица одна.
— Ну н?тъ, Пелагея Михайловна, — какъ-то даже обидчиво отозвался Шепелевъ:- не знаю я языка ихняго, да и знать не хочу. И прежде я н?мцевъ не любилъ, а теперь они мн? совс?мъ поганы стали. Вс? они дармо?ды и нахалы!
— Вотъ ужь правда истинная, шепнула тихонько изъ-за самовара Василекъ.
— Я и сама не больно ихъ жалую, задумчиво произнесла Гарина, глядя передъ собой въ полу-сумракъ горницы. — Да что д?лать коли безъ нихъ нельзя….
