На столик? у постели лежала довольно большая книга въ красивомъ переплет? изъ пунцоваго бархата. Это была любимая книга Петра ?едоровича, но въ ней было въ сущности переплетено дв? разныя книги; одна — псалмы, которые государь зналъ наизусть и даже ум?лъ п?ть, и зат?мъ другая — прусскій новый военный артикулъ, который онъ тоже зналъ наизусть.
Былъ уже дв?надцатый часъ, а, между т?мъ, никто еще не прі?халъ съ докладомъ къ государю, отчасти всл?дствіе большого праздника, а в?роятн?е оттого, что вчера вс? первые вельможи государства далеко за полночь пропировали во дворц? и разъ?хались по домамъ сильно во хм?лю.
Отъ нечего д?лать государь еще въ утреннемъ атласномъ шлафрок? бродилъ съ трубкой въ зубахъ изъ комнаты въ комнату, изъ кабинета въ спальню и обратно. Прогуливаясь такъ, онъ тоненькимъ фальцетомъ нап?валъ то псаломъ, то любимую п?сенку своихъ голштинскихъ солдатъ, въ которой разсказывалось, какъ два голштинца поб?дили пяти тысячную армію датчанъ.
Нарцисъ н?сколько разъ появлялся, дополнялъ кружку портеромъ, ухмыляясь глупо и раздвигая страшно-толстыя губы. При этомъ два ряда блестящихъ б?лыхъ, какъ сн?гъ, зубовъ сверкали такъ, что могли бы испугать любого ребенка.
Наконецъ, государь бросилъ трубку, подошелъ къ углу, гд? вис?ло н?сколько скрипокъ, и взялъ одну изъ нихъ. Выбравъ смычекъ, онъ остановился среди комнаты, настроилъ инструментъ и сталъ стараться поймать одинъ мотивъ. Это была русская п?сенка, слышанная за н?сколько часовъ передъ т?мъ отъ Елизаветы Романовны. Но вдругъ онъ остановился, топнулъ ногой и нетерп?ливо махнулъ смычкомъ по воздуху.
— Разум?ется нельзя! воскликнулъ онъ, какъ всегда, по-н?мецки. — Я говорилъ, что эти дикія п?сни на музыку нельзя перекладывать. Ни одного русскаго мотива на скрипк? сыграть нельзя!
Онъ бросилъ скрипку и, взявъ бичъ, стоявшій въ углу, началъ, стоя среди горницы, хлопать удивительно ловко и искусно. Длинный и тонкій бичъ невидимкой леталъ вокругъ его головы и, извиваясь, какъ зм?я, со свистомъ и шип?ніемъ р?залъ воздухъ и щелкалъ такъ громко, что издали каждый ударъ казался выстр?ломъ изъ пистолета. Любимецъ «Мопса», жирный и л?нивый бульдогъ, знакомый отчасти съ этимъ бичемъ, поднялся на своей подушк? и смотр?лъ на своего хозяина во вс? глаза, очевидно не будучи вполн? ув?ренъ: коснется ли сегодня его спины, и конечно безъ всякаго повода, одинъ изъ этихъ звонкихъ ударовъ. Но Петръ ?едоровичъ на этотъ разъ былъ въ добромъ настроеніи, и только забавлялся,
Вскор? однако бичъ надо?лъ, онъ бросилъ его на скрипку и, отц?пивъ се стороны большой палашъ, началъ экзерцицію. Онъ приблизился къ большому зеркалу и, сбросивъ шлафрокь, въ одной рубашк? началъ принимать разныя позы, то выступая или нападая, то будто отступая и парируя ударъ воображаемаго противника. Въ то же время, при всякой новой поз?, онъ взглядывалъ на себя въ зеркало и, видимо, оставался доволенъ своими движеніями, эволюціями и ум?ньемъ влад?ть оружіемъ.
Наконецъ, онъ опустилъ палашъ и, стоя передъ зеркаломъ, постепенно глубоко задумался. Воображенію его предстала вдругъ ц?лая картина…. Онъ видитъ себя на пол? битвы командующимъ громадной арміей, состоящей изъ своихъ полковъ и изъ прусскихъ, которые поручилъ ему Фридрихъ. Онъ далъ генеральное сраженіе датчанамъ…. непріятель б?житъ повсюду и во глав? этой тысячной арміи онъ пресл?дуетъ врага, скачетъ на кон? среди дыма, огня, воплей, грохота оружія и поб?дныхъ кликовъ. И вотъ, наконецъ, все успокоивается, поб?дитель ликуетъ и Фридрихъ II обнимаетъ его при многочисленной свит? генераловъ и пословъ вс?хъ европейскихъ державъ и говоритъ ему, что онъ своимъ мужествомъ и геніальными распоряженіями полководца спасъ Россію и Пруссію. Онъ уже собирается отв?чать прусскому королю, что всякій генералъ всегда отв?чаетъ, хотя не искренно:- не онъ, а солдаты все сд?лали…. Но въ эту минуту за нимъ раздается громкій голосъ:
— Ваше величество!
Поле битвы исчезло, онъ у себя въ кабинет? передъ зеркаломъ съ безсознательно поднятымъ снова палашемъ въ рук?, а передъ нимъ Нарцисъ, давно докладывающій о прі?зд? барона Гольца.
