офицеръ Орловъ у?халъ и вышла тоже.
— Что такое? Зач?мъ онъ прі?зжалъ? спросила она выходя.
Тюфякинъ объяснился.
— Такъ по?зжай къ Котцау сейчасъ же, уговори его. Гд?-жъ такія деньги достать! И сколько ихъ?
— И не помню! злобно выговорилъ князь Тюфякинъ. — Чортъ ихъ упомнитъ! Триста ли червонцевъ, пятьсотъ ли, я почемъ знаю! И проигралъ-то въ пьяномъ вид?, сто л?тъ тому назадъ.
— Такъ ступай скор?е въ Рамбовъ. A тамъ и Елизавету Романовну попроси… Или пускай простятъ, или пускай прикажутъ скор?е ихъ засадить и выслать. Хоть бы нын? вечеромъ. Приказать засадить не долго! выговорила княжна быстро и горячо.
— Зач?мъ же это я буду просить засадить? Мн? какое д?ло? угрюмо отозвался Тюфякинъ.
— Ахъ, Господи! Да в?дь изъ острога онъ тебя не достанетъ, будетъ черезъ пріятелей денегъ просить, а самъ-то в?дь на запор? будетъ. Драться-то в?дь ужь нельзя ему будетъ….
Князь поднялъ голову, посмотр?лъ на сестру и вдругъ вскочилъ со своего м?ста.
— Ахъ, Настенька! Умница! Соломонъ, ей-Богу! Слышь ты, Іуда, вашъ только царь Соломонъ эдакъ-то вотъ разсуждалъ.
Князь разц?ловалъ сестру, повесел?лъ и воскликнулъ:
— Такъ! Истинно! В?рно! Ловко! Зеръ гутъ! Или прощенье полное, или чтобы тотчасъ на ц?пь и въ Б?лозерскъ!! ?ду въ Котцау, а отъ него къ «Романовн?» нашей!
Но прежде, ч?мъ отправляться по д?ламъ, князь долженъ былъ отвезти сестру домой.
Настя, вернувшись къ себ?, самоув?ренно и спокойно разсказала тетк? и сестр? подробности своихъ визитовъ по городу, кого она вид?ла и что говорила и что слышала. Все это было выдумкой, она все время своего отсутствія просид?ла у князя Гл?ба. Но лгать на этотъ ладъ Наст? приходилось уже не въ первый разъ. И эта ложь не только не смущала ее, не только не была ей въ тягость, но, видя какъ дов?рчиво и опекунша и Василекъ выслушиваютъ ея выдумки, Настя становилась съ каждымъ днемъ см?л?е и съ каждымъ днемъ относилась къ об?имъ съ большимъ пренебреженіемъ. Она начинала считать себя неизм?римо выше ихъ разумомъ и способностями.
— «Он? в?дь дуры», поневол?, мысленно разсуждала она.
Между т?мъ, за посл?днее время, бес?ды съ братомъ наедин? приносили свои плоды. Онъ поучалъ сестру и готовилъ ее на самую распущенную жизнь, въ виду своей личной пользы.
XXIX
На Невской перспектив?, за н?сколько домовъ отъ Полицейскаго моста, полускрываемый рядомъ большихъ липъ и березъ, стоялъ двухъэтажный домъ, простой, но красивый. Архитектура его была того стиля, который само собою незам?тно проникъ въ Россію и главнымъ образомъ въ Петербургъ, начиная съ Петра Великаго. Стиль этотъ чисто старый голландскій: простыя угловатыя формы вс?хъ очертаній, плоскія, рельефныя колонны, кое-гд?, какъ-бы вставленныя въ рамкахъ, скульптурныя украшенія, отт?ненныя желтой краской отъ б?лаго фона ст?ны; при этомъ очень высокая, крутая крыша, на которой не можетъ залежаться сн?жный сугробъ.
Домъ этотъ былъ выстроенъ однимъ родственникомъ и любимцемъ кабинетъ-министра Вольшскаго. Посл? казни покровителя, влад?лецъ дома тоже пострадалъ и отправился въ ссылку. Теперь домъ этотъ принадлежалъ голландцу, явившемуся въ царствованіе Анны Іоанновны въ качеств? вольнонаемнаго матроса, а теперь ставшему не бол?е и не мен?е какъ банкиромъ. Его фирма была изв?стна всему Петербургу и онъ сд?лался кредиторомъ многихъ бол?е или мен?е крупныхъ личностей, чиновниковъ и офицеровъ на разныхъ ступеняхъ іерархической л?стницы. Когда-то онъ былъ Круксъ, теперь же сд?лался Ванъ-Круксъ. Но самъ хозяинъ матросъ, банкиръ, кораблестроитель, подрядчикъ и аферистъ на вс? руки не жилъ въ дом?, который пріобр?лъ только ради того, что онъ напоминалъ ему немного его родину. Онъ жилъ на маленькой квартир? недалеко по Мойк?.
