— Государь мой, вы сд?лали мн? честь, приказали явиться… Я не знаю, позволите ли вы мн? называть васъ д?домъ, а потому и говорю: государь мой. Что прикажете?
— Ну, ну, это все финты ваши. Коли внучка, такъ и д?дъ. Не финти!
Маргарита с?ла около старика, лицо ея было серьезно и отчасти какъ бы грустно. Старикъ зорко и пристально присмотр?лся.
«Печальна, а не бл?дна! Румянецъ во всю щеку, что твоя зоренька ясная», подумалъ онъ и выговорилъ:
— Ну, что мужъ? Все томитъ, не помираетъ… Ждешь, поди, не дождешься…
— Да. Все томитъ и себя и меня. Лучше бы ужь померъ, умышленно р?зко выговорила Маргарита. — Меня бы развязалъ. Похороню и у?ду…
— Куда? воскликнулъ старикъ.
— Къ себ?… Домой. Что жъ мн?? Не оставаться же на чужой сторон?, между чужихъ людей?
— Чужихъ людей? Не все же чужіе. У тебя и я тутъ.
— Вы? Да я отъ васъ, кром? самыхъ оскорбительныхъ помысловъ и р?чей, ничего за ц?лый годъ не видала, — грустно старалась произнести Маргарита. — Да я васъ и не виню. По вашему, на св?т? только и есть, что деньги. Вотъ вы вс?хъ и подозр?ваете.
— В?стимо, все деньги!
— И все на нихъ купишь?
— Все, цыганочка, все… подсм?ивался старикъ ядовито.
— Купите молодость…
— Мало что, — нельзя… вдругъ разсм?ялся онъ.
— Купите красоту!
— О — охъ, тоже нельзя.
— Купите меня, мою любовь. Да не внучкину, а мою, женскую любовь.
— Можно!
— Что?
— Можно! Не финти… Говорю, можно.
— Стало-быть вы меня вызвали, чтобы заставить пустяки слушать. Не стоило того… серьезно выговорила Маргарита.
— Ну, слушай д?ло. Я съ тобой не знался, почитай, годъ, потому что ты ко мн? была не ласкова. Я все-таки теб? д?дъ. Нужно коли было денегъ, сказала бы. Ну и далъ бы.
— Первое же слово, и о деньгахъ. У васъ, во вс?хъ вашихъ сундукахъ, н?тъ столько денегъ, сколько я въ м?сяцъ нашвыряю по городу въ лавкахъ.
— Откуда же это у тебя деньги? У мужа ничего н?тъ…. Отъ полюбовниковъ?
— Да, только не отъ сотни, а отъ одного! вдругъ вымолвила Маргарита.
— Славно. И сама признается еще. Ай да цыганка! Ну, отъ какого же молодца?
— Онъ можетъ и не молодецъ! Ему можетъ семьдесятъ л?тъ, да для меня кажетъ онъ краше двадцатил?тняго.
Выдумка Маргариты былъ в?рный ударъ противнику. Наступило молчаніе. Графъ вытаращилъ на красавицу глаза. Этого онъ не ожидалъ! И Богъ в?сть, что шевельнулось у него на душ?. Онъ самъ еще сразу не могъ себ? отдать отчета… A она отлично знала впередъ, что именно отъ этой выдумки шевельнется у стараго холостяка на душ?.
— Скажи на милость! выговорилъ вслухъ, но самъ себ?, озадаченный старикъ и снова смолкъ.
«Ничему не в?ритъ, а этому пов?рилъ!» внутренно см?ялась Маргарита.
— Какъ же это ты… забормоталъ Іоаннъ Іоанновичъ и страннымъ, будто завистливымъ окомъ окинулъ красивую молодую женщину. — Какъ же? Зач?мъ же стараго? Мало разв? въ Питер? молодыхъ?
— A разв? на это законъ у васъ?… разсм?ялась Маргарита.
— В?стимо, законъ естества! Природный законъ.
— Истинный природный законъ тотъ, что у всякаго свой вкусъ, да своя воля.
