Он забрал со стола вещи покушавшегося. Затем они удалились, причём настроение у парня заметно улучшилось. У меня, впрочем, тоже. Конечно, отравителя поймал я сам, но вот найти заказчиков преступления, а тем более доказать их вину… Это мог сделать только такой вот невзрачный на вид профессионал. «Если у него всё получится, награжу по-царски», — дал я себе зарок.
До вечера я находился во дворце, никуда не выезжая. Секретарь на все поступающие звонки неизменно отвечал, что Сергею Семёновичу нездоровится, и к телефону он подойти не может. В столовой слуги навели идеальный порядок. Я распорядился сломать и сжечь дорогой обеденный стол. Вместо него поставили новый, ещё лучше прежнего.
Обедали мы с женой на кухне. Я зверски проголодался, а Лиля сначала совершенно не хотела есть. Но мы с поваром её уговорили.
— Иван Григорьевич, — поинтересовался я у него, потянувшись за вторым блюдом, — как же вышло, что вы своего помощника сразу не отпустили? Ведь тогда, пожалуй, он мог бы скрыться не только из Лондона, но и из Англии.
Повар, стоя у разделочного стола и быстро шинкуя овощи большим ножом, пожал плечами.
— Действительно, сначала заставил его ведро картошки почистить, а он всё ныл и ныл, что у него мать чуть ли не при смерти. Но как раз сегодня один из кухонных рабочих заболел, а гвардейцев кормить надо…
Около десяти часов вечера секретарь доложил о приходе Степанова. Я в это время сидел в библиотеке и читал какую-то лёгкую приключенческую книжку.
— Ведите его сюда, Игорь Дмитриевич.
Вскоре пришёл инспектор. На его лице играла благодушная улыбка.
— Присаживайтесь, господин Степанов.
Он удобно устроился в кресле, положив на колени кожаную папку. Потом спросил:
— Вам по порядку рассказать или сразу главное?
— Давайте по порядку.
— Как скажете… Подвезли мы парня до морского вокзала. Следили за ним, естественно. Он зашёл в камеру хранения и по жетонам получил свои вещи, среди которых были спрятаны деньги. Потом поднялся на пассажирский теплоход, отправляющийся в Австралию.
— По билету прошёл? — перебил я инспектора.
— Да, он у него в сумке лежал.
— Продолжайте.
— Сели, значит, и мы на это судно.
Он поймал мой недоумённый взгляд.
— Купили билеты до Кейптауна и по обычным паспортам поднялись на борт. Некоторые мои люди ещё раньше парня прошли на корабль. Взяли каюту помощника повара под наблюдение. Через двадцать минут после отплытия к нему гость пожаловал… с чемоданчиком. Ну, мы понятых пригласили и тоже вошли.
— И что? — не выдержал я. — Кто это был?
— Капитан, собственной персоной. В чемоданчике — сто тысяч золотом. Стали его допрашивать — он врёт, говорит, что пришёл знакомому долг отдать. А парень-то какой ему знакомый? Видятся в первый раз, да и откуда у скромного работника возможность такие деньги в долг давать? Мы всё это под протокол, при понятых. Надели на капитана наручники — и к нему в каюту. А там тоже — золота на пятьсот тысяч примерно. Опять всё запротоколировали и говорим: «Так, мол, и так, сорвалось покушение на Верховного Правителя». В общем, сознался капитан и назвал человека, который всё организовал. Оказалось, что это его друг. Мы тут же корабль останавливаем, спускаем катер, и вместе с преступниками возвращаемся в Лондон.
— А теплоход?
— Что ему сделается? Дальше поплыл. Там есть кому командовать, люди с понятием. Ну вот, в городе навели справки, где сейчас искомый объект находится. Важный человек оказался, с охранниками. Зашли к нему всей компанией и взяли в оборот. Сняли с него отпечатки пальцев — они совпали с некоторыми отпечатками на билете, пакетике из-под яда и ещё кое на чём.
— И кто же этот деятель? — поторопил я инспектора.
— Владелец спичечной фабрики Селезнёв.
— Ого! У него случайно брата нет?
— Есть. И даже два. Но один совершенно ни при чём, а вот второй — вы правильно догадались — Председатель Центрального Правительства Селезнёв Мстислав Иванович. Спичечный магнат пытался взять всю вину на себя, да только ничего у него не вышло.
— Почему же?
— Мотива для убийства у него нет. Так что мы вызвали адвоката, прихватили братца и поехали домой к Мстиславу Ивановичу. Огорошили его своим появлением, брата в наручниках показали, обыск в доме сделали.
— Что ж вы могли там найти? — удивился я.
