Орловъ тотчасъ вкратц? разсказалъ всю свою исторію, уже давно изв?стную Маргарит?, начавъ, конечно, не съ драки въ Красномъ Кабак?, а только съ посл?дствій дерзости н?мца и буйной шутки съ нимъ. Онъ кончилъ просьбой спасти его и брата, избавивъ отъ ареста и ссылки, и обратить гн?въ государя на милость.
Маргарита въ то же мгновеніе вдругъ подняла на гостя-просителя такіе искренно удивленные глаза, что Орловъ невольно оп?шилъ и смутился. Явилась мысль:
«Неужели не можетъ? Неужели все враки?»
Н?сколько мгновеній гляд?ла на него красавица и понемногу румянецъ наб?галъ на ея полныя щеки. И скоро лицо уже гор?ло огнемъ.
— Это дерзость! воскликнула она тихо. — вамъ кто нибудь сказалъ… Это… право… на основаніи толковъ, слуховъ, пустыхъ сплетенъ! И вы р?шились… Это… право!.. не достойно…
Маргарита смутилась и, вся уже пунцовая отъ смущенія и гн?ва, какъ-то выпрямилась и показалась Орлову выросшей вдругъ на полголовы.
Ни разу еще въ жизни не случалось ему вид?ть такого мгновеннаго преображенія въ женщин? и вдобавокъ въ такой красивой женщин?. Онъ невольно любовался на нее и вм?ст? съ т?мъ недоум?валъ и ждалъ…
— Кто васъ послалъ? Кто сказалъ идти ко мн?, а не… не къ другому кому нибудь?
— Этого я сказать не могу, графиня.
— Почему? изумилась она.
— Не могу. Я об?щалъ, далъ слово…
— Но в?дь мн?… мн? же сами вы скажете, даже должны сказать, отъ кого вы являетесь.
— Не могу. Именно вамъ-то я и об?щалъ не называть имени того, кто мн? васъ указалъ, какъ всевластную при двор? женщину.
— При двор??! При двор?, говорите вы?
— Ну, да. При Воронцовой или при Гудович?. При этихъ фаворитахъ… Я говорю прямо, безъ всякой опаски, мн? не до того!
— Вамъ сказали, что я могу просить ихъ, или даже государя… И все будетъ по моему желанію исполнено. Все!.. Когда никто ничего еще не могъ сд?лать?!.
— Да… т. е. почти такъ… Если вы захотите, то мы будемъ прощены. Вотъ, что я знаю! A какъ и чрезъ кого — я не знаю.
— Такъ вы не знаете! странно вымолвила Маргарита. — Чрезъ кого я всевластна! расхохоталась красавица н?сколько досадливо. — Говорите все… все! Иначе я для васъ ничего не сд?лаю.
Орловъ искренно и подробно передалъ все, что оставалось недосказаннымъ и, наконецъ, признался, что обращается къ ней по сов?ту самого наибол?е пострадавшаго лица.
— Самого глупаго Котцау? радостно воскликнула графиня, приближаясь къ Орлову въ этомъ порыв? и какъ бы приглашая и его подвинуться.
— Я его не назову… Я об?щалъ не произносить его имени, сказалъ онъ, приблизясь немного. — Дайте мн? съ моей сов?стью хоть немного, графиня, немного… въ ладу остаться. Я и безъ того, вы видите, съ ней мошенничаю и плутую.
— Котцау? Если правда, то молчите.
— Молчу…
— Вы, напротивъ, говорите. Говорите: молчу… невольно разсм?ялась кокетка. — Если Котцау, то молчите, какъ мертвый…
Орловъ сжалъ губы и шутя закрылъ ихъ рукой, только красивые глаза его будто см?ялись, глядя въ лицо графини. Она тоже, молча н?сколько мгновеній и не шевелясь, смотр?ла уже фамильярно въ эти глаза, потомъ подвинулась къ нему и заразъ оба, и молодой челов?къ, и женщина, звонко разсм?ялись.
