— Не знаю. Говори скор?е.
— Ни за что!! вскрикнула Лотхенъ. — Отгадайте.
— Орловъ былъ опять?
— Да, былъ… Былъ. Сейчасъ тутъ со мной сид?лъ. Даже больше н?мъ сид?лъ… Но не Орловъ, а другой! Поинтересн?е Орлова. Ну-съ? Кто?!
— Фленсбургь? Но это не….
— Неинтересно! Над?юсь! вотъ нашли? Да ужь вижу, во сто л?тъ не догадаетесь. Былъ зд?сь и ждалъ ц?лый часъ, потомъ меня поц?ловалъ, конечно насильно, — прибавила Лотхенъ, — и далъ мн? червонецъ, но маленькій голландскій. Ну-съ?
— Ну, это скучно… Говори.
— Графъ д?душка!
— Старый графъ? Былъ зд?сь?..
Маргарита остолбен?ла и стояла, какъ пораженная. Іоаннъ Іоанновичъ уже давнымъ давно не заглядывалъ, а только изр?дка присылалъ узнать о положеніи внука. Т?мъ трудн?е было для Маргариты завязать снова отношенія, какія бы то ни было, со старымъ брюзгой. И вдругъ старикъ самъ прі?халъ и ласково обошелся съ ея любимицей.
— Зач?мъ? Что онъ говорилъ теб??..
— Говорилъ, что ему хочется васъ повидать. Говорилъ, что я красавица. Зат?мъ онъ мн? пребольно ущипнулъ плечо, потомъ поц?ловалъ, конечно, насильно… Прижалъ вотъ въ этотъ уголъ. Потомъ вотъ далъ…
И Лотхенъ, вынувъ изъ кармана, показала на ладони маленькій червонецъ.
— Что же ему надо? выговорила Маргарита нетерп?ливо.
— Ничего. Повидаться хочетъ!
— Вздоръ. Пустое… Не такой челов?къ. Вздоръ! Что нибудь особенное есть, восклицала Маргарита, ходя въ волненіи по комнат?.
— Можетъ быть есть что нибудь. Собирается умирать и въ вашу пользу зав?щаніе д?лать. Хотя по виду и ухваткамъ мало похожъ на умирающаго. Такъ прижалъ къ углу, что… что даже глупо! Впрочемъ, по?зжайте, узнаете…
— Какъ же я по?ду… вдругъ…
— Онъ приказалъ именно вамъ это передать, умышленно медленно произнесла Лотхенъ, играя нетерп?ніемъ барыни.
— Онъ меня звалъ, вел?лъ сказать… зач?мъ же ты молчишь, Лотхенъ? Я тебя побью!!.
И Маргарита, весело см?ясь, пунцовая отъ радости, бросилась къ любимиц?. Ухвативъ малосильную н?мку за рукавъ и за кисейную косынку, она сильно потянула ее, стараясь повалить на диванъ.
— Изорвете — другую купите. Вамъ же хуже!
Маргарита бросила любимицу и воскликнула:
— Сейчасъ по?ду… Начинается! Начинается! Понимаешь ты, неразумный ребенокъ, что это начинается для меня война, борьба на жизнь и на смерть. И кончится все поб?дой! Состояніе будетъ мое. Все будетъ мое. Давай мн? лиловое платье! Оно мн? счастье приноситъ…
Маргарита была вн? себя отъ радости и довольства. Планъ, полный, подробный, какъ покорить брюзгу-д?да, былъ уже давно обдуманъ и казался ей зам?чательно тонко и умно придуманнымъ. Но ?хать къ д?ду первой, когда онъ, очевидно, не желаетъ подозр?вать даже объ ея существованіи, было невозможно: никакой предлогъ не скрылъ бы настоящей ц?ли, т. е. желанія снова сойтись ближе.
Маргарита начала быстро од?ваться, но, однако, не смотря на посп?шность свою, все-таки зорко оглядывала себя въ зеркало и старалась принарядиться такъ, чтобы быть красив?е ч?мъ когда либо.
— Ну, ужъ р?дко я такъ въ жизни старалась! воскликнула она наконецъ, оглядывая себя съ головы до ногъ. — Да и врядъ ли когда нибудь для такого старика, какъ онъ, такая женщина, какъ я, столько старалась. Подумаешь, на первое свиданіе ?ду къ страстно любимому герою… Ну, говори, хороша ли я?! По сов?сти, Лотхенъ. Д?ло важное…
Лотхенъ отошла, огляд?ла барыню тоже съ головы до пятъ и молча усм?хнулась…
— Ну, не прибавить ли чего?
