— Завтра подниму вас рано, — сказал Андр служке, предусмотрительно запиравшему за Стэном дверь. — Предупреди Дану.
Мальчик ушел. Андр откинулся в кресле, глядя через стол в темнеющее окно.
«Будем развлекаться, — произнес он мысленно, — раз уж больше нечем заняться».
«Надо ждать, — немедленно откликнулся двойник. — Это твои слова».
«Обживались мы достаточно — пора действовать. Все нити сходятся на Отце. И он рядом. Рукой можно достать. Или клинком».
«Будто не знаешь, как плотно охраняет себя Отец! Подкрадываться к этому зверю надо очень осторожно. И лучше — через черный ход».
«Тебе еще не наскучили психофокусы? Ладно бы сам играл…»
«Андр, дружище, а чего же ты хотел? Рискуем мы одинаково, почему же право на решение должно быть только у тебя?»
«Ты мешаешь мне! Я рассчитывал занять у тебя силы, а не…»
«…трусости, верно? Знаешь, по-моему, ты так стремишься проникнуть в Храм вовсе не потому, что это нужно Движению, — просто тебе не терпится свести с Отцом счеты. Разве не так? Несчастный ты человек, Андр, никого ты не любишь. Ты себя не любишь».
«Не твое дело! — резко сказал Андр. — Куда лезешь?»
«Думаешь, я тебя зондировал? — грустно спросил Андрей. — Ошибаешься, я только делаю выводы. Или нельзя?»
«Сколько угодно, — ответил Андр. — Делай. А я пока прогуляюсь в молельню. Каждому свое».
Скоростным лифтом Андр спустился к проходной, за которой уже изнывал от нетерпения Стэн, меряя широкими шагами улицу. Переглянувшись, они зашагали по широкому тротуару мимо заброшенных, разграбленных домов, в тени которых еще белели кое-где кости, оставшиеся с тех первых, самых страшных месяцев узаконенного Культа, когда противников режима убивали прямо на улицах, без суда и следствия. Лишенный жителей, город умирал. Только немногие здания, из числа самых добротных, использовались под монастыри, да еще в нескольких местах, наспех расчищенных от старой застройки, теснились уродливые бараки работников.
Внезапно Стэн нарушил дистанцию комфорта, определяемую их взаимным доверием, и Андр подобрался, помня о тех неспровоцированных нападениях, которые храмовник время от времени предпринимал с коварством и настойчивостью самца-бабуина, оспаривающего у вожака власть.
— Может, все-таки завернем на окраину? — негромко спросил Стэн, положив руку Андру на плечо. — Развеемся как следует, а?
В его глубоко посаженных глазах чистым и невозмутимым пламенем горела неистребимая жажда убийства: в окраинные молельни было проще пронести оружие.
— Убери лапу! — велел Андр. — И катись хоть в ад!
Ухмыльнувшись, Стэн отступил, беспечно поддел носком сапога выкатившийся на середину тротуара череп, чуть подбросил его и хлестким ударом ноги отправил в темную дыру окна.
— Ладно, — сказал он, — уговорил. Идем в «Центральную».
По мере приближения к главной молельне Столицы тротуар заполнялся Служителями. По двое- трое возникали они из переулков, направляясь в ту же сторону, что и Андр со Стэном. У последнего их появление вызывало воодушевление. Гогоча, он обменивался громогласными непристойностями с товарищами по ордену, изобретательно и злобно издевался над другими монахами, но те предпочитали отмалчиваться: храмовников побаивались.
У входа в молельню Стэн, двинув мощным плечом, отшвырнул от двери рослого Служителя в рясе оружейного надсмотрщика, злорадно гоготнул и нырнул в узкий лаз. Рассвирепевший надсмотрщик выхватил клинок и ринулся было следом, но Андр рефлекторно бросил руку наперерез. Детина врезался в стену и осел на ступеньки, ошалело тряся головой и с трудом выталкивая ругательства из разбитого рта. Его товарищи, враждебно ворча, посторонились, и Андр вступил в молельню.
Сдав служкам оружие и плащи — в обмен на банальные жетоны, храмовники протиснулись мимо четырех здоровенных, вооруженных секирами привратников, цепко ощупывающих глазами, а иногда и руками, все подозрительные неровности на одежде входящих, и очутились в громадном кольцеобразном зале, пол которого сначала полого спускался к центру, а затем вдруг круто вздымался к далекому потолку, образуя грандиозный, увитый лестницами конус.
