малоумнаго Іоанна V. Петръ Ульрихъ, внукъ другого сына Алекс?я Михайловича, многоумнаго Петра I, казалось, навсегда потерялъ права на русскій престолъ…. Но одновременно съ Анной Іоанновной умираетъ и Ульрика, прося царствовавшаго Фридриха I, у котораго не было насл?дника престола, вызвать и усыновить Петра-Ульриха.
Когда снова явилось бол?е надежды на полученіе шведскаго престола, одиннадцатил?тняго мальчика окрестили снова и онъ сд?лался протестантомъ евангелическаго толка. Русскій языкъ былъ брошенъ, его усердно начали учить по-шведски. Но самъ мальчикъ относился равно холодно къ об?имъ в?рамъ, къ обоимъ языкамъ и къ об?имъ странамъ. Онъ обожалъ только все, касавшееся до военной выправки, оружія, фехтованія, и все, что есть солдатчина. Отецъ его былъ только истый солдатъ и по своему велъ сына. Теперь дядя-епископъ ломалъ природу его на свой ладъ, замучивалъ латынью, астрономіей и музыкой, но пос?янное отцомъ запало глубоко и принцъ не сд?лался ученымъ.
Самымъ счастливымъ днемъ въ его памяти былъ тотъ, когда отецъ, однажды, въ день его рожденія, поставилъ его на часахъ въ столовой и зат?мъ во время об?да объявилъ ему, что онъ за выслугу л?тъ производится въ офицерскій чинъ секундъ-лейтенанта и бол?е на часахъ ставиться не будетъ. Эта домашняя комедія, игра въ чины и въ солдатики, при крошечномъ двор?, существовавшемъ на м?дные гроши, навсегда пристрастила герцога въ солдатчин? во вс?хъ ея видахъ.
Но именно въ ту минуту, когда россійскій престолъ считался утеряннымъ навсегда провозглашеніемъ младенца Іоанна Брауншвейгскаго, а принцъ перешелъ въ лютеранство, пришло изв?стіе, что младенца свергла съ престола родная тетка маленькаго герцога. И вотъ опять вс? надежды на Россію! И вскор? же явилось посольство, не только приглашавшее, но требовавшее мальчика отъ имени императрицы Елизаветы ради того, чтобы объявить его въ Россіи насл?дникомъ.
Регентъ-дядя, епископъ и опекунъ, съ удовольствіемъ тайно отпустилъ племянника въ Россію, такъ какъ вм?ст? съ этимъ вступалъ въ его права, какъ герцога голштинскаго и насл?дника шведскаго престола. Вдобавокъ Елизавета за уступку мальчика Россіи об?щала вооруженной рукой поддержать дядю въ его правахъ на шведскую корону.
Пятаго февраля 1742 г., за пять дней до дня своего рожденія, въ который ему должно было минуть четырнадцать л?тъ, маленькій герцогъ въ?халъ въ Москву и при коронаціи императрицы былъ объявленъ насл?дникомъ престола. Снова начались уроки уже не шведскаго, а опять русскаго языка, хотя пріобщеніемъ къ православію почему-то медлили.
Но черезъ восемь м?сяцевъ Фридрихъ I капризно и настойчиво пожелалъ им?ть насл?дникомъ не епископа любекскаго, которому было тридцать л?тъ, а 14-ти-л?тняго племянника, Петра-Ульриха, увезеннаго обманомъ въ Россію.
Другое посольство явилось уже не въ Голштинію, а въ Россію, чтобы требовать мальчика у его тетки. Императрица, изв?щенная о посольств? за н?сколько дней до прі?зда пословъ, посп?шила окрестить мальчика снова и пріобщить къ православію, въ которомъ онъ уже былъ прежде. Такимъ образомъ, въ третій разъ заставили мальчика перем?нить в?ру. Посольству было, конечно, отказано и указано на епископа любекскаго, его дядю. Казалось, что судьба см?ется надъ малорослымъ, худымъ, бл?днымъ, совершенно бол?зненнымъ ребенкомъ, которому на видъ казалось не четырнадцать л?тъ, а скор?е десять, заставляя дв? сильныя державы спорить изъ-за него, требуя на свой престолъ. Опоздай Елизавета выписать къ себ? племянника всего н?сколько м?сяцевъ и голштинскій принцъ былъ бы шведскимъ королемъ, И судьба его была бы, конечно, совершенно иная. Шведское посольство, не достигнувшее своей ц?ли въ Москв?, у?хало. Насл?дникомъ поневол? былъ сд?ланъ епископъ и герцогъ голштинскій, и спустя восемь л?тъ посл? этого занялъ шведскій престолъ подъ именемъ Фридриха-Адольфа. А б?дно-одаренный природой и изуродованный воспитаніемъ, больной и тщедушный мальчикъ остался насл?дникомъ русскаго престола, чтобы современемъ процарствовать только шесть м?сяцевъ.
