Слова и Манеры
Шай не очень любила показуху и была не в восторге от грязи, несмотря на то, что та проползала во все щели. Столовая Гостиницы Камлинга была несчастным союзом того и другого и уродливей, чем если б они были поодиночке. Столы были отполированы до благонравного блеска, но пол заляпан грязью с ботинок. Там была картина в позолоченной раме с обнаженной, которая чему-то глупо улыбалась, но штукатурка над ней была покрыта волдырями плесени от прорехи сверху.
— Ну и состояние у этого местечка, — пробормотал Ламб.
— Добро пожаловать в Криз, — сказала Шай. — Все вверх ногами.
В путешествии она слышала, что дно рек в холмах усеяно самородками, ждущими, чтоб жадные пальцы выдернули их наружу. Немногие везунчики, что нашли золото в Кризе, наверное выкопали его из земли, но Шай казалось, что большинство нашли способ выкапывать его из других людей. Не старатели толпились в столовой Камлинга и сердито стояли в очереди позади; это были сутенеры и игроки, рэкетиры и ростовщики, и торговцы, толкающие тот же товар, что и где угодно, только вполовину худший по качеству, и вчетверо дороже.
— Перебор чертовых жуликов, — пробормотала Шай, перешагивая через пару грязных ботинок и уклоняясь от небрежного локтя. — Это будущее Далекой Страны?
— Любой страны, — проворчал Ламб.
— Прошу, прошу вас, друзья мои, присаживайтесь! — Камлинг, владелец, был длинным льстивым ублюдком в костюме, протершемся на локтях. Он имел привычку тянуть шаловливые ручки туда, где они не были желанны, за что уже чуть не заработал от Шай кулаком по лицу. Он был занят стряхиванием крошек со стола, установленного на кусок древней колонны каким-то творческим плотником.
— Мы стараемся быть нейтральными, но всякий друг Мэра мой друг, поистине!
— Я сяду лицом к двери, — сказал Ламб, передвигая стул.
Камлинг пододвинул другой для Шай.
— И могу я сказать, что вы положительно лучезарны этим утром?
— Сказать ты можешь, но сомневаюсь, что кто-то воспримет твои слова, как подтверждение твоих чувств.
Она с трудом уселась, это было непросто, потому что древняя резьба на колонне цеплялась за ее колени.
— Напротив, вы положительно украшение моей скромной столовой.
Она нахмурилась. Пощечину она могла принять нормально, но всему этому подлизыванию она ни на йоту не верила.
— Как насчет того, что ты принесешь еду и прекратишь нести вздор?
Камлинг прочистил горло.
— Конечно. — И ускользнул в толпу.
— Это там Корлин?
Та втиснулась в темный угол, глядя на собравшихся, сжав рот в плотную линию, словно нужно два мужика с киркой и ломом, чтобы вытянуть из нее слово.
— Если ты так говоришь, — сказал Ламб, косясь через комнату. — Мои глаза не те, что прежде.
— Говорю. И Савиан тоже. Думала, они собирались искать полезные ископаемые?
— Я думал, ты в это не веришь?
— Похоже, я была права.
— Как обычно.
— Клянусь, она меня видела.
— И?
— Она даже не кивнула.
— Может она хотела бы тебя не видеть.
— Желание не сделает это реальностью. — Шай выскользнула из-за стола, вынужденная дать место здоровому лысому ублюдку, который считал, что может махать своей вилкой, пока говорит.
— … некоторые все еще вступают, но меньше, чем мы надеялись. Нельзя сказать точно, сколько еще поднимется. Похоже, Малкова был плохой… — Савиан остановился, увидев, что идет Шай. Между ним и Корлин, под занавешенным окном, еще глубже в тени сидел незнакомец.
— Корлин, — сказала Шай.
— Шай, — сказала Корлин.
— Савиан, — сказала Шай.
Он лишь кивнул.
— Я думала, вы двое копаете?
— Мы отложили это на некоторое время. — Корлин выдержала взгляд Шай. — Возможно, уедем в течение недели. Может позже.
— Множество народу проезжает с той же идеей. Хочешь потребовать что-то, но грязь — это лучшее, что сможешь найти в этих холмах.
— Холмы были здесь с тех пор, как великий Эус выкинул демонов из мира, — сказал незнакомец. — Предсказываю, что они простоят следующую неделю. — Он был странным, с выпученными глазами, длинной путаницей седой бороды и волос, и бровями вряд ли короче. Тем более странно, что Шай видела — у него была пара маленьких птиц, послушных как куклы, клюющих семена из его открытой ладони.
— А вы? — спросила Шай.
— Меня зовут Захарус.
— Как мага?
— В точности.
Выглядело глупостью брать имя легендарного волшебника, но тогда пришлось бы сказать то же о назывании женщины в честь неуклюжести в общении.
— Шай Соут. — Она потянулась к его руке и совсем маленькая птичка выскочила из его рукава и клюнула ее за палец, чертовски шокировав и заставив отпрянуть. — И, ээ, там Ламб. Мы прикатили из Близкой Страны в Сообществе с этими двумя. Лицом к лицу с духами, бурями, реками и ужасным количеством тоски. Веселое время, а?
— Обхохочешься, — сказала Корлин, прищурив глаза до голубых щелок. У Шай появилось отчетливое ощущение, что они хотят, чтоб она была где-то в другом месте, и это заставило ее остаться.
— А вы чем занимаетесь, мастер Захарус?
— Вращением веков. — У него был след имперского акцента, но странный, хрустящий, как старые бумаги. — Течением судьбы. Расцветом и упадком наций.
— Хороший образ жизни, а?
Он сверкнул слабой дикой улыбкой из многих острых желтых зубов.
— Нет плохого образа жизни, и нет хорошей смерти.
— Вы правы. Что это за птицы?
— Они приносят мне новости, дружеское общение, песни, когда я в печали и, иногда, материалы для гнезда.
— У вас есть гнездо?
— Нет, но они думают, что должно быть.
— Конечно. — Старик был безумен, как гриб, но она сомневалась, что такой практичный народ, как Корлин и Савиан, стал бы тратить время на него, если б это был конец истории. Было что-то, сбивающее с толку, в том, как пялились эти птицы, склонив голову, не мигая, словно они держали ее за полную идиотку.
Она подумала, что старик разделяет их мнение.
— Что привело тебя сюда, Шай Соут?
— Ищу двух детей, похищенных с нашей фермы.
— Удачно? — спросила Корлин.