— Н?тъ, liebe Grafin, убавить бы надо… Убавить то, что наибол?е въ глаза бросается и, пожалуй, дурно на поганаго старика под?йствуетъ.
— Что? съ искреннимъ безпокойствомъ спросила Маргарита, тоже снова себя оглядывая.
— Надо убавить въ васъ главное… Выраженіе счастія на лиц?! У васъ глаза прыгаютъ отъ восторга, что онъ васъ позвалъ. A это…
— Только-то, глупая! Ну, отвернись на минуту. Не гляди на меня.
Горничная, см?ясь, повиновалась и ловко повернулась на каблучкахъ спиной къ барын?.
— Ну, теперь смотри! чрезъ мгновеніе выговорила графиня и подступила ближе къ обернувшейся горничной.
— Да! воскликнула Лотхенъ. Если вы такъ съум?ете долго выдержать…
Молодая женщина стояла передъ ней съ строго печальнымъ лицомъ, полуопущенными глазами и какъ-то скромно сложенными на груди руками.
— Государь мой, вамъ угодно было меня пригласить явиться по д?лу… тихо и грустно выговорила Маргарита по-русски, наклоняясь предъ Лотхенъ.
Н?мка захлопала въ ладоши и запрыгала на м?ст?…
— Диво! Диво! Божественно…
— Я не знаю, государь мой, также продолжала Маргарита, — см?ю ли я васъ называть моимъ д?домъ… Вы до сихъ поръ, какъ скверный и скупой старикашка, кром? злости нич?мъ себя…
— Ну, этого говорить не надо!.. наивно воскликнула Лотхенъ.
— Я думаю! воскликнула Маргарита уже своимъ голосомъ. — Это я ему посл? скажу, когда его состояніе будетъ у меня въ рукахъ. Ну, благословите меня, ваше свят?йшество, папа Лотхенъ! Papa Lotchen Primue, Pontifex maximus! продекламировала Маргарита и прибавила другимъ голосомъ, стараясь хрип?ть: Indulgeutia plenaria!
— Охъ, охъ, гр?шите!.. Богъ накажетъ! испугалась ревностная католичка. — Подумаешь, вы схизматичка, въ ихней, зд?шней ереси. A услышитъ васъ вдругъ врагъ челов?ческій… Что тогда!
— Ничего, трусиха… Есть дв? силы на св?т?, отъ которыхъ все зависитъ… Господь Богъ и господинъ дьяволъ!..
— Охъ, Grafin, Grafin! закричала Лотхенъ, затыкая и глаза, и уши, и даже нагибаясь предъ графиней, какъ бы отъ удара по голов?.
— Ну, вели подавать карету, глупая курляндка, см?ясь, вымолвила Маргарита.
XXXIV
Чрезъ полчаса ?зды, полуиностранка, графиня Скабронская, была на набережной Васильевскаго острова и выходила изъ кареты, при помощи двухъ лакеевъ, на большой подъ?здъ дома россійскаго вельможи, графа Скабронскаго, — вельможи, котораго даже покойная царица называла Іоанномъ Іоанновичемъ, такъ какъ всякаго назвавшаго графа Иваномъ Ивановичемъ заставляли потомъ поневол? объяснять о комъ ведетъ онъ р?чь. Когда графиня Маргарита поднялась но большой парадной л?стниц? и графу поб?жали доложить, то брюзга перем?нился чуть-чуть въ лиц?. Прі?здъ внучки, имъ самимъ вызванной, было не заурядное д?ло, а первостепенной важности.
«Выгоню опять или ползать передъ ней буду на живот?? вопросительно подумалъ старикъ. — Ну, родимая, поглядимъ — увидимъ». И графъ, умышленно заставивъ внучку прождать полчаса въ гостинной, вышелъ тихо и не сп?ша.
— Ну, здравствуй, ужь внучка, коли жена внука. Здравствуй, внучка! Садись, милости прошу!
И слова эти Іоаннъ Іоанновичъ выговорилъ какъ-то особенно и любезно, и ехидно.
Маргарита, не поднимая глазъ на старика, вымолвила тихо и смущенно:
