Вдохнул я прохладный ночной воздух, глубоко вдохнул и проговорил, тихо-тихо, одними губами, чтобы и самому не слышать:
– Обман!
Чего я не ожидал - так это толпы. Высыпали к Ми-кенским воротам, за стены выбежали, дорогу запрудили. В фаросах, плащах, драных хитонах, меховых накидках (это летом-то!), просто в повязках набедренных:
– Ванакт Диомед! Диомед! Ди-о-мед! Ди-о-ме-е-ед! Ощетинились мои куреты, подобрались, за копья взялись. Я и сам диву дался: с чего бы это? Почти каждый месяц куда-нибудь езжу, и хоть бы раз кто ванакта, богами над Арголидой поставленного, вышел встретить. А тут! Мятеж, что ли? Или возлюбили меня в сердцах своих, пока я в отсутствии пребывал? И опять-таки, с чего?
– Диомед! Ди-о-мед! Ванакт! Ванакт! Хай! Ха-а-ай! Окружили, руками потянулись. Вот и работенка у ге-тайров появилась. А то заскучали они в нашем Аргосе!
– Ва-а-ана-а-а-акт! Ха-а-а-ай! А тут я и Капанида узрел - на колеснице золоченой, в фаросе, в венце. Да не одного, с Киантиппом…
– Ха-а-а-ай! Аргос! Аргос! Арго-о-о-с! …Фу ты, гарпии с ламиями! Дионис-Бромий к нам заглянул, что ли? Слыхал я, бывали тут в старину вакханалии, весь город дрожал!..
– Тидид! Тиди-и-ид!.
Хвала богам, Сфенел! Сейчас объяснит!
– Дядя Диомед! Дядя Диомед! Ну, Эгиалид! Хорошо еще, гетайры подхватить успели, а то брякнулся бы на землю, басилей богоравный!
– Да чего тут у вас, Капанид? Удивился, моргнул, бороду огладил.
– Ну так ведь… Народ! Ты послушай - Дядя Диомед, дядя Диомед, тебя любят, тебя все встречать пришли! А ты говорил…
Погладил я Киантиппа по нестриженым волосам (пора, пора стричь!), поправил венец золотой, что на ухо ему съехал…
Послушать? - - Троя! Троя! Тро-я! Диомед! Диомед! Тро-о-оя-я-я!
Ах, вот оно что!
– Веди нас на Трою, ванакт! На Трою! На Тро-о-о-ю-ю-ю1. Не нужны нам микенцы, ты веди! Веди- и-и! Ясно…
– И давно она пролетала?
– К-кто? - опешил богоравный Анаксогорид. - К-куда пролетала?
– Как кто? - вздохнул я. - Кера, понятно! Оказалось - давно, почти сразу же после моего отъезда. Сначала на агоре закричали, потом - по улицам шум пошел. Сперва Елену с Парисом кляли, потом подвигами дедов-прадедов хвалились (Персея Горгоноубийцу - и того не забыли!). А затем к Лариссе пошли - оружия требовать. Наши, аргосские, пошли, а следом из Тиринфа прибежали, из Лерны, из Трезен - отовсюду. Кто-то уже таблички завел, списки пишет - героев-добровольцев…
– На Трою! На Тро-о-ою-ю-ю-ю!
Вот вам и Золотой Век! Сами на Гекатомбу спешат! Хорошо еще, не Этолия здесь - криком дела не решаются.
– Дядя Диомед! Дядя Диомед! А ты меня под Трою возьмешь?
Волнуется Киантипп, на колеснице подпрыгивает. Ну, он-то ладно. Я в его годы тоже геройствовать рвался. Но остальные вроде как постарше будут!
Да-а, громко Кера прокричала! И похоже, не только она…
– Капанид, стражу на улицу! Всех - по домам! Вежливо! Вежливо! Уговаривать! Но чтобы через час пусто было!
