что фаворитка, д?йствительно, просила государя, но онъ отказалъ и, не желая, чтобы въ Петербург? было изв?стно, что онъ способенъ когда либо и въ чемъ либо отказать Воронцовой, посов?товалъ ей отв?чать, что она и не просила его. Молодые люди сид?ли теперь угрюмые подъ поразившимъ ихъ ударомъ.
— Да, кабы знать это, говорилъ Алекс?й Орловъ, — я бы теперь согласился на четверинки стать у этой бестіи прощенія просить. Хоть на себя самъ над?ну такую же миску, да ц?лый м?сяцъ въ ней буду по Петербургу разъ?зжать. Да что говорить! — махнулъ онъ рукой, на все пойду, всякую подлость сд?лаю и стыдно не будетъ, потому буду знать, что не изъ малодушества д?лаю, а ради д?ла; ради того, что намъ важн?е собственной шкуры и что отъ нашей ссылки прахомъ пойдетъ. Хоть вы и об?щаетесь не дремать, прибавилъ онъ, глядя на пріятелей, а все-жъ-таки, какъ ни говорите, а безъ братьевъ и безъ меня вамъ будетъ много мудрен?е. Мы бол? васъ въ эту складчину-то даемъ… Вы положили любовь, усердіе… вотчины, у кого он? есть… A мы в?дь и головы кладемъ, на тотъ случай, что нужда въ нихъ будетъ.
На это никто не отв?чалъ; всякій понималъ отлично, что это правда и если орловская квартира опуст?етъ, если три богатыря о двухъ головахъ каждый, им?вшіе много враговъ въ столиц?, но за то им?вшіе и много друзей, будутъ сосланы, то кружокъ расползется и великая зат?я, о которой они теперь такъ часто сов?щаются и мечтаютъ, канетъ на всегда въ воду. Григорій Орловъ всталъ, походилъ по комнат? и выговорилъ, наконецъ, раздражительно:
— И этого стараго хрыча Ага?ошки нигд? н?тъ, точно на см?хъ! Съ утра ничего не ?лъ. Просто хоть думай, что его допрежде насъ арестовали. Никогда съ нимъ за десять л?тъ службы таковаго не бывало.
— Да гд? онъ? выговорилъ Алекс?й.
— Гд?? То-то и есть, гд?? Съ утра провалился, какъ сквозь землю.
?едоръ Орловъ отправился въ сос?днія комнаты, зат?мъ и на дворъ, очевидно съ т?мъ, чтобы поискать старика лакея, но вернулся, не найдя его нигд?.
— Давай сами себ? состряпаемъ что-нибудь по?сть, выговорилъ Григорій;- можетъ быть, коли сошлютъ, куда Макаръ телятъ не гонялъ, да безъ гроша денегъ, такъ придется и безъ того въ повара наниматься къ какому-нибудь н?мецкому князю или барону.
— Въ ссылочныхъ м?стахъ таковыхъ теперь н?ту! зам?тилъ Пассекъ.
Молодежь невольно разсм?ялась и поднялась съ м?стъ.
И, не смотря на то, что въ это утро, конечно, имъ было не до веселья, Орловы со см?хомъ, сопутствуемые пріятелями. вышли въ буфетъ и начали таскать изъ шкафовъ все, что попадалось, — бутылки и съ?стное.
Но въ ту минуту когда очищались шкафы и полки холодной кладовой, вдругъ надъ молодыми людьми раздался громовой голосъ:
— Это что? Н?што это можно? Ахъ головор?зы, разбойники!
И Ага?онъ въ тулуп? и шапк?, багрово-синій отъ мороза, очутился среди молодежи.
— Куда ты провалился, старый хрычъ? сердито выговорилъ Григорій. — Ну, давай скор?й закусить; чуть было голодомъ не уморилъ. Куда ты провалился? А?
— Стало-быть нужно было, гн?вно воскликнулъ Ага?онъ.- A вамъ все-жъ-таки не рука лазать, да шарить въ моихъ шкафахъ. И посуду переколотите, да безпорядицу еще такую над?лаете, что въ м?сяцъ не разберешься! Это еще что? Пошелъ, пошелъ! Не тронъ! Не дамъ! крикнулъ онъ на Алекс?я Орлова, отнимая у него блюдо съ остатками гуся и капусты.
— Ну, полно, ?о?ошка! угрюмо вымолвилъ Алекс?й, уступая однако блюдо старому лакею. — Круто в?дь приходится, не до см?ху, брать; и прибираться теб? не придется тутъ. Сегодня же мы подъ арестъ махнемъ, а тамъ и въ ссылку.
— Должно быть! Такъ мы въ ссылку и по?хали! шалишь, паренекъ! Густо хлебать хочешь. Пускай другіе ?дутъ! Не на то я васъ махонькими сморкаться училъ въ платочки, да теплой водичкой раза по два въ день подмывалъ… A теперь вишь вы въ ссылку по?дете!..
Молодежь примолкла и прислушалась къ словамъ старика.