— О, Господи! Вотъ удивила… Да зач?мъ же ты… Почему? Изъ-за денегъ его…
— Опять… Только у васъ и на ум? что деньги… Но, бросьте это. Какая вамъ до этого забота? A скажите лучше, по какому д?лу вы меня вызвали?
— Д?ло?… Д?ло?… Да… Какое бишь д?ло!.. Такъ озадачила меня, что память отшибла! Да. Вотъ д?ло какое. Ты слушай прилежн?е.
— Слушаю.
— Ты, видишь, въ сил? нын? при новомъ двор?. Какъ ужь ты умудрилась, когда сама императрица въ опал?… Доносить на меня не пойдешь?! A то я попридержу языкъ!.. Ну вотъ, стало-быть… я къ теб? съ поклономъ. Заступись и спаси двухъ молодцовъ.
— Орловыхъ? И вы за нихъ?…
— Вишь, ужь знаетъ. Просили?
— Да, просили… Просили многіе, но я… не знаю, можетъ быть… Надо подумать… Оно можно, но однако…
Маргарита тянула слова, потому что сама въ эту минуту раздумывала и соображала, какъ отнестись къ словамъ д?да.
Сознаться въ своей сил? и ее даже преувеличить? Или скрыть все?… Покуда она думала, старикъ высказался весь и она знала, что д?лать.
— Я, видишь, внучка-цыганочка, — искренно высказывался Скабронскій, былъ, слава Богу, вельможа не посл?дній въ государств? со дней Великаго Петра Алекс?евича и даже при Бирон? не запропалъ… Ну, а вотъ теперь, подъ конецъ дней своихъ, попалъ въ зажору. Не знаю, какъ и прим?риться, какъ и привкинуть себя къ новымъ-то порядкамъ и людямъ. Ничто не беретъ. Того и гляжу, что меня нищимъ сд?лаютъ и въ ссылку угонятъ, а дома и вотчины отпишутъ, да какому-нибудь хохлу и прощалыг? подарятъ… Ну вотъ, узнавъ, что ты въ сил? нын?, я къ теб? съ поклономъ… Наперво, ты мн? покажи свою востроту на ребятахъ Орловыхъ. Ихъ д?ло пропащее! Если ты ихъ изъ б?ды выручишь, когда и Разумовскіе не могутъ, и Воронцовъ даже не можетъ черезъ дочку свою… то тогда я ув?рую вотъ какъ… Какую ни на есть, хоть бы и Можайскую вотчину мою теб? поднесу, по дарственной записи.
«Самую маленькую!» подумала и усм?хнулась Маргарита.
— Почему см?ешься? Ей-Богу поднесу…
— Все сказали, д?душка?
— Все. A что?
— Завтра узнаете отв?тъ, коли за?дете ввечеру.
— И дарственную, стало-быть, захватить?
— Захватите! вымолвила Маргарита, подумавъ.
— Стало-быть, в?рно? Выручишь ребятъ?
— Не знаю. Постараюсь.
— Д?ло, внучка, не въ ребятахъ. A важно мн? тебя испытать. Не враки ли, толки да слухи. Коли выручишь, то, ей-ей, бери палку да и бей меня; или на ц?пи съ музыкой води, какъ медв?дя. да заставляй и горохъ воровать, и солдата съ ружьемъ показывать, и всякое кол?но прод?лывать. Поняла?
— Поняла, д?душка. Поняла! усм?халась красавица, дерзко и насм?шливо заглядывая теперь въ глаза старика.
— Стоитъ постараться? А?
— В?стимо, стоитъ…
— Озолочу, цыганочка… Мой разсчетъ простъ. Все одно, не ровенъ часъ, опишутъ да отымутъ все беззаконно. Такъ, пущай, лучше теб? перепадетъ малая толика… Такъ в?дь?.. Ты видишь, я на чистоту сказываю, не хитрю… Ну и ты не финти… Уговоръ… Идетъ?.. А?
— Идетъ, д?душка! р?шительно, какъ вызовъ, произнесла Маргарита и протянула руку старику.
— Ну? поц?луемся.
Маргарита, см?ясь, встала, пододвинулась къ старику, и наклонившись, подставила свою св?женькую щеку съ черной мушкой…