— Хоть и стреляный воробей — Мстислав Иванович, а на мякине попался, — инспектор довольно хмыкнул. — Нашли мы черновик его речи в Правительстве по случаю вашей кончины.
— Даже не верится! Мстислава Ивановича давно знаю, сам его на должность назначал…
— Каждый человек, подобно луне, имеет свою неосвещённую сторону, которую он никому не показывает, — мой собеседник чётко произнёс мысль, высказанную Марком Твеном задолго до моего рождения. Я внимательно всмотрелся в лицо полицейского.
— Красивое изречение. Позвольте узнать, откуда оно вам известно?
— Да это же ваши слова, господин Верховный Правитель! — улыбнулся инспектор. — На днях приобрёл в магазине сборник ваших афоризмов, читаю по вечерам и испытываю искреннее удовольствие: сколько там собрано мудрых мыслей!
— Неужели? — удивился я. — А мне пока эту книгу не приносили. Странно… Кстати, о мудрости… Есть ли в той книге, которую вы купили, такая фраза: «Недостаточно обладать мудростью, нужно уметь пользоваться ею»?
— Кажется, нет… — Степанов ненадолго задумался. — Точно нет, господин Верховный Правитель.
— В таком случае, дарю эту мысль вам, тем более что своими поступками вы её вполне оправдываете, — с доверительной интонацией в голосе сказал я, а сам подумал, что Цицерон на меня не обидится. Нет никакой гарантии, что он родится в новой реальности. Пользуясь этим простым соображением, я веками, без зазрения совести, выдавал высказывания выдающихся личностей за свои собственные, всегда произнося их к месту. Делал я это не только в воспитательных целях, облагораживая чувства своих подданных, но и для поднятия своего авторитета на недосягаемую для простых людей высоту. Теперь вот книга вышла…
— Дайте-ка, я ознакомлюсь с материалами следствия, — я протянул руку к инспектору. Степанов поспешно открыл папку и положил на стол её содержимое. Я долго читал протоколы допросов, подписанные преступниками и понятыми. Председатель Центрального Правительства написал признание собственноручно — я хорошо знал его почерк. Внизу стояла подпись адвоката, присутствовавшего при обыске и допросе.
— Можно отправлять документы в суд, — вздохнул я. — Подумать только: захотел стать Правителем Империи и передавать этот титул по наследству.
— А деньги для подкупа убийцы выделил его брат — миллионер, — заметил инспектор, складывая документы обратно в папку. — Он же и организовал покушение.
— Господин Степанов! Вы — выдающийся сыщик. Это ж надо — в течение дня раскрыть заговор и юридически грамотно оформить все показания!
— Работа такая, господин Верховный Правитель, — скромно ответил инспектор.
— Как бы там ни было, с завтрашнего дня вы — миллионер. Я распоряжусь выплатить вам два миллиона.
— Большое спасибо, не откажусь.
— Вы помните номер своего банковского счёта?
Вместо ответа Степанов вытащил из внутреннего кармана пиджака и положил передо мной сберегательную книжку. Взяв со стола шариковую ручку, я на листочке записал данные банковского счёта инспектора. Затем вернул книжку владельцу, предварительно взглянув на последнюю запись. Сумма вклада составляла чуть более шестисот рублей.
Проводив инспектора до выхода из апартаментов, я пожал ему на прощание руку.
— До свидания, господин Степанов. Я вам очень признателен за ваш профессионализм.
Глава 22
…На следующее утро мы с Лилей завтракали вместе. Кофе пить она не захотела, причём не только в этот день, но и в дальнейшем. Последствия стресса, перенесённого женой, оказались сильнее доводов рассудка, который подсказывал ей, что бояться нечего. Впрочем, вид других блюд и напитков вызывал у неё обычный здоровый аппетит.
Прожив со мной семнадцать лет и выйдя замуж по любви, жена привыкла видеть во мне обычного человека, пусть и наделённого огромной властью. До вчерашнего дня я не давал ей повода задумываться о моих необычных качествах. Как и все жители Империи, с юных лет она знала, что страной управляет бессмертный человек. Ни для кого не было секретом и то, что я не могу иметь детей. Выходя замуж, она уже была внутренне к этому готова. Вчерашний случай вывел Лилю из обычного душевного равновесия. Пристально посмотрев на меня своими неотразимыми глазами, она внезапно спросила:
— Сергей, как у тебя это получается?
— Что именно, дорогая?
— Как ты смог почувствовать, что кофе отравлен?
— Много будешь знать — скоро состаришься, — попробовал я перевести всё в шутку.
— Нет, скажи, мне интересно.
— Тайна сия велика есть.