Домъ за годъ назадъ былъ занятъ прі?хавшимъ въ Петербургъ съ молодой женой графомъ Кириллою Скабронскимъ. Зд?сь роскошно устроился промотавшійся внукъ графа Іоанна Іоанновича, котораго, наконецъ, привели въ отчизну на жительство уже совершенно ст?сненныя обстоятельства.
Въ нижнемъ этаж? дома пом?щались только парадныя комнаты, на столько великол?пно отд?ланныя, на сколько было только возможно въ то время въ Петербург?. Жилыя комнаты пом?щались во второмъ этаж?. Въ дом? этомъ, обстановка котораго была такая же, какъ и во вс?хъ прочихъ богатыхъ домахъ Петербурга, была только одна особенность: малое сравнительно количество служителей. Вдобавокъ прислуга эта была не изъ русской дворни, праздной, л?нивой и неряшливой.
Въ этомъ дом? было челов?къ пять-шесть людей, но вс? они были опрятно од?ты, смотр?ли весело, аккуратно и усердно д?лали свое д?ло и н?которые изъ нихъ даже не говорили по-русски. Одинъ былъ чистый французъ, привезенный графомъ съ собой, другой былъ н?мецъ, третья. любимая горничная графини, была курляндка.
Было уже часовъ десять утра. На улицахъ было довольно много прохожихъ и про?зжихъ; въ сос?днихъ домахъ, въ особенности поближе къ Полицейскому мосту и ко дворцу государя, зам?чалась уже начавшаяся суета дня, а въ дом? этомъ все еще было тихо.
Въ немъ еще только просыпалась прислуга, привыкшая жить на иностранный ладъ: ложиться, по милости господъ, поздно и вставать передъ полуднемъ.
Въ нижнемъ этаж? угловая гостиная съ красивою пунцовою мебелью, съ изящнымъ убранствомъ, переполненная картинами: и бронзой, отличалась отъ обыкновенныхъ гостиныхъ высокимъ куполомъ вм?сто потолка. Это была фантазія того, кто когда-то строилъ домъ и умеръ зат?мъ въ Б?лозерск?. Въ глубин? этой небольшой, по-заморски убранной гостинной стояла большая, необыкновенно эффектная кровать, вся р?зная изъ розоваго дерева и вся испещренная бронзовыми гирляндами и фарфоровыми медальонами; на четырехъ витыхъ колонкахъ высился легкій, красивый и эффектно драпированный балдахинъ съ занав?сами изъ голубого бархата, а на верхушк? его два маленькихъ золотыхъ льва держали щитъ съ гербомъ графовъ Скабронскихъ. По присутствію зд?сь этой красивой голубой кровати среди неправильно разстановленной и сбитой въ кучу пунцовой мебели было видно, что въ гостиной была только временно устроена спальня.
Д?йствительно, зд?сь ночевала теперь и проводила часть дня хозяйка квартиры, графиня Маргарита Скабронская, лишь за н?сколько м?сяцевъ перебравшаяся сюда сверху, подальше отъ больного мужа.
Часу въ одиннадцатомъ люди поднялись на ноги и стали тихонько переходить изъ комнаты въ комнату, убирая домъ.
Скоро внизу появилась хорошенькая, молоденькая н?мка, пестро и щегольски од?тая, съ коротенькой юбочкой на фижмахъ, въ сн?жно-б?лыхъ чулкахъ, въ башмакахъ съ бантами на огромныхъ каблукахъ; на груди ея была скрещена и завязана сзади узломъ большая шелковистая косынка. Н?сколько разъ подходила она къ дверямъ пунцовой гостиной, очевидно прислушиваясь: не проснулась ли барыня. Но въ это время въ горниц? съ куполомъ все было тихо.
Черезъ забытую вчера неопущенную на окно тяжелую занав?сь врывался въ комнату яркій св?тъ уже высоко поднявшагося солнца и игралъ сотнями переливовъ въ позолот? львовъ на балдахин?, въ золотомъ карниз? купола и въ бронз? всей мебели. Одинъ яркій солнечный лучъ падалъ прямо на кровать и осл?пительно гор?лъ на голубомъ бархат? драпировки, въ ея серебристой бахром? и кистяхъ и на атласномъ н?жно-желтомъ од?ял?, обшитомъ кружевами.
На широкой двойной кровати кр?пко спала молодая и особенно красивая женщина. Это и была графиня Маргарита. Солнце св?тило прямо на нее и ужь усп?ло сильно пригр?ть и од?яло, и подушку, къ которой прильнула она щекой и которую обсыпала вьющимися прядями черныхъ волосъ съ прим?сью пудры. Ея обнаженныя красивыя плечи и изящныя руки, недвижно протянутыя сверхъ толстыхъ складокъ наброшеннаго од?яла, тоже начинало довольно сильно согр?вать этимъ солнечнымъ лучемъ. Но сонъ ея былъ слишкомъ кр?покъ, даже отчасти тяжелъ. Она тяжело дышала, припекаемая солнцемъ, грудь высоко вздымалась… но все-таки красавица не просыпалась. Она сильно устала наканун? на веселомъ вечер? и поздно вернулась домой.