Государь бросилъ палашъ на тотъ же диванъ, гд? былъ бичъ и скрипка. Легенькій инструментъ подпрыгнулъ подъ тяжелымъ палашомъ и какъ-то жалобно отозвался на ударъ, будто взвизгнулъ. Государь быстро накинулъ свой шлафрокъ и принялъ прусскаго посла.
Красивый, умный и еще очень молодой челов?къ — пруссакъ баронъ Гольцъ былъ не даромъ любимецъ Фридриха и не даромъ былъ избранъ ?хать въ Россію и создать дружескія и кр?пкія отношенія между берлинскимъ кабинетомъ и новымъ императорскимъ. Гольцъ со времени своего прі?зда не дремалъ ни минуты. Теперь онъ былъ другомъ вс?хъ вліятельныхъ лицъ въ столиц?, а главное сталъ любимцемъ государя и бывалъ у него ежедневно. Между т?мъ, главная его задача въ Россіи и ц?ль еще не были достигнуты: подписаніе мирнаго договора съ крайне важными, тайными пунктами, которые были изв?стны только государю, тайному секретарю его Волкову и канцлеру Воронцову.
На этотъ разъ Гольцъ явился ловко и мастерски заключить тонко придуманную имъ интригу. Ус?вшись на стул? противъ государя, получивъ тотчасъ же глиняную трубку съ кнастеромъ и кружку портеру, онъ съ озабоченнымъ видомъ спросилъ государя, что онъ думаетъ о вчерашней выходк? господъ иностранныхъ резидентовъ.
Государь вытаращилъ глаза: онъ ничего не зналъ.
— Вы изволили передъ Св?тлымъ Праздникомъ приказать господамъ посламъ явиться посл? васъ съ поздравленіемъ къ принцу Георгу.
— Ну да, ну да! воскликнулъ Петръ ?едоровичъ.
Голосъ его, вообще тонкій, при усиленіи, при восклицаніяхъ становился всегда р?зко- визгливымъ.
— Но в?дь они не по?хали! Никто! Кром? англійскаго министра, г. Кейта.
Петръ ?едоровичъ вскочилъ съ м?ста и мгновенно лицо его побагров?ло и пошло пятнами, какъ у челов?ка, бол?вшаго оспой.
— Успокойтесь, ваше величество, гн?ваться нечего, но надо тотчасъ же принять м?ры, р?шить что нибудь. Не могутъ же резиденты европейскіе, при вашей особ? состоящіе, васъ ослушаться.
— Я ихъ вс?хъ тотчасъ попрошу отозвать и прислать другихъ, гн?вно взвизгнулъ Петръ ?едоровичъ.
— О, н?тъ, ваше величество. Разв? это можно? Вы можете навлечь на себя, на имперію…. ц?лый союзъ и д?ло можетъ дойти до войны. Позвольте мн? посов?товать вамъ. Объявите господамъ резидентамъ, что вы не примете ихъ до т?хъ поръ, покуда они не сд?лаютъ оффиціальнаго визита съ поздравленіемъ въ его высочеству. И не давайте ни одному изъ нихъ ни единой, хотя бы и краткой, аудіенціи, покуда они не исполнятъ вашего приказанія.
— Отлично! воскликнулъ государь, — именно такъ. Вы говорите: одинъ Кейтъ былъ. Ну и отлично! Мы съ Англіей можемъ всему міру перчатку бросить.
— Только Кейтъ и былъ, ваше величество. И то я его уговорилъ ?хать со мной.
— Благодарю васъ, вдругъ съ чувствомъ выговорилъ государь, и, протянувъ об? руки Гольцу, кр?пко пожалъ его руку. — Вы не можете себ? представить, баронъ, какъ я благодаренъ королю, что онъ прислалъ васъ сюда, именно васъ. Мы съ вами вполн? сошлись… Въ насъ двухъ ужасно какъ много общаго. Вашъ умъ, ваши познанія, ваши привычки, ваши склонности, вс? они совершенно т? же, что и во мн?. Мн? кажется иной разъ, что мы съ вами родные братья. Мн? говорила сегодня, т. е. вчера, Романовна, т. е. Воронцова, что между нами есть даже маленькое сходство въ лиц? и походк?, хотя вы выше меня.
Дипломатъ любезно наклонился, какъ бы благодарилъ, а внутренно онъ не могъ не см?яться: онъ былъ чуть не въ полтора раза выше государя, плотно, но стройно сложенъ и если не вполн? красавецъ лицомъ, то во всякомъ случа? съ правильными чертами лица и великол?пными умными глазами. Между нимъ и государемъ во вн?шности не было т?ни общаго.
Черезъ н?сколько минутъ апартаменты дворца, а зат?мъ и кабинетъ начали наполняться съ?зжавшимися сановниками. Въ кабинет? появились генералъ-адьютантъ государя Гудовичъ, старикъ фельдмаршалъ Трубецкой, Минихъ, Корфъ, Волковъ; остальные ждали въ другихъ комнатахъ… Въ числ? первыхъ, конечно, явился и принцъ Жоржъ и тотчасъ узналъ о р?шеніи государя. Когда государь заговорилъ съ полицмейстеромъ, принцъ отвелъ Гольца въ сторону, съ окну, и сталъ просить разуб?дить государя, не д?лать того, что онъ задумалъ относительно иностранныхъ пословъ. Жоржъ и не подозр?валъ тонкой игры Гольца.
— Не могутъ послы ко мн? такъ ?хать, — вразумительно и уб?дительно говорилъ Жоржъ. — Вы это