— La glace est rompue! говорятъ французы, — произнесъ Орловъ слегка иронически, мстя за недавній холодный и гордый пріемъ.
— О! Для васъ, жителей с?вера, ледъ не диковинка и вы должны ум?ть съ нимъ обращаться! сказала Маргарита и подала ему кокетливо свою руку.
Орловъ наклонился очень низко, въ поясъ, и коснулся кончиками губъ этой красивой и душистой ручки.
— Стало быть, я могу над?яться? вымолвилъ онъ.
— Над?яться всегда надо, но это ни къ чему не обязываетъ фортуну.
— Вы об?щаете, однако…
— Сд?лать все, что я могу, не подвергая себя опасности стать притчей въ город?. Поняли? Маргарита произнесла эти слова медленно и вразумительно… Орловъ смотр?лъ, недоум?вая.
— Собой для васъ я не пожертвую, т. е. своимъ добрымъ именемъ… Но если можно безъ этой жертвы… Ну, да увидимъ. Я ничего не об?щаю, но одно скажу… Хуже вамъ не будетъ… Если и по?дете въ ссылку, то я васъ не забуду и вы скор?е вернетесь…
— Но высылка, хотя на время… для насъ погибель! горячо воскликнулъ Орловъ.
Графиня развела немного руками и наклонилась. Жестъ говорилъ:
«Что могу! Извините».
Чрезъ минуту Орловъ выходилъ изъ дома Скабронскихъ съ н?сколько облегченной душой. Дорогой на ротный дворъ онъ размышлялъ отчасти весело.
— Авось сд?лаетъ! Кажется, добросердая. A в?дь красива, проклятая! И бой-баба! Нашимъ до нея далече! И подобраться къ ней, поди, мудрен?е, ч?мъ въ нашимъ. Своихъ-то молодухъ см?шить только ум?й и всякую см?шками этими скружишь и возьмешь. Не хитрое д?ло! A тутъ не то треба! A что? Да много кой- чего! Сразу и не соображу, только чую… Ледъ прошибъ ужь. Да в?дь баба не ледъ, а такъ… полынья…
Между т?мъ, Лотхенъ вернулась и тотчасъ съ любопытствомъ разспросила все и подробно, конечно, все узнала отъ барыни.
— Ну такъ когда же и какъ же вы все это сд?лаете?
— Да никогда и никакъ, милая Лотхенъ. Очень просто.
— Вы просить не хотите Фленсбурга?
— Не буду, Лотхенъ, просить.
— Отчего?
— Не хочу, чтобы изъ-за Фленсбурга, изъ-за пересудовъ другое что, бол?е дорогое, погибло… Хотя бы д?душкино состояніе!..
— Кто же ему все разскажетъ, что вы?!.
— Молва, городскіе языки. Н?тъ, Лотхенъ, это опасно. Да и что мн? господинъ Орловъ? Даже не любовникъ…
XXXIII
На другой же день посл? свиданія съ Орловымъ, когда Маргарита, сд?лавшая н?сколько визитовъ въ город?, вернулась домой, Лотхенъ встр?тила свою барыню чуть не на подъ?зд?. Лицо горничной было многозначительно, почти торжественно и краснор?чиво говорило о событіи въ дом?. Графиня вошла въ прихожую и невольно спросила на всегдашнемъ своемъ язык? съ горничной, т. е. по-н?мецки:
— Что съ тобою?
Лотхенъ отворила дверь въ гостинную. Графиня прошла. Субретка стала передъ ней и выговорила:
— Ну-съ, отгадайте.
— Умеръ?!. воскликнула тихо Маргарита, ожидавшая этого событія всякій день. И лицо ея немного зарумянилось отъ этой мысли.
— Живехонекъ. Даже н?сколько лучше себя чувствуетъ. Совс?мъ не то… Ну-съ? Еще что? Что могло бы случиться у насъ нев?роятнаго въ ваше отсутствіе?