При Петр? ?едорович? состоялъ по прежнему, прі?хавшій изъ Голштиніи, его воспитатель Брюммеръ, который такъ странно понималъ свою обязанность и такъ себя велъ съ питомцемъ, что явилось даже подозр?ніе объ умышленномъ, съ его стороны, желаніи исковеркать природу насл?дника русскаго престола. Петръ ?едоровичъ глубоко и сильно ненавид?лъ Брюммера и первыми друзьями его были его двое слугъ, тоже н?мцы. Но дружба эта повела къ тому, что одинъ изъ двухъ, камеръ-лакей Румбергъ, былъ спустя два года сосланъ въ Сибирь. И только императрица, самъ Петръ, Брюммеръ, да двое или трое лицъ знали за что ссылается этотъ Румбергъ. Великій князь много и долго сожал?лъ о любимц?. Спустя два года появилася въ Россіи и юная принцесса цербстская. Чрезъ годъ еще, бол?зненный юноша, на видъ ребенокъ, сталъ мужемъ. За это время, впродолженіи только двухъ л?тъ, онъ три раза былъ отчаянно бол?нъ и при смерти.
Когда только насл?дникъ престола былъ обв?нчанъ, то его воспитатель Брюммеръ былъ удаленъ. Но оригинальная система воспитанія, отчасти и природныя свойства дали свои плоды. Насл?дникъ былъ самый странный молодой челов?къ, не н?мецъ, но и не русскій, не уменъ, но и не глупъ, и положительно остроуменъ, ядовитъ въ насм?шк? и шутк?, не добрый, часто жестокій, но въ сущности не злой, чувствительный, съ безумными вспышками гн?ва и въ то же время съ порывами искренней задушевности и сердечности. Императрица относилась къ нему по невол? крайне строго и при всемъ желаніи любить его, не могла. Часто проявлялись въ племянник? такія черты, которыя смущали ее, приводили въ отчаяніе, отталкивали и безпокоили за его будущность…. и будущность Россіи. Н?которые недостатки появлялись какъ-то временно, какъ бол?знь, и проходили. Одно время онъ сд?лался хвастливъ, лгалъ и выдумывалъ постоянно и это доходило до такихъ разм?ровъ, что начинали опасаться, въ своемъ ли онъ разум?. Одно время онъ клялся и ув?рялъ, что былъ произведенъ въ полковники своимъ отцомъ за то, что, командуя голштинскимъ войскомъ, отличился въ сраженіи противъ датчанъ, которыхъ поб?дилъ. Вс?мъ было изв?стно, что ни этой войны, ни чего либо подобнаго никогда въ его жизни не было. Иногда также временно и бол?зненно нападала на него жестокость, онъ искалъ жертвъ, заводилъ своры собакъ и нещадно с?къ ихъ, или наконецъ, выдумывалъ такія игры, въ которыхъ могъ большимъ бичемъ бить свою прислугу. Однажды онъ зас?къ свою любимую собаку и переранилъ вс?хъ остальныхъ. Наконецъ, въ другой разъ наставилъ мышеловокъ у себя въ горницахъ и такъ какъ деревянный полугнилой дворецъ изобиловалъ мышами и крысами, то онъ быстро наловилъ ихъ кучу. И явилась новая любимая забава: поймать большую крысу, устроить вис?лицу, потомъ прочитать приговоръ, зам?чательно остроумно написанный, гд? исчислялись вс? ея государственныя преступленія, а зат?мъ, пов?сивъ ее на снурк?, съ барабаннымъ боемъ маршировать кругомъ преступника.
Ко всему этому, одновременно съ его женитьбой, прим?шались дв? слабости. Онъ сталъ влюбляться и ухаживать поочередно за вс?ми, обитательницами дворца, перейдя отъ самой красивой фрейлины Коръ до самой некрасивой, и кончилъ т?мъ, что влюбился серьезно въ баронессу Черкасову, дочь сосланнаго Бирона, которая была не только крайне дурна собой, но и горбата. Вм?ст? съ этимъ онъ началъ все бол?е любить кр?пкіе напитки, вредно д?йствовавшіе на его здоровье, и тайно отъ государыни завелъ въ горницахъ своихъ ц?лые шкафы, переполненные всякаго рода иностранными винами.
Наконецъ, когда ему было уже за тридцать л?тъ и когда онъ въ теченіи двадцати л?тъ жизни въ Россіи не завелъ себ? ни единаго друга, а нажилъ много враговъ, — онъ сталъ императоромъ.
Въ день Рождества Христова, въ минуту захода солнца, закатилось и россійское солнце, «дщерь Петрова», царствованіе которой считалось современниками исключительно особенно славнымъ и великимъ, и никто, конечно, не могъ себ? представить, что когда либо на Руси появится другая женщина, способная затмить ея великія и славныя д?янія.
Генералъ-прокуроръ, князь Никита Юрьевичъ Трубецкой, въ четыре часа пополудни вышелъ изъ опочивальни императрицы и объявилъ придворнымъ о ея кончин?. Весь дворецъ и многія палаты сановниковъ и вельможъ огласились совершенно искренними рыданіями.
— Что будетъ? явился вопросъ и угрозой отдавался на сердц? у всякаго.
Петръ ?едоровичъ, стоявшій у постели тетки вм?ст? съ супругой, какъ только увид?лъ, что государыня испустила посл?днее дыханіе, тотчасъ же отдалъ первый свой приказъ:
— Выстроиться гвардіи на Дворцовой площади!
Покуда женщины надъ теплымъ трупомъ совершали разные древніе и языческіе обряды, Петръ ?едоровичъ ужь въ темнот? объ?халъ верхомъ ряды полковъ, принимая отъ нихъ первыхъ, прежде сената и синода, поздравленіе съ вступленіемъ на императорскій прародительскій престолъ.
Зат?мъ съ сл?дующаго же дня явились государственныя заботы. Главными, стоявшими первыми на