Чешет Сфенел свою репку, снова моргает - изумленно этак:
– А зачем, Тидид? Ведь Троя!.. Ты послушай, послушай!
Да чего тут слушать, Капанид? Или блеяния овечьего перед алтарем не слыхали? Овцы блеют - а жрецы ножик бронзовый вострят. Или каменный - как у моих куре-тов!..
Эге, уже не блеют! Поют!
– Диомед теперь наш главный, Диомед над всем царит, Все лежит на Диомеде, Диомеда слушай все! Диомед над войском правит, он над Аргосом старшой. Диомед, тебя мы любим! Ты на Трою нас веди!
И следом - дружно, в сотню голосов:
– Медью воинской весь дом блестит, Весь оружием полон дом - Аре ю в честь!
Трое проклятой скоро горсть! И возьмет ее с нами вместе Царь Диомед!
Эй, аргивяне, острите мечи! Ждет нас море, ждет нас поход, Победа ждет!
Капанид улыбается - доволен, простая душа, и Киантипп улыбается. Почему же мне невесело?
– Мантос! Нужно найти одну женщину. Жрицу…
– Э-э, ванакт Диомед! Зачем слова тратить, зачем объяснять? Сейчас привезем твою госпожу, оглянуться не успеешь, моргнуть не успеешь - госпожа Амикла здесь будет! - Ты!.. Не смей! Просто найди ее и скажи… Нет, ничего не говори, просто найди. Я… Я сам!..
– Это по всей Ахайе, Тидид! - Дядя Эвмел отложил в сторону папирусный свиток (аж с Кипра!), устало потер глаза. - Знаешь, такого никогда еще не случалось. Если начнется война - это будет первая всеахейская война. Может быть, Елена, сама того не желая, объединит нашу зем|лю. Или погубит, не знаю… Но мы уже не останемся прежними…
Я Я пожал плечами. Меньше всего хотелось думать о войне. Если Мантос поспешит, он вернется скоро, очень скоро… Что я ей скажу? Про серебристый свет, про ветер над лесом? Про то, что все теперь будет иначе? А как - иначе? Наши обычаи несокрушимее Трои, будь она трижды…
– Дядя Эвмел, но ведь Троя тоже хочет войны! Он усмехнулся тонкими бесцветными губами (эх, дядя, совсем ты плох стал!), худые пальцы ударили в столешницу:
– Там то же самое, мой мальчик. Азия против Европы! Это тоже впервые. Знаешь, недавно услыхал новое словечко - 'варвары'. Это те, чья речь нам непонятна: 'варвар' - и все. Мы начинаем осознавать себя, Тидид! Вместо рода, племени, фратрии - народ, единый язык…
– Все это нужно живым! - перебил я. - Живым, дядя! Если мы погубим нашу молодежь под Троей, сами сгинем - кому к воронам собачьим будет нужен этот единый язык! Я не о поражении говорю. Но иногда победы - хуже поражений!
Дядя не ответил. Нащупал палочку, с трудом привстал, зацепил локтем одну из табличек… Тр-р- ресь!
– Ох ты! Кентавр в посудной лавке! Представляешь, Тидид, я уже и наклоняться не могу. Надо кого-нибудь позвать…
– Не надо, я сам!
Табличка разбилась ровно на пять частей. Первая, вторая… пятая.
– О чем это, дядя? - поразился я. - 'Лигерон Пелид на Скиросе'? Какой еще Лигерон? Которого матушка на алтаре жарила?
А я-то думал, что все это - пьяные байки! Лигерон Ахилл - победитель Трои, Геракл - сегодня. И завтра. Но не послезавтра - помрет!
– Лигерон, сын Фетиды, - кивнул дядя Эвмел. - Сейчас о нем много говорят…
– Ну как же! - подхватил я. - Тот, кто в пеленках воевать пойдет! С кормилицей на колеснице!
– Смешно, - согласился он. - А ты слыхал, мальчик, что такое Кронов Котел?