— Разд?нусь вотъ, отогр?юсь, подамъ вс?мъ закусить, да и поясню, какъ вамъ озорникамъ изъ б?ды выл?зти… Вотъ серебряныя миски на головы-то взд?вать ум?ете, а чуровать себя не ум?ете. Мн? же приходится васъ выручать!
Такъ какъ старикъ дядька никогда зря не болталъ и не шутилъ въ серьезныя минуты жизни своего Григорія Григорьевича, то каждое слово Ага?она им?ло теперь особенное значеніе. Никогда еще такія слова его не оказывались потомъ пустяками. Это знали даже вс? пріятели Орловыхъ, и теперь вдругъ вся молодежь, побросавъ, кто тарелку, кто ножикъ, кто соусникъ, окружила стараго дядьку.
— Что ты, ?о?ошка? выговорилъ Алекс?й Орловъ первый, подходя и пытливо вглядываясь въ замороженное лицо старика. — Ты, смотри, не балуй; в?рно сказываю, не до см?ху намъ.
— Ну, ладно, учи больше. Уходите наперво отсюда. Вишь все переворошили какъ! Принесу закусить и разскажу кой-что новешенькое.
— Да ты гд? былъ-то? подступилъ Григорій Орловъ.
— A былъ тамъ, гд? меня н?ту, Григорій Григоричъ. И вы тоже чудны. Н?што со мной когда бывало, чтобъ я спозаранку сб?жалъ со двора, не давъ вамъ покушать, такъ, ради безд?лья? Эхъ вы, то-то вотъ! Я за утро-то столько д?ловъ перед?лалъ, что у меня въ голов? теперь вьюнъ вьюномъ. Дайте передохнутъ, говорю, и все выложу.
Офицеры вышли снова въ гостинную, недоум?вая переглядывались, но невольно пріободрились и начали шутить. Братья Орловы бол?е другихъ начали над?яться, что лакей дядька что-то выдумалъ или узналъ новое. Но они все-таки чувствовали, что за соломенку хватаются.
— Да вретъ просто, зам?тилъ Пассекъ.
— Н?тъ, Петръ Богданычъ! отозвался Алекс?й. — Не знаете вы нашего ?ошку. Онъ зря никогда рта не разинетъ, когда намъ не до см?ху.
— Вотъ чудное-то д?ло будетъ, зам?тилъ ?едоръ Орловъ, всегда молчаливый и самый хладнокровный изъ всей компаніи, если пестунъ устроитъ д?ло, которое у насъ не выгор?ло. даже Елисавета евта… Романовна ничего не смогла.
И вдругъ, сообразивъ будто нел?пость этого, ?едоръ Ордовъ махнулъ рукой и прибавилъ:
— Эка пустяковина! И мы-то дураки тоже. Весь Петербургъ обшарили и ничего не сд?лали, а тутъ вдругъ, нашъ старый хрычъ Ага?ошка что-нибудь надумалъ.
— Конечно, пустяки, угрюмо отозвался Ласунскій. Но Алекс?й пристально взглянулъ въ глаза брата Григорья и выговорилъ:
— Ну а ты, Гриша, что думаешь?
Григорій развелъ руками и тихо вымолвилъ:
— Да я-то знаю, что ?о?ошк? случалось мн? такія д?ла обд?лывать, что самъ Фридрихъ кабы узналъ, такъ за своимъ н?мецкимъ ухомъ почесался бы и позавидовалъ.
Чрезъ н?сколько минутъ Ага?онъ, понукаемый Алекс?емъ Орловымъ, не столько ради закуски, сколько ради того, чтобы узнать поскор?е принесенныя имъ в?сти, накрылъ столъ и подалъ кушанье. Вс? ус?лись, исполняя упрямое требованіе дядьки прежде откушать, и стали ?сть, весело и охотно. Ага?онъ сталъ около стула своего любимца, Григорія Григорьевича, и началъ, какъ бывало всегда въ серьезныхъ случаяхъ, д?лать ему допросъ.
— Ну! знаете-ли вы кого мы нарядили въ Красномъ Кабачк?? началъ онъ медленно и съ самодовольствомъ.
— Ну, здравствуйте! воскликнулъ Алекс?й. — Какъ всегда! началъ ?о?ошка съ Адама. Иди прямо къ д?лу, пытатель! В?дь эдакъ завсегда, только дыбковъ да плетей не хватаетъ, а то бы чистый заст?нокъ вышелъ, какъ у Бирона бывало.
— A ты попридержи-ка языкъ, огрызнулся Ага?онъ. — Плети да заст?нокъ припуталъ…
— Да нельзя-же, ?о?ошка, съ Адама начинать.
— Съ какого теб? Адама? Что ты гр?шишь? Я объ голштинц? спрашиваю.
— Оставь его, Алеханъ, ты в?чно м?шаешь и д?ло оттягиваешь. Пускай хоть съ Адама начинаетъ, да только чтобы толкъ вышелъ. Онъ у насъ умница!
— Вотъ то-то! Да! отозвался Ага?онъ. — И прималкивай, обернулся онъ къ Алекс?ю. — Вы ему прикажите вс? прималкивать, а то и впрямь до вечера не кончу. Ну слушайте, Григорій Григоричъ. Кого вы въ миску-то нарядили, знаете-ли?
