Іоаннъ Іоанновичъ, не сп?ша, три раза поц?ловалъ красавицу и выговорилъ:
— Варенье!.. И чего бы теб? раньше такъ-то. A то букой гляд?ла. Годъ ц?лый, почитай, не знались…
— Кто-жъ букой-то гляд?лъ? Вы же. Да и теперь вы стали ласков?е изъ-за своихъ выгодъ, — не ради меня, а ради моихъ пріятелей придворныхъ. Я в?дь не дура, д?душка.
— Какая ты дура? Ты б?съ, внучка… но, вишь ты… Это само собой. Ну, а р?чь ты со мною теперь тоже другую повела. Это тоже само собой. — И, помолчавъ мгновеніе, Скабронскій подмигнулъ и ухмыльнулся со словами:- Я в?дь не могъ знать, что ты, вишь, старыхъ любишь…
Маргарита разсм?ялась звонко и, простившись съ д?домъ, веселая и довольная по?хала домой.
«Ну, надо Орловыхъ спасать, ради вотчинъ д?душкиныхъ. Дорого, пожалуй, обойдутся он? мн?, страшно дорого».
И красавица вдругъ глубоко и тяжело задумалась. Лицо ея стало не только серьезно, но уныло и темная т?нь наб?жала на черные великол?пные глаза, всегда полные веселаго блеска.
«Н?тъ, не сдаваться!.. думала она. Оттянуть… Наконецъ, обмануть! Не сошлетъ же онъ меня. Да и д?йствовать! Ахъ, кабы состояніе д?да. Деньги! Средства! Самъ не знаетъ, старый волкъ, ч?мъ бы я теперь могла сд?латься, им?я деньги для начала. И только для начала. Даже на его судьбу повліять бы могла тогда. И ему бы лучше было тогда. Лучше, ч?мъ при Елизавет?».
И Маргарита такъ глубоко задумалась, что не зам?тила, какъ и гд? ?хала по городу. Ея затаенная отъ вс?хъ, но взлел?янная мечта, почти нел?пая и невоплотимая фантазія, всегда овлад?вала ею на столько сильно, что она порою не сознавала окружающаго и, на н?которое время, какъ бы теряла разсудокъ. Лотхенъ, которая воображала, что у барыни н?тъ отъ нея ни одной тайны, не понимала этихъ минутъ и приписывала ихъ бол?зни или же употребленію того пахучаго питья, что готовила графин? всякій вечеръ. Сама она только разъ отв?дала его, давно тому назадъ, и, пролежавъ безъ чувствъ сряду н?сколько часовъ, простонала въ самыхъ ужасныхъ сновид?ніяхъ.
Что за мечта влад?ла Маргаритой и въ особенности подчинила себ? ея разумъ за посл?днее время — никто, кром? ея собственной сов?сти, не зналъ и не догадывался. Для этого ей нужна была смерть больного мужа и состояніе д?да. Впрочемъ, мужъ въ кровати, безъ движенія, безъ воли, ей не перечащій, почти не существующій по отношенію къ ней, былъ только небольшой пом?хой. Въ случа? мира съ д?домъ, въ случа? дружбы съ нимъ, смерть Кирилла Петровича нужна была, чтобы молодой вдов? пере?хать ради приличія въ домъ старика на жительство. Будучи у него въ дом?, Маргарита над?ялась, конечно, овлад?ть старикомъ быстр?е и вполн?… Но деньги старика, состояніе его, были не ц?лью, а средствомъ для бол?е дальней и высшей ц?ли, явившейся недавно у честолюбивой, самонад?янно-см?лой и зам?чательно красивой иноземки.
Маргарита еще не совс?мъ пришла въ себя, когда у подъ?зда ея дома лакеи отворили дверцу кареты. Она разс?янно огляд?ла ихъ и вдругъ выговорила, какъ бы очнувшись:.
— Во дворецъ его высочества!.. В?дь я приказывала!
И Маргарита была почти ув?рена, что, еще садясь у дома д?да, она приказала ?хать прямо къ принцу Георгу Голштинскому.
XXXV
На другой день утромъ, та же карета графини Скабронской остановилась передъ воротами ротнаго двора преображенскихъ гренадерскихъ ротъ, гд? были арестованные братья Орловы. Офицеры, собравшіеся съ сос?днихъ квартиръ на ученіе. невольно съ изумленіемъ оглядывали щегольскую берлину и недоум?вали на счетъ ея появленія въ такую пору у ихъ ротной казармы.
Когда-же, заглянувъ въ окно кареты, они встр?чались лицомъ къ лицу съ зам?чательной красавицей, очевидно, изъ высшаго св?та, то невольно кланялись ей и, смущаясь, толпились, перешептывались между собой, потомъ отходили отъ кареты ради приличія, но ждали, не входя во дворъ, ч?мъ загадка разр?шится.