Оглядевшись, Стэн подкрался к приглянувшемуся ему столику, оккупированному полудюжиной окраинных монахов, вышиб ногой стул из-под одного из них и вызывающе захохотал. Он мало чем рисковал: в «Центральной» всегда было полно храмовников, а клановая взаимовыручка в орденах соблюдалась свято, забывались все внутренние распри. Монахи убрались, и Стэн самодовольно расселся, взмахами громадной руки подзывая Андра. Нехотя тот подошел и опустился рядом.
В пространстве зала уже ритмично бухали басы негромкой пока музыки, ноздри дразнил аромат бодрящего газа, рассеянного в воздухе. Зал постепенно заполнялся нетерпеливой, шумной, драчливой толпой, возбужденной предвкушением сильных ощущений. Среди всех выделялись габаритами и буйством храмовники — горилловое племя, признавшее своим и Андра.
Почувствовав, как в нем снова вскипает ненависть, Андр отвернулся к стенам, где на множестве ярких экранов томно танцевали и умело раздевались, демонстрировали прелести и полное отсутствие стыдливости — создавали настроение — многочисленные неоновые красотки с чувственно искаженными пропорциями. Но и это красочное изобилие сейчас раздражало Андра.
Вдруг экраны потухли — все разом, и наступившая темнота обозначила в потолке, по периметру исполинской колонны, бледные пятна люков. Гул толпы оборвался, Служители запрокинули головы, цепенея в ожидании. Свет в люках постепенно усиливался вместе со звуками жутковатой мелодии, нарастающий ритм которой почти физически ударял по нервам. Внезапно свет ненадолго померк, заслоненный выползающим из люков облаком, клубы которого медленно и тяжело покатились по склону конуса и накрыли людей, расползшись по залу белесым туманом. И сразу ярче стали краски, зажигательней музыка, возбужденней толпа. Вот уже кто-то стал напевать музыке в такт, кто-то заливисто хохотал, кто-то испускал бессмысленные пронзительные вопли.
«Начинается! — прошептал Андрей. — Ты хотел знать, в чем сила Отца? Вот тебе и ответ: он сумел разбудить в людях зверство. Ты не пробовал сразиться с многоголовой гидрой?»
Вытянув шею и почти перестав дышать, Андр завороженно следил за сатанеющей толпой, чувствуя, как изнутри поднимается что-то темное и страшное: всплывает, почуяв слабину клетки, его персональный Зверь. Рядом бешеным быком ревел Стэн, остервенело колотя пудовым кулаком по столешнице и сотрясая ножищами пол. Остальные тоже стремительно теряли остатки человеческого, приходя в дикое исступление, когда хочется рвать, бить, насиловать, когда полностью снимаются внутренние запреты и вырываются на волю темные страсти.
«Подменить?» — осторожно спросил Второй.
«Обойдусь», — с усилием ответил Андр.
Вспыхнули прожекторы, залив слепящим светом лестницы, по которым уже спускались навстречу ликующему реву толпы, пританцовывая и нестройно подвывая гремящей музыке, вереницы одурманенных, полубезумных Служительниц.
«Ну, дальше без меня, — предупредил Андрей. — Насмотрелся — хватит».
Этот чистоплюй всегда оставлял на долю Андра самую грязь.
На этот раз Андрей отыскал зону твердости почти сразу. Он только начал свое обычное осторожное кружение вокруг исполинской сферы, еще не зная, что предпримет сегодня, как вдруг эта казавшаяся неколебимой твердыня ринулась на него — невероятным, мгновенным скачком. Но удара он не ощутил, только сознание на миг затуманилось.
Когда мир восстановил четкость, Андрей обнаружил себя в небольшой круглой комнате. Он стоял спиной к стене, голыми лопатками ощущая шершавый камень и пытаясь обуздать страх и ярость, распиравшие нутро. А посередине комнаты, на возвышении, на чем-то пушистом и упругом, похожем на огромную смятую подушку, удобно расположилась тонкая смуглая девушка, в которой все было слегка чересчур: пугающе правильное лицо, слишком длинные ноги и шея, неправдоподобно узкая, будто стянутая
