красавицы — пьяницы, драчуньи, воровки и только разв? н?мцу дороги да милы могутъ быть!
«Ну вотъ, она нав?рно одна изъ этихъ!» ут?шалъ себя постоянно юноша и отъ этого ут?шенія ему почему-то становилось съ каждымъ днемъ еще хуже и больн?е на сердц?. Между т?мъ, молодой малый наивно не догадывался и не понималъ, думая о незнакомк? и день, и ночь, что онъ, не смотря ни на что, просто безъ памяти влюбленъ въ нее. Вдобавокъ влюбленъ безъ надежды когда либо увид?ть ее, узнать нав?рное, кто она, уб?диться, наконецъ, стоитъ ли она его ежечасныхъ помысловъ… Можетъ быть она — низкая тварь!!..
«Графиня Маргарита Скабронская!!» глухо, съ отчаяніемъ шепталъ онъ теперь въ ст?ну, отв?чая себ? этимъ именемъ на вс? долгія сомн?нія.
И вдругъ ему показалось, что онъ умираетъ…
«Вотъ, вотъ, сейчасъ! И духъ вонъ!»
Но смерть, разум?ется, и не помышляла идти къ нему! Зато любовь, юношеская, первая, сл?пая, огневая, бурная, иногда убивающая… пришла и свалила молодца сразу!!..
Въ то же время въ ротной казарм? былъ настоящій содомъ. Орловы, конечно, не ушли тотчасъ изъ м?ста своего заключенія, а послали за виномъ въ трактиръ, и въ большой горниц?, гд? хранилась аммуниція, началось угощеніе вс?хъ офицеровъ. Даже флигельмановъ и бол?е любимыхъ рядовыхъ угощали по семейникамъ.
Чрезъ часъ офицерская компанія была какъ въ туман?…
Главный виновникъ торжества, старый дядька, хот?лъ съ самаго начала скрыться, но его поймали, поили, качали и наконецъ додумались… Поставили кресло на большой столъ и посадили въ него старика, а кругомъ пошелъ хороводъ. Кто на н?мецкій ладъ выступалъ, кто на русскій, кто казачка, а кто минуэтъ… Ага?онъ, опасаясь ежеминутно слет?ть со стола внизъ головой, н?сколько разъ порывался улизнуть, но Алекс?й Орловъ караулилъ его зорко и при мал?йшемъ движеніи, дядьки вскрикивали:
— Цыцъ!.Не см?ть, ?о?ошка! Сиди!..
КОНЕЦЪ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.
Часть вторая
I
Зимній дворецъ, въ которомъ за все свое царствованіе живала въ Петербург? императрица Елизавета, былъ маленькій, на половину деревянный, старый и даже ветхій. Новый великол?пный дворецъ, каменный и обширный, былъ уже давно готовъ, но государыня, постоянно хворавшая въ посл?днее время, суев?рно не р?шалась переходить въ него. Посл?дніе м?сяцы жизни она не находила себ? м?ста въ старомъ деревянномъ дворц?, переходила спать почти каждую ночь изъ одной комнаты въ другую, какъ будто ей было т?сно въ немъ, но о переход? въ новое зданіе не см?лъ никто и заикнуться.
Одною изъ первыхъ заботъ вновь вступившаго на престолъ императора было, конечно, поскор?е окончательно отд?лать новое жилище и какъ можно скор?е перейти въ него.
Наконецъ, въ половин? великаго поста, новый дворецъ былъ совершенно отд?ланъ и меблированъ, а въ старомъ деревянномъ начались сборы, переноска и перевозка вещей. Во многихъ комнатахъ мебель была уже не на м?стахъ, картины сняты со ст?нъ.
Въ тотъ самый день, когда иноземка графиня Скабронская выручила изъ б?ды братьевъ Орловыхъ, въ большой тронной зал? дворца сид?ла на кресл? около отворенной форточки красивая женщина вся въ черномъ и въ странномъ убор? на голов?. Этотъ уборъ, черный суконный съ б?лыми нашивками подъ крепомъ, полушляпа, получепецъ, плотно облегалъ ея голову и низко проходилъ черезъ лобъ, на половину закрывая его. Было что-то странное, строгое, даже мрачное въ этомъ убор? и во всей ея одежд?. Лицо ея было тоже строго, печально.
Не смотря на зимній морозный день, на холодныя струи в?тра, врывавшіяся въ открытую настежь форточку, она изр?дка поднимала голову и жадно вдыхала въ себя холодный воздухъ, какъ будто ей было душно въ этой зал?.
