Бульвум спустился с пригорка, перемещая внимание на пехоту. Короткое движение головы – и нападавших раскидало как резиновые мячи. Сменив магазин, я выскочил из укрытия и с отчаянным криком принялся расстреливать тех, кто пытался подняться на ноги. Бульвум со своего фланга душил их и ломал им шеи. Вскоре все было кончено.
…Не обнаружив возле себя Степана Макарыча, я вернулся за укрепление. Там я его и нашел. Дед стоял на коленях, привалившись грудью к трубам, уронив голову на ружье. В спине чернело отверстие от прошедшего навылет луча. Я не видел, когда он поймал этот раскаленный пучок, видимо, в какой-то момент нашей перестрелки с пехотой. Твою неваляху, оставалось чуть-чуть до победы! Дед недотянул до нее совсем немного.
Он пришел, помог мне обрести свободу и тихо ушел.
Стало тесно в груди.
Задрав голову к небу, я сделал несколько судорожных глотков дымного воздуха, затем наклонился к Степану Макарычу и закрыл ему глаза.
– Спасибо, дед, за все. Спи спокойно.
Колонна из двух машин, тянувших за собой клетки с людьми, двигалась медленно, так что мы с Бульвумом без труда нагнали ее. Двое красноглазых, выпрыгнувших из кабин, встретили нас залпом ручных бластеров. Припав на одно колено, я открыл ответный огонь, а мой спутник ударил по ним телекинезом. Совместными усилиями высокие фигуры зверюг были сломаны, словно спички.
Добравшись до первой клетки, я сбил выстрелом замок. Изнутри повалил народ, усталый, продрогший, в рванине, но безумный от счастья и с радостными слезами в глазах. Мужчины, женщины, старики, дети. Незнакомые люди принялись хватать меня за плечи, обнимать, горячо благодарить за спасение. Какая-то женщина, очевидно из поселка, едва не задушила в объятиях маленького Бульвума. Не оценив человеческого порыва, ферг испуганно шарахнулся от нее. Хорошо, не двинул телекинезом. Впрочем, не мог – прекрасно понимает, кто свои, а кто нет.
Я с трудом выбрался из многочисленных рук, желающих дотронуться до меня – нужно было открыть вторую клетку. Сквозь ее прутья выглядывали знакомые лица: Антон, Кирюха, маленький Прокофьев, Любовь Андреевна. Едва распахнулась дверца, психолог первая бросилась мне на шею.
– Я верила, Валера! – говорила она, захлебываясь плачем. – Я верила в вас! Я почему-то знала, что если кто освободит нас, то это непременно будете вы! Вы не представляете, что мы пережили!
– Все позади, Любовь Андреевна, – утешал я ее. – Я рад, что с вами все в порядке… А вот ваш замечательный свитер эти гады разрезали на куски. Но, будьте уверены, они сполна поплатились за свое злодеяние.
– Да бог с ним, свитером! – засмеявшись, махнула она рукой. – Я вам новый свяжу! Вы на всю жизнь будете обеспечены свитерами! У вас будет столько свитеров, что шкафов в доме не хватит!
И она снова заплакала.
Кто-то толкнул меня плечом. Толкнул без обиды, по-дружески. Кирюха. Я стиснул его в объятиях.
– У меня не получилось, – виновато пробормотал он.
– Все равно ты поступил правильно.
Я хлопнул по протянутой ладони Антона: он успел вооружиться бластером одного из стражей и зорко поглядывал по сторонам. Это правильно, нельзя нам расслабляться.
– Штильмана кто-нибудь видел? – поинтересовался я. Несколько человек, знающих ученого, отрицательно покачали головами. – Любовь Андреевна, вы видели Штильмана?
– Нет, – ответила она.
Интересно, где прячется эта падаль? Просто хотелось лично с ним побеседовать, как мужчина с мужчиной, с глазу на глаз. Я надеялся, что его тоже кинут в клетку, но ему, видимо, как перебежчику и предателю, предоставили более комфортные условия. Ладно, сейчас некогда о нем думать.
– Не знаете, что с моим дядькой? – спросил Кирюха.
Я вытер запястьем губы, хотя они и без того были сухими.
– Твой дядька, Кирилл, пал смертью храбрых. Если б не он, меня бы здесь не было.
Кирюха опустил голову.
– Нас хотели казнить! – воскликнул кто-то.
– Точно! – подхватили остальные. – Вдруг всех собрали и повезли туда. – Несколько протянутых рук указали на куб, чернеющий у основания склона.
Казнить, хм… Люди в клетках должны были послужить питательным бульоном для первичного размножения «плесени». Значит, на верхних ярусах точно не было капсулы, ее переместили в распадок. В качестве стартовой точки распространения заразы по территориям Земли это место удачнее корабельного отсека. Склоны хребта и сопки здесь раздвигались, выводя прямо на таежные просторы. Не-эт, Клюв точно меня дурил. Ради торжественной церемонии открытия капсулы «избранные» даже оперативно возвели этот куб. С местом теперешнего нахождения капсулы все было ясно. Я не понимал другого: каким образом «плесень» попадет в «перекресток миров», из которого она должна распространиться по остальным планетам. Вероятно, где-то поблизости стоит ракета, готовая туда отправиться.
Очень надеюсь, что стартовать ей не придется.