Наконецъ, вышелъ маіоръ Воейковъ, за нимъ Текутьевъ и Квасовъ, — вс? удивленные….
Красавица, ласково, но отчасти самодовольно улыбаясь, передала изъ окна кареты бумагу, прося тотчасъ же распорядиться.
— Я графиня Маргарита Скабронская. Вотъ приказъ, не откажите учинить по сему не медля!
Бумага была подписана принцемъ Георгомъ и была приказаніемъ старшему на ротномъ двор? офицеру немедленно освободить изъ-подъ ареста обоихъ Орловыхъ…
— Я им?лъ уже честь васъ встр?чать не разъ, графиня. Тотчасъ же распоряжусь… Сейчасъ… Угодно будетъ дождаться? засуетился Воейковъ. — Они сейчасъ выйдутъ…
— Н?тъ. Мн? ихъ вид?ть незач?мъ. Я только взялась передать приказъ… Я съ ними не знакома. Над?юсь только, господинъ офицеръ, что все будетъ исполнено немедленно?..
— Помилуйте! Какъ же я см?ю ослушаться или но въ точности исполнить приказъ его высочества.
Маргарита поклонилась н?сколько гордо, но кокетливо и приказала ?хать домой…
Но въ эту минуту, когда ея два лакея л?зли на запятки, а лошади не усп?ли еще двинуться, въ воротахъ тихо показалась грустная фигура юноши рядового. Глянувъ въ окно кареты, онъ ахнулъ на всю улицу и даже чуть руками не всплеснулъ… Карета быстро отъ?хала и вс? обернулись на этотъ отчаянный крикъ…
— Чего ты орешь, порося! выговорилъ Квасовъ, подступая къ племяннику, который стоялъ, какъ пораженный громомъ. — Тутъ графиня Скабронская, а онъ оретъ, какъ баба на базар?!
— Ахъ, дядюшка!.. задохнулся Шепелевъ въ отв?тъ на слышанное и, ухватившись за Квасова. перем?нился въ лиц?.
— Ну такъ, такъ… Говорилъ я теб?, что ты застудился. Иди, иди! Ахъ ты Господи! Помертв?лъ в?дь! воскликнулъ Квасовъ.- A еще спорилъ все — не хворъ! Аль захватило подъ душкой?.. Иди, водички испей. A то сн?гомъ потрись! захлопотался струхнувшій Квасовъ, поддерживая племянника.
Вс? офицеры давно вошли въ казарму, толкуя объ удивительномъ приказ? принца, ник?мъ неожиданномъ прощеніи да еще вдобавокъ привезенномъ на ротный дворъ изв?стной красавицей въ столиц?.
Квасовъ тотчасъ повелъ племянника въ квартиру и дорогой, ради разс?янія, толковалъ ему о графин? Маргарит?, изв?стной красавиц? Питера, и о прощеніи буяновъ Орловыхъ. Юноша немного оправился дома, с?лъ на свою кровать, но забылъ и думать объ ученіи и экзерциціи, а думалъ только о ней и повторялъ услышанное чужеземное имя.
— О-охъ! изр?дка вздыхалъ онъ все еще бл?дный.
— То-то!.. Подъ душкой? A говорилъ — не хворъ! приставалъ Квасовъ. — В?дь подъ душкой хватило, а?..
— Подъ душкой, дядюшка, подъ душкой. Вотъ ужь въ самое-то сердце хватило!.. грустно шутилъ юноша со слезами на глазахъ. — Какъ ножомъ р?знуло.
— А? Знаю, знаю, у меня это смолоду бывало!..
— У васъ?! Охъ, н?тъ. У васъ эдакого не бывало; дядюшка… Это, это… хоть умирать.
И Шепелевъ вдругъ легъ на постель и умышленно отвернулся отъ дяди лицомъ къ ст?н?.
Квасовъ вышелъ съ мыслью:- соснетъ часокъ, отпуститъ его малость!
A Шепелевъ долго лежалъ, не двигаясь и вспоминая….
Сколько дней и ночей на этой самой кровати продумалъ онъ о своемъ незнакомц?-офицер?, встр?ченномъ въ овраг?, т. е. о той красавиц?, которая спасла его отъ грабителей, довезла до города, пригрозилась ее не узнавать, даже забыть о ней… И, съ каждымъ днемъ, Шепелевъ все больше и чаще думалъ о ней… И во сн? неотступно пресл?довала она его въ сновид?ніяхъ… Богъ в?сть почему! И только за одно разсужденіе ухватился юноша: онъ уб?дилъ себя, что эта красавица, ?здящая ночью за городъ въ мужскомъ плать?, одна изъ кучки женщинъ иностранокъ самаго дурного поведенія, которыя недавно прі?хали въ столицу изъ Швеціи. Квасовъ однажды разсказалъ это ему и прибавилъ, что эти продажныя
