немного по городу просто так, к морю бы пошла».
И, главное, не сидела бы здесь, в этом вестибюле, на проклятых мешках, под насмешливыми и масляными взглядами, не слышала бы этого хохота…
Чтобы хоть немного отвлечься, выключиться из происходящего, Лера стала вспоминать — так, что в голову приходило, что подсказывало мечущееся сознание.
Например, простые песенки под гитару. Она всегда могла их слушать и петь до бесконечности, и сейчас, прижав ладони к ушам, чтобы ничего не слышать извне, нарочно старалась вспомнить слова своих любимых.
«Удлинились расстоянья, перепутались пути… До свиданья, до свиданья, где тебя теперь найти? Не увидишь, не докажешь, чья вина и чья беда. То, что спуталось однажды, не распутать никогда. Нам не встретиться с тобою, не поможет нам никто. Только грусть смахни рукою, как снежиночку с пальто…»
Такая была песенка. Вроде бы никакого отношения она не имела к Лериной ясной и счастливой судьбе, но Лера ее очень любила и шептала сейчас, беззвучно шевеля губами и прикрыв глаза.
Кто-то потряс ее за плечо. Лера вздрогнула от неожиданности.
— Не спите, девушка, — услышала она знакомый голос. — Товар унесут!
Лера подняла глаза и увидела Митю Гладышева. Без малейшего удивления, как будто они встретились где-нибудь на Столешниках, он стоял перед нею и смотрел с обычной своей усмешкой.
Глава 8
Но самое необыкновенное было в том, что и сама Лера почти не удивилась, увидев его! Как будто это и правда было совершенно обычным делом — вдруг столкнуться с ним нос к носу в стамбульской гостинице.
Она только обрадовалась — так обрадовалась, увидев его, что едва не заплакала.
— Ой, Митя! — воскликнула Лера и тут же шмыгнула носом. — Неужели это ты?
— Несомненно, — подтвердил Митя, присаживаясь на корточки рядом с ней. — Или я похож на привидение? Ты, например, не похожа — мешков слишком много. А Зося где?
— В город пошла, — объяснила Лера. — За ночными рубашками.
Первая радость мгновенно прошла, и Лера вдруг почувствовала невыносимый стыд перед Митей — оттого, что сидит на этих мешках, в этом вестибюле, под взглядами любопытствующих… Стыд тут же сменился злостью — как ни странно, на него же. Зачем он появился здесь, зачем сидит рядом с нею и даже — зачем выглядит таким же изящным, как всегда, в расстегнутом темно-синем плаще, с блестящими каплями дождя на темных волосах?
Кажется, Митя догадался, что с ней происходит. Усмешка исчезла с его лица, и он посмотрел на Леру как-то странно, немного грустно и немного как-то еще — она не могла понять, как, да и не хотела.
— Скажи, подружка моя, — вдруг спросил он, — а что делает сейчас твой муж Костя? Изучает мозги улиток?
Лучше бы он этого не спрашивал! Лера разозлилась так, что уже не стала сдерживаться.
— А что, по-твоему, — зловеще протянула она, — все должны теперь все бросить и кинуться лифчики закупать? И вообще, тебе-то какое дело до моего мужа и до того, чем он занимается?
Но Митю трудно было обидеть или напугать Лериным зловещим видом. Он, наоборот, улыбнулся и снова прикоснулся к ее плечу, словно успокаивая.
— Ладно, ладно, не кипятись. Не мое — так не мое, это ты права. Скажи мне лучше: как ты думаешь, не пора ли пообедать?
— Ты что, хочешь, чтобы я еще и тушенку здесь открывала? — устало сказала Лера. Весь ее сердитый пыл улетучился, и она теперь действительно не чувствовала ничего, кроме усталости. — Мало того что я здесь сижу, как в клетке, так теперь еще устроим кормление зверей?
— Тушенку — не надо, — согласился Митя. — Но тут же полно всякой еды, и все едят на ходу. Я сейчас принесу что-нибудь, вот и все.
— Дорого, — возразила Лера.
— Недорого. И вкусно.
— Не надо, Мить, — сказала она. — У меня правда аппетита совсем нет. Тошно…
— Какого же черта ты сюда поехала! — рассердился он. — Ты что, дурочка совсем, себя не знаешь? Так расспросила бы кого-нибудь и сообразила, кому сюда надо ездить, а кому нет. С твоим воображением — не надо, это точно!
— Не сердись, Митя, — попросила она. — Я и сама теперь понимаю, но не улетишь же отсюда по воздуху. Конечно, дура, конечно, не надо было. Но я же не думала, что так все… И к тому же: а лекарство, а вообще — на что жить, можешь ты мне сказать?
Митя замолчал.
— Ладно, чего уж теперь, — сказал он наконец. — Скоро Зоська придет?
— Не знаю. Сказала, только за рубашками, но, может, еще что-нибудь ищет. У нас автобус в восемь, а сейчас уже четыре — надо думать, к автобусу-то явится.
Зоська появилась через пять минут — и едва не упала, увидев Митю.
— Господи, ты-то здесь откуда? — ахнула она. — Ты что здесь делаешь, Митя?
— Вот Лерка — та об этом даже и не спросила, — усмехнулся он. — Ничего особенного я здесь не делаю. Изучаю турецкую музыку. Диатонические напевы в унисонном сопровождении, очень своеобразная. Здесь ведь, между прочим, Оперный театр есть, не только ваши лавки. Забочусь о разнообразии своего творческого развития. Зося, — тут же спросил он, — ты еще куда-нибудь пойдешь?
— Да нет, никуда. — Зоська покраснела чуть не до слез. — Теперь моя очередь сидеть.
— При чем тут очередь… — начала было Лера, но Митя оборвал ее.
— Тогда мы с Леркой пройдемся немного, — сказал он. — Ей как искусствоведу интересно будет город посмотреть. Может, она еще своих итальянцев бросит и турками увлечется по совместительству с коммерцией. Правда, Лер?
— Конечно, вы идите, идите, — торопливо сказала Зося. — Не опоздайте только к восьми.
Лера знала, почему Зоська залилась краской, увидев Митю, почему опустила глаза и, кажется, ждала, чтобы он поскорее ушел.
Зоська была в него влюблена, это знал весь двор и, скорее всего, сам Митя. Она влюбилась в него, наверное, в тот самый день, когда он придумал ей имя, — и до сих пор это чувство оставалось неизменным. Зоська смущалась, даже старалась Мити избегать — и смотрела на него с непреходящим обожанием, всегда снизу вверх. И такой смешной, такой трогательной она при этом становилась, что Лера даже сейчас едва сдержала улыбку.
Да, вот это был для Зоськи сюрприз — увидеть здесь Митю Гладышева! Лера хотела было предложить, чтобы Митя не ее, а Зоську прогулял по городу, — но не решилась. Как-то неудобно было затевать здесь спор, да и что еще он на это скажет?
Они вышли из «Гянджлика» и направились к бухте Золотой Рог. Митя шел быстро, усталая Лера едва поспевала за ним. Но, как ни странно, идти ей становилось все легче, она вдруг почувствовала, как снова становится стремительной походка, как легко она лавирует между прохожими… Лера даже удивилась было этому, но тут же перестала следить и за походкой своей, и за усталостью.
Ей показалось, будто она попала совсем в другой город! И улицы были те же, и люди, но блаженное чувство бесцельности всего этого неожиданного похода наполнило ее живым любопытством. Впрочем, пешком они шли совсем недолго: Митя быстро остановил такси.
— Глупо тратить время здесь, — объяснил он, — когда у тебя всего три часа осталось. Знаешь что — давай к Айя-Софии потом, если успеем. А сейчас доедем до Галатского моста и через него — в Старый город, на Капалы Чарши.
— Что это — Капалы Чарши? — спросила Лера.
