как само собой разумеющееся.
— Гъё! Это я, брат!
Из серой пелены вынырнул Убийца Леопардов. За ним — несколько колонистов и с десяток испуганных двали…
Залегли, держась поближе друг к дружке.
В лесу после пальбы стояла такая тишина, что было отчетливо слышно, как с листьев падают и разбиваются о влажную землю тяжелые капли.
Кап-кап. Кап-кап-кап. Кап.
— Я чую их! — весельчак М'куто, лучший следопыт отряда, приподняв голову, осторожно понюхал воздух. — Их не очень много, нгуаб'дгге! — он принюхался еще раз. — Трижды по пять полных рук. Или даже меньше. Злые. Но боятся…
— Станем змеями? — предложил Н'харо. Дмитрий задумался.
В общем-то Убийца Леопардов прав. Если равнинные залегли небольшими группками на некотором расстоянии одна от другой, то можно попытаться незаметно, по-змеиному, проскользнуть между ними. Пока туман еще плотен, такой фокус может и получиться…
— Не спеши, — шепнул Дед. — Посмотри, что вокруг…
— Нет, не пойдет, — Дмитрий покачал головой. — Засекут и возьмут под перекрестный огонь.
Поймав удивленный взгляд Н'харо, пояснил:
— Здесь не горы. Под ногами грязь и вода. Шума не избежать. Проиграет тот, кто откроется первым…
— Ще ж робить, пане провиднык? — рыжая голова Гнома ярким пятном реяла в туманной мути. — Нешто ж чекаты, пока перебьют всех?..
— Ну, сынок! — подбодрил Дед. — Вспомни «Аламо»!
И Дмитрий вспомнил.
Третий Кризис, сражение за сектор Аль-Хази. И эскадренный космофрегат «Аламо»…
Классика военного искусства. И ордена Заслуги для всей команды, вплоть до стюардов. Посмертно.
— Делаем так! — он говорил теперь тоном, с которым не спорят. — Я на пару с кем-нибудь останусь здесь. Огнем отвлечем противника на себя. Остальные с Н'харо выходят в стык двух вражеских групп и нападают с тыла. Или с фланга, на усмотрение сержанта. Вопросы есть?
Вопросов не было. Лишь один из неопытных двали что-то тихо прошептал Н'харо, и гигант столь же беззвучно пробурчал в ответ, разъясняя юнцу задумку нгуаб'дгге.
— Неплохо, — нарушил молчание Армен. — Может, что и получится. Кого при себе оставишь, начальник?
Дмитрий оглядел парней. Кажется, родичей вот этого, молоденького, съели муравьи. Ему есть за что мстить…
— Ты… Олекса! Остаешься со мной. Остальные — пошли!
Один за другим люди растворились в тумане.
Доглядывая на табло часов, Дмитрий ждал.
Две минуты. Пять. Десять. Пожалуй, пора. Он махнул рукой мальчишке-колонисту, подавая сигнал, и открыл одиночный огонь, перебегая от дерева к дереву.
Равнинные ожили.
Они не сумели разгадать нехитрую игру противника и поэтому палили наобум, решив, что имеют дело с десятком, а то и больше стрелков. Пули, посылаемые веером, смачно чмокали сырую древесину, рубили листву, рикошетили от твердой коры стальных тополей…
Все короче дистанция между врагами, все яростнее перестрелка… Дмитрий уж сдвинул скобку на затворе «дуплета», готовясь резать туман предпоследним лучом… Однако пока равнинные оставались невидимыми… Короткий придушенный вскрик за спиной. Нгуаб'дгге оглянулся. Колонистик, едва не уткнувшись головой ему в ноги, лежал на боку, нацелив дряхлый карабин в небо. Магазин давно уж опустел, но пацан, ничего не соображая, все жал и жал на спусковой крючок…
— Ты что, мозгами поехал? — вытянув руку, Дмитрий поймал парнишкино ухо и крутанул изо всех сил. — Р-рас-стреляю на месте, трусло!
Олекса, тонко ойкнув, обернул лицо к командиру. Широко раскрытые глаза: смотрел и непонимающе. Затем в них появился страх и тут же сменился стыдом.
— Не-е, пане… Я просто… Я никогда еще…
— А ну, цыц! — прошипел Дмитрий, настораживаясь.
Точно! Где-то в отдалении послышался торжествующий; клекот г'ог'ии.,.
Н'харо начал атаку!
— За мной! — крикнул Дмитрий, уже не пытаясь быть незаметным. Сунул за пояс «дуплет» и с автоматом наперевес рванулся вперед. За ним, стараясь не отставать, тяжело топал Олекса… Несколько шагов! Еще!
— Ур-р-ра-ааааа!
И торжествующий Н'харо громадными ручищами обнимает Дмитрия, указывая на результаты своей работы.
Неплохо! Семь щуплых солдатиков втоптаны в жидкую темную грязь на дне неглубокой впадины; их, похоже, попросту разорвали на куски…
Подобрав оружие, прорвавшиеся рысцой бросились в пробитую брешь.
Вовремя! Туман уже начал понемногу редеть, а слева и справа грохотали очереди: равнинные, сообразив, в чем дело, спешили на выручку к своим, не зная еще, что помогать некому. С минуты на минуту клещи могли сомкнуться…
— Вперед! — приказал нгуаб'дгге.
И лишь долгих полчаса спустя, когда выстрелы и злобные крики в тылу сперва сделались глуше, а затем и вовсе стихли за спиной, остатки отряда перешли на обычный шаг, позволяющий поспевать даже непривычным к сельве мохнорылым.
Время от времени М'куто-следопыт приостанавливался, по-собачьи задирал голову и внюхивался в воздух, пытаясь выловить в зарослях запахи людей дгаа, а Н'харо, приставив растопыренные пальцы к губам, издавал клекот г'ог'ии, призывая откликнуться всех, кому удалось вырваться из западни…
Таких оказалось немного: один, потом еще один, затем сразу четверо — и все.
Сельва безмолвствовала, кутаясь в обрывки расползающейся туманной шали. Где-то там, в мокрых мохнатых чащобах, остались тринадцать воинов дгаа, и они молчали.
Нет для дгаа, вставших на тропу войны, прегрешения худшего, чем оставить в беде соплеменников…
Куда же ты смотрел, Тха-Онгуа?!
— С ними Мгамба, — рычал Убийца Леопардов, и легкий парок срывался с выпяченных губ гиганта. — Слышите, салабоны? Ефрейтор Мгамба вваНьякки — крутой черпак. Он их вытащит…
Сержант Н'харо ммДланга Мвинья, как мог, ободрял молодых, но было непохоже, что хоть кто- нибудь из салажат-двали верил ему…
ЗЕМЛЯ. Истанбул-на-Босфоре. 13 февраля 2383 года
Этот февральский день, звездный и роковой, начался для Тони Кастелло, второго помощника заместителя заведующего компьютерным отделом сектора межпланетной корреспонденции головного офиса Компании, не просто обыденно, но попросту омерзительно…
Впрочем, внешне сие никак не проявлялось.
Ровно в восемь двадцать шесть он припарковал мобиль на фирменной стоянке, утопающей в сиянии голубых елей, и без ненужной спешки, раскланиваясь на ходу со знакомыми, прошел к седьмому подъезду. Предъявил пропуск безупречно вежливому охраннику, влился в струйку коллег,
