Соня мучительно улыбнулась, едва не теряя сознание.
– Вы очень талантливы и далеко пойдете! Можете не сомневаться! Вам как прирожденному исследователю и не очень-то требуется научное руководство…
Соня хотела возразить, но не стала перебивать любимого в столь ответственный момент и только с нетерпением ждала финала.
– Я не могу оставаться научным руководителем, но, ведь правда, ничто не мешает мне оставаться вашим другом?
Соня едва слышно произнесла:
– Вы давно, давно мой лучший друг, Чарльз. Мой единственный друг. Не считая Кэтрин…
Чарльз вдруг громко рассмеялся, словно Соня выдала весьма остроумную шутку.
– Ну и отлично! – облегченно воскликнул он. – А я так боялся, что вы обидитесь… Соня, никто никогда не понимал меня так хорошо, как вы! Это правда…
– Я знаю, сэр, – робко откликнулась Соня.
Чарльз как-то по-особенному взглянул на нее и продолжил:
– Тогда вы не осудите меня… – И он порывисто схватил ее за руку. – Я решил уйти из науки!
Соня не поверила своим ушам.
Стало страшно: не сошел ли с ума любимый? Разве любовь и наука несовместимы? Что за чепуха! Разве двое ученых не идеальная пара? Или правила университета запрещают жене и мужу работать вместе?
Все эти и другие мысли промелькнули в голове Сони с быстротой молнии. Она задала только один вопрос:
– Но зачем же вам уходить из науки?
Чарльз озадаченно взглянул на нее, в голосе прозвенело раздражение:
– Я же только что вам все объяснил! Вы сами сказали, что хорошо понимаете меня…
– Но это невероятно! Вы же столько сделали в науке – и уйти?!
– Да, да, – тихо проговорил Чарльз. – Конечно, в это трудно поверить. Я ведь только вам и сказал об этом, еще никто не знает… Поймите, я и так отдал свои лучшие годы науке. Не такая уж она длинная, эта жизнь, – если хочешь успеть сделать все, для чего пришел в этот мир. Кому интересны эти статейки в отраслевых научных журналах? – усмехнулся он. – Ну сколько человек тебя прочтет? Десять от силы. А поймет – еще меньше. Ну и что это за радость?
– А разве наша работа… ваша работа, сама по себе, – разве она не радость? Мне казалось, что вы были просто счастливы там, в заповеднике… Порой казалось, что вы готовы там остаться навсегда… – пробормотала Соня.
Чарльз покачал головой.
– У меня семь пятниц на неделе. Да, вы правы. Я любил это дело, с удовольствием бывал на биостанции, особенно в последнее время, когда там поселились вы. Может быть, из-за вас я и колебался так долго. С вами интересно работать…
– И чем же вы хотите заняться теперь? – еле слышно вымолвила вконец запутавшаяся Соня.
Чарльз широко развел руками:
– Боже мой! Да чем угодно! Столько непройденных дорог! Бизнесом, искусством, завести семью, наконец! Да-да! Вас это удивляет?
– А как же… бобры? – проговорила Соня, из последних сил скрывая переживаемое потрясение.
Чарльз пожал плечами:
– Ну что бобры? Как жили, так и будут жить, – он улыбнулся, – тем более что я воспитал прекрасную ученицу, которая сама стоит двух заправских биологов. Слушал ваш рассказ – и все больше убеждался, что вы отныне прекрасно справитесь без меня!
Смысл слов едва доходил до совершенно ошарашенной Сони. А Чарльз увлеченно продолжал:
– Если хотите, я буду и дальше вас консультировать, помогу пристроить статью, когда напишете. Но хочу дать вам один совет: живите полной жизнью, не лишайте себя всех радостей ради одной науки. Вы ведь можете выйти замуж, родить детей, как ваша подруга Кэтрин. Честное слово! Есть в этом какая-то несправедливость! Ведь вы гораздо красивее ее, а я не помню, чтобы у вас когда-нибудь был кавалер…
Соня сидела, опустив голову, и не знала, куда себя деть. Стало вдруг окончательно понятно, что она где-то крупно просчиталась.
Возникло безумное желание броситься в окно или перебить посуду на столе.
Это был конец.
Собеседник инстинктивно почувствовал ее состояние.
– Знаете, мне нужно спешить… – засуетился он, беспокойно поглядывая на часы.
Соня резко вздернула голову.
– Что, Герцогиня отрубит голову?
Чарльз живо взглянул на нее и удивленно улыбнулся.
– Верно. Погодите! Это вы о чем?
– Ах, становится все чудесатее и чудесатее?!. – Соня с гневной иронией взглянула на шефа.
– Так вы знаете про мой блог? – изумился Чарльз.
– О, мистер Белый Кролик! Я много чего знаю! – медленно произнесла Соня. – И много чего поняла. Кажется, зря я ушла от мистера Кларка…
Чарльз смутился:
– Да, нехорошо получилось. Но я ведь не думал, что так получится… Кажется, он к вам относится по- прежнему неплохо. Это дело поправимое. Я напишу ему. А вообще вы многого достигли, и я уверен, что с такими материалами вас примут в любой семинар…
– Не стоит беспокоиться! – резко остановила его Соня. – Уж я как-нибудь сама выберусь из своего чайника!
– Что? Так это вы были?!. Ах да! Dormouse! Спящая мышь!
Он просиял:
– Ну конечно! Как же я не сообразил сразу! Послушайте!..
– Теперь все это уже неважно, мистер Белые Уши! Вы кажется, спешите? Я тоже!
Она швырнула на стол салфетку со следами туши, румян и слез и в упор взглянула на Чарльза:
– Сколько с меня причитается за обед?
– Ни в коем случае! – он замотал головой, выглядывая официанта. – Я пригласил вас – я и заплачу!
– Прекрасно!
Соня судорожно обмотала шею шарфом, схватила сумочку, вскочила и выбежала из ресторана.
– Подождите! – донеслось ей вслед. – Я должен расплатиться! Мы не договорили!
Слова унес резкий ночной ветер. Соня их так и не услышала. Спотыкаясь на высоких каблуках, она спешила к стоянке. Бросилась на водительское сиденье, судорожно захлопнула дверцу и быстро скинула одну за другой вконец ее измучившие проклятые туфли.
Машина резко рванула с места.
Через десять минут зазвучал знакомый звонок.
Соня сбросила вызов и, пока стояла на перекрестке, успела стереть из электронной памяти номер абонента.
Остановившись у дома Кэтрин, она с трудом надела туфли, выбралась из машины и застыла на месте, ни о чем не думая и глядя на окна, безмятежно светившиеся домашним уютом. Она не ощущала ни боли, ни горя – только полную пустоту.
Здесь, на окраине, начинались владения Пармагосы, и ветер был угрюмым верным исполнителем ее капризов и прихотей.
Недолго думая, он сорвал с плеч легкий шарф и унес его вдаль, во тьму, в дар своей бурливой повелительнице.
Все кончилось.
Соня вздрогнула, поежилась и медленно двинулась к дверям. Позвонила.
Кэтрин с радостной улыбкой распахнула дверь настежь.
– Ой, наконец-то! Я тебя заждалась. Парни уверяют, что пирог мне сегодня особенно удался! Это новый рецепт, я так боялась! Жду твоего мнения!
