эмблема фирмы на браслетах и значках! Только размером побольше.
— Изображение двуглавого орла было на монетах, марках, флагах, официальных документах. — Склонив голову к плечу, Дакар рассматривал голографический оттиск. — Этот, сделанный из металла, был, вероятно, установлен на каком-то правительственном здании или на решетке у старинного дворца. — Он повернулся к Мадейре. — Где вы его нашли?
Блюбразер со смущенным видом пожал плечами:
— Не будем об этом говорить. Это... это пока что наш секрет, дем Дакар. Но если вы решите присоединиться к нашему сообществу — чего я всей душой желаю, ибо ваши знания бесценны, — если вы это сделаете, то никаких секретов и тайн от вас не будет. Вы согласны?
— Я... — начал Дакар и тут же с беспомощным видом оглянулся на Эри. Она смотрела на него, точно на младенца, вылезшего из инкубаторной капсулы.
— Присоединяйся, инвертор, — посоветовал я. — Достойные люди! К одалискам не бегают, пузырь не пьют и оттопыровку не потребляют. Будешь рассказывать им про голубые небеса и зеленые... как их... равнины. А они будут слушать и аплодировать.
Обруч на моей руке прозвонил. Конец третьей четверти, пора и за дела приняться... Конго, наверно, уже ждет.
Я поднялся.
— Мне нужно уходить. Желаю вам новых потрясающих открытий. До встречи!
Мы стукнулись браслетами, и я покинул тупичок блюбразеров. В Тоннеле уже было оживленно, и, Пробираясь среди толп народа к выходу и конюшне, где поджидал меня Пекси, я предавался раздумьям об откровениях инвертора и этом последнем эпизоде с загадочным гербом. Ловко у него получилось, вмиг объяснил! Может, в самом деле он не Дакар, потомственный инвертор, а человек из далекого прошлого, каким-то образом переселившийся в тело Дакара? Почему бы и нет! Мир полон тайн и чудес, их даже здесь хватает, в куполах — так что уж говорить о Поверхности! Про нее мы ничего не знаем.
Кроме, пожалуй, одного — что двухголовые зверюги там не водятся.
Глава 9
Наибольшую опасность для нового мира, который возникнет после Метаморфозы, представляет историческая традиция, как общечеловеческая, так и национальная; она ведет к выбору прежних решений и повторению прежних ошибок. Эту преемственность необходимо разорвать. История человечества должна начаться с чистого листа, а лучше — с подходящей легенды, с логически непротиворечивого комплекса мифов, объясняющего происхождение цивилизации. Например, предки земных людей явились со звезд и построили стабильное общество, структуру которого не следует менять.
Крит удалился. Этот человек, высокий, мощный, с правой рукой, похожей на узловатую ветвь столетнего дерева, внушал ему смутное беспокойство и в то же время симпатию. У Крита было странное лицо, неподвижное, настороженное, на которое как бы надевались подходящие к случаю маски — улыбка, радость, горе, гнев, печаль. Он не любил таких людей, считая их лицемерами, но этот, кажется, был искренним — просто сконструирован особым образом и выглядит именно так, а не иначе. К тому же настоящей маски из пластика или металла Крит не носил, и это являлось определенным знаком. Маски, как объяснила Эри, носились для того, чтоб скрыть выражение лица; в местной культуре они являлись преградой между двумя мирами — внутренним, принадлежавшим человеку, и внешним, которым могли пользоваться все.
Мадейра тоже не носил маски — может быть, дома ее не надевали или блюбразер не пытался скрыть обуревавшие его эмоции и чувства. Импульсивный человек, открытый, способный удивляться, спорить, возражать и верить... «На Володю похож», — подумал он, вспомнив об одном из друзей далекой студенческой юности. Володя умер в семьдесят четвертом, не дожив до тридцати, — неоперабельная опухоль мозга... Мадейра кашлянул, прервав его воспоминания.
— Что решите, дем Дакар?
Он посмотрел на голограмму с орлом, потом — на убогий пейзаж, где горы казались кучей химической посуды, направился к дивану и сел рядом с Эри. Она была в короткой тунике с разрезами на бедрах; в волосах — жемчужная нить, у глаз, пониже висков, украшения — тонкие, тихо позванивающие трубочки. От нее пахло свежестью — той, что бывает после прошедшей грозы.
— Возможно, я присоединюсь к вам, дем Мадейра. Но мне хотелось бы выяснить кое-какие детали об этой реальности и вашем месте в ней. Собственно, за этим я и пришел.
— Спрашивайте. Я постараюсь ответить на вопросы, если это в моих силах. Если нет... — Блюбразер пожал плечами. — Можно связаться с членами братства в Мобурге и других куполах. Среди них есть умные и компетентные специалисты.
— Ученые?
— Это понятие мне незнакомо.
— Люди, которые трудятся во имя прогресса цивилизации. Те, кто добывает новые знания в области химии, физики, математики, биологии, медицины, в сфере общественных и других наук. Такие существуют?
Мадейра задумчиво сдвинул брови, коснулся шрама на щеке.
— Я понимаю, о чем вы говорите, но довольно смутно. Считается, что в новом знании потребности нет — все необходимое для жизни было открыто, разработано и создано в Эпоху Взлета. Люди получают эти знания в фирмах, лигах и союзах, к которым принадлежат по обычаю наследственного подданства, используют их на практике и сохраняют. Вот все, что я могу сказать. — Он подумал и добавил: — Наше общество не прогрессирует, дем Дакар, а сохраняет стабильность. Механизмы устойчивости весьма сложны и подчиняются жестким законам и правилам. Прогресс — один из способов нарушить их и привести цивилизацию к хаосу.
— Да, я понимаю, понимаю... Когда-то, в прежней жизни, я познакомился с книгой Джона Хоргана «Конец науки». В ней утверждалось, что экспоненциальный рост знания вскоре приостановится, наука отомрет и станет пережитком прошлого. Выходит, этот момент наступил... В конце концов, зачем нам знания? Чтобы использовать их на практике, то есть кормить человечество, лечить, одевать, обувать и развлекать... Если все сыты и одеты, болезней нет, и есть надежный метод пересадки клонированных органов, то к чему наука? Только для того, чтобы порадовать кучку любопытных... — Он взглянул на Мадейру. — Таких, как вы, да?
— В каком-то смысле. Вы хотите, чтоб я рассказал вам о нашем сообществе?
— Попозже. Сейчас я хочу разобраться с главным. Насколько я понимаю, восемь столетий назад, в Эпоху Взлета, был построен Пак, Первый автономный купол, а за ним — другие купола, в которых нынче обитают семьдесят семь миллиардов людей. История до Пака полностью забыта или, возможно, переписана, чтобы предотвратить исследования Поверхности. Считается, что люди там никогда не жили, что человеческая цивилизация развивалась в естественных полостях и пещерах, у подземных источников воды и сырья и что в какой-то период, в эту самую Эпоху Взлета, накопилось достаточно знаний для зарождения мощной технологии. Были созданы купола, энергостанции, промзоны, гигантская транспортная сеть... Я правильно излагаю?
Эри и Мадейра одновременно кивнули. Потом блюбразер сказал:
— Такова официальная версия.
— Есть основания в ней сомневаться?
— Ну-у... Нет оснований, есть подозрения. Такие, как это. — Мадейра вытянул руку к голограмме с орлом. — Кто-то ведь отчеканил этот барельеф? Если бы не встреча с вами, мы отнесли бы его к Эпохе