Вокругъ нея по вс?мъ ст?намъ стояли уже снятые царскіе портреты. Ближе къ ней на полу и на стульяхъ стояло бол?е десятка различныхъ портретовъ покойной императрицы. Многіе изъ нихъ были неокончены, другіе едва начаты, на н?которыхъ было сд?лано одно лицо, а остальное оставалось начерченнымъ карандашемъ и углемъ по б?лому нетронутому полотну.
Вс? эти портреты были сд?ланы за посл?дніе м?сяцы жизни императрицы. Она предвид?ла будто, что д?лается ея посл?дній портретъ, и ни однимъ не оставалась довольна. Два живописца напрасно старались удовлетворить ея прихотливымъ требованіямъ.
Женщина въ черномъ убор? — новая императрица, Екатерина Алекс?евна. Она пришла теперь въ эту залу, гд? случалось ей часто, но уже давно, проводить веселые вечера и безпечно танцовать до полуночи. Зала эта была полна для нея самыхъ пестрыхъ воспоминаній, преимущественно св?тлыхъ, дорогихъ. Она пришла сюда выбрать для себя лучшій портретъ покойной, которую не очень любила, но при которой положеніе ея было далеко не такъ тягостно, какъ теперь. Она хот?ла было выбрать тайкомъ одинъ изъ портретовъ и скор?е унести его къ себ?, но эта зала, пустая, угрюмая, полуосв?щенная отъ спущенныхъ сторъ, которыя приготовились снимать, остановила ее. Эта зала, вдругъ, будто глянула ей въ душу, будто заговорила съ ней, будто сказала ей то слово, отъ котораго все ея прошлое возстало передъ ней живое, милое, лучезарное….
Много св?тлыхъ образовъ, много разныхъ событій воскресло вдругъ и быстро понеслось пестрой чередой надъ ея опущенной головой въ странномъ траурномъ убор?. Поневол? и она унеслась мыслью, еще дал?е, въ свое прошлое. И вся жизнь ея съ младенчества явилась передъ ней.
Вспомнилась ей маленькая д?вичья комнатка съ однимъ окномъ въ нам?стническомъ дворц? въ Штетин?. Внизу, среди небольшой площади неправильнаго очертанія, въ род? трехугольника, стоитъ и в?чно брызжетъ древній фонтанъ. Н?сколько ми?ологическихъ фигуръ переплелись съ какими-то большими рыбами и хвостатыми уродами. Къ этому фонтану ежедневно въ изв?стные часы сходятся съ кувшинами городскія д?вушки и всегда, установивъ ихъ кругомъ подъ серебристыми струями, забываютъ объ нихъ въ бес?дахъ, или шаловливыхъ играхъ и шуткахъ.
И эта площадь, гд? всюду видн?ются гранитные готическіе порталы, колонны, карнизы, гд? высится изящная колокольня, легкая и вся сквозная, будто изъ с?раго кружева, и этотъ фонтанъ, тоже с?рый, мокрый, в?чно обрызганный водой, — все это, хотя дальнее, но ясное и на в?ки родное ей воспоминаніе.
Сколько разъ она, принцесса, запертая день и ночь въ этомъ скучномъ дом?, именуемомъ дворцомъ, завидовала городскимъ д?вушкамъ. Какъ ей самой подчасъ тоже хот?лось бы взять кувшинъ, пойти къ этому фонтану, тоже пор?звиться, поб?гать съ ними, послушать всякіе толки и пересуды. Часто эта молодежь окружала какого-нибудь знакомаго, мимо идущаго остряка, который, видя кучку молодыхъ красавицъ, охотно завернетъ къ этому фонтану и см?шитъ ихъ въ продолженіи ц?лаго часа разными шутками и прибаутками. Иной разъ, наоборотъ, с?дая ворчливая старуха, иногда злая полув?дьма съ клюкой, проходя мимо, тоже приблизится къ фонтану и не можетъ упустить удобнаго случая разбранить столпившійся рой молодыхъ д?вушекъ. Ихъ веселый хохотъ, ихъ р?чи, журчащія точно также, какъ и эти серебристыя струи фонтана, будто оскорбили старуху и она съ хрипливымъ воплемъ идетъ на нихъ, замахиваясь клюкой, и кричитъ, и грозитъ, и проклинаетъ! Но только звонкій веселый, счастливый хохотъ отв?чаетъ ей на вс? проклятія.
Тысячи разь видала она это изъ своего окна. Вс? воспоминанія д?тства сводятся къ этому фонтану и къ этой площади, и за это теперь она любитъ ихъ….
Она знала уже тогда, что ей не суждено прожить в?чно въ этомъ дом?, что въ ранней юности она