Я не знал, сколько времени у нас осталось, и боялся, как бы пришельцы не открыли капсулу раньше срока.
Нужно торопиться.
– Бульвум! – Я покрутил головой в поисках своего спутника. – Бульвум, ты где? Ты мне нужен…
Серая фигурка копошилась позади кабины тягача. Я подошел ближе и обнаружил в кузове длинный обтекаемый контейнер. Бульвум уже свернул с него крышку, открыв наполненные льдом внутренности… Долю секунды я вспоминал, где мне довелось видеть эту голубоватую, слегка изогнутую хрустальную поверхность, а затем разглядел под ней серый
Бульвум печально склонился над своей соплеменницей.
Значит, вот как!
Десять тысяч лет назад на корабле, доставившем на Землю «плесень», ферг находился не один. С ним была девушка. Вероятнее всего, возлюбленная, иначе как объяснить страсть, с которой он стремился к пещере. Я не знаю причины, по которой он оставил криокамеру с ее телом там же, где и капсулу, хранящую смертоносный организм; возможно, на родине фергской девушке угрожала опасность и он прятал две самые ценные для него вещи. Я не знаю, что произошло десять тысяч лет назад. Я только знаю, что Бульвум и эта девушка – последние представители расы, чья родная планета превратилась в облако космической пыли. Возможно, они станут Адамом и Евой, которые возродят погибшую цивилизацию.
Он поднял на меня большие глаза. Потом указал ими туда, где склоны сопки и хребта расходились, образуя выход в тайгу. Я понял. Он хотел во что бы то ни стало увезти контейнер подальше от распадка.
– Значит, здесь нам придется расстаться, Бульвумчик, – с грустью заключил я. – Кирилл! Антон!
Ускутские мужики направились ко мне быстрым шагом. Пока они шли, Бульвум извлек из контейнера прибор, по внешнему виду напоминающий портативный видеопроектор. Пришелец повертел находку в руках, бегло осматривая. Вернул на прежнее место и спрыгнул на землю.
– Что скажешь, командир? – спросил подошедший Антон.
– Соберите все оружие, какое найдете, соберите людей и схоронитесь вон в той бал очке… С собой вам придется забрать этот контейнер. – Я похлопал ладонью по биметаллической стенке. На долю секунды в метнувшемся на меня взгляде Бульвума мелькнуло… нет, не подозрение – преувеличенная осторожность, с которой нужно вот так хлопать по нему. – Бережно довезете его, поняли? Это будет нетрудно, он на антигравах…
– На чем? – поморщился Антон.
– Нечто вроде воздушной подушки… Бульвум. Если мне не изменяет память, ты ведь у нас пилот?
Бульвум внимательно слушал, вникая в смысл моих слов.
Я указал на башню корабля. Где-то там, на верхотуре, находилось транспортное судно, на котором доставили пленников из поселка.
– Только ты сумеешь управиться с вражеским судном. Больше никто, понимаешь? До посадочной платформы под силу добраться тоже только тебе, больше некому.
Бульвум посмотрел на башню корабля, потом опять на меня.
– Да, тебе надо именно туда. Найдешь судно, вернешься за людьми и своим сокровищем. – На всякий случай я дублировал слова жестами, но мне казалось, что он все понимал и так, ситуация весьма однозначная.
– А что потом? – спросил Антон.
– Погрузитесь на борт и вернетесь в Ускут. Защитное поле отключено, так что из распадка выберетесь без проблем. В случае чего Бульвум вас прикроет, лучшей охраны не придумаешь, уж поверьте, братцы. Лететь в секретный поселок не имеет смысла – далеко, можете не найти, к тому же до последнего времени он оставался в блокаде.
– Мы отвезем людей в Ускут, а красноглазые придут туда снова, – с вызовом заметил Антон.
– Мне некогда объяснять. Но если я сделаю то, что задумал, у них надолго пропадет желание устраивать нам внеплановые медобследования.
– Значит, ты остаешься здесь? – подал голос Кирюха.
– Угу.
– Один?
– Не волнуйтесь за дядю Валеру, он знает, что делать. Если успею к отходу вашего транспорта – хорошо. Нет – улетайте, не ждите. Все. Прощаться не будем, еще увидимся. – Я хлопнул Бульвума по плечу. – Будь осторожен.
Он неуверенно хлопнул меня в ответ. На губах появилось подобие улыбки. При взгляде на это уже ставшее родным лицо во мне вдруг возникло чувство, что я его больше не увижу. Не знаю, откуда оно взялось. Откуда берутся вещие сны или интуиция?
Поправив переброшенную через плечо подвеску с гранатами и больше не произнеся ни слова, я повернулся спиной к своим товарищам и поспешил к черному как мрак сооружению у основания склона. Прощаться не хотелось. Да и, признаться, времени на это не было.
Когда до цели оставалось метров пятьдесят, в небе появились НЛО. Пара. Ошибки быть не могло, они целенаправленно шли на меня. Может, собирались перекрыть огнем подходы к кубу, может, везли подкрепление: новый взвод красноглазых или солдат в серебристых доспехах – любой из этих вариантов был бы для меня сейчас как нож в спину. На серьезное боестолкновение я не рассчитывал, а к кубу направлялся совсем не за этим.
Однако о целях визитеров узнать так и не удалось.
