Смотри.
Он медленно поднял голову и выпрямился на табурете, и у Влада все вдруг поплыло перед глазами. Перед ним сидел уже не Альтер, а сидела Дилия — в халате песочного цвета.
— Это тоже я, Влад, — сказала Дилия.
Еще одно неуловимое движение — и вместо Дилии уже возвышался на табурете квартальный смотритель Скорпион… Потом магистр Тиберий…
Слуга-распорядитель Бат… Приятель Вийон… Бородач — знаток украшений, сверкающий перстнями и кольцами, в бело-зеленой… нет, уже бело-голубой накидке… Распорядитель кулачных боев…
Влад зажмурился и потряс головой.
— Тебе это не почудилось, Влад, — сказали рядом голосом Альтера. — Наблюдатель один, но может принимать разные образы. Столько, сколько понадобится — хоть и сразу все вместе, но каждый образ будет существовать в твоем восприятии отдельно.
— Да, именно так, — подтвердил голос Дилии.
Влад открыл глаза. Дилия, теперь уже в длинном темно-синем платье, стояла позади Альтера, положив тому руку на плечо.
Влад обреченно застонал. У него кружилась голова.
— Кто послал тебя наблюдать за нами?.. — выдавил он. — За что?.. Что мы вам сделали? Кто придумал этот Город, этот Остров?
— Я, собственно, для того сейчас и сижу здесь, чтобы объяснить тебе кое-какие вещи, — сказал Альтер. — Это является неотъемлемой частью замысла.
Влад моргнул и обнаружил, что Альтер вновь остался один: Дилия исчезла.
— Город создан на основе твоих представлений, — продолжал Альтер, по-прежнему покачивая босой ногой. — Все, что тебя там окружало, было взято из твоего же собственного сознания. По кусочкам, по камешкам — вот и получилась вполне сносная картинка. И мои имена — тоже. Все, что с тобой происходило и происходит здесь, вовсе не случайность, не цепочка совпадений, как тебе это представляется. Ничего случайного здесь нет. Все события выстроены таким образом, чтобы ты, преодолевая препятствия, пришел к пониманию истинного положения дел. Чтобы ты закончил свой путь к свободе именно здесь, на этом табурете. Чтобы ты услышал от меня то, что я тебе говорю, и окончательно понял: выхода нет. Ты слышишь, Влад? Я говорю тебе сейчас самые главные для тебя слова: отсюда нет выхода. Это твоя тюремная камера, Влад. Камера пожизненного заключения. И то, что тебе будет не особенно радостно слышать вот эти мои слова, тоже входит в систему твоего наказания.
У Влада не было сил даже на то, чтобы качнуться вперед и упасть с табурета лицом вниз, на жесткий деревянный пол, и ускользнуть от безумной реальности.
— За… что?.. — почти беззвучно выдохнул он, но Альтер услышал.
— Сейчас ты вспомнишь, за что. Ты все вспомнишь, Влад.
Альтер сделал движение рукой — и мир разлетелся фейерверком разноцветных брызг.
Они оставили машину за углом, у прорванной во многих местах проволочной ограды детского сада, и вышли, захватив с собой большие полухозяйственные-полуспортивные сумки. Пузан остался в тачке, Муха, оглядевшись по сторонам, направился к подъезду первым, прыгая через весенние лужи, а они — Влад и Бес, подождав немного, неторопливо пошли следом за ним. Солнце торчало в небе, как чья-то голая задница, и Влад приспустил «молнию» своего спортивного костюма. Бес сосредоточенно смотрел себе под ноги, его узкое лицо было хмурым, короткие рыжеватые волосы топорщились подобно иглам похмельного ежа.
Возле нужной им девятиэтажки никто не ошивался, лишь поодаль, у покосившейся железной горки, какой-то пацаненок лет шести швырял в лужу палки и всякую дрянь.
Дело было верным и прибыльным. По словам наводчика, в это время дня квартира пустовала, а поживиться там было чем, начиная барахлом и кончая «зеленью». Верняк было дело. Наводчик свою работу знал туго и туфту никогда не подсовывал. За то и имел с этого свою долю. На хлеб с маслом хватало.
Подъезд встретил их полумраком, исписанными всякой херней стенами, распахнутыми погнутыми дверцами почтовых ящиков, черными пятнами от спичек на потолке и донельзя исцарапанной чем-то железным дверью лифта с наполовину сожженной кнопкой. Обычный подъезд обычной многоэтажки в «спальном» районе — детище давным-давно загнувшегося движения за полную квартиризацию каждой, блин, семьи.
Муха уже успел сгонять на четвертый этаж и обратно, и ждал их на лестничной площадке между первым и вторым этажами.
— Все тихо, — сказал он, шмыгая узким бледным носиком, и отдал свою здоровенную полосатую сумку Владу. В сумку запросто входил телевизор вместе с видиком — проверено было не раз.
Неслышно шагая в кроссовках сразу через две ступеньки, они поднялись на четвертый этаж — обыкновенные ребята в спортивных костюмах, то ли спортсмены, то ли уличные торговцы, по пути на тренировку зашедшие за товарищем или направляющиеся в квартиру хозяина за товаром.
В общем-то, они и шли за товаром. В нужную квартиру.
Муха остался возле лестницы — следить за обстановкой, Влад держал все три сумки, а Бес, достав из-за пазухи инструмент, приступил к работе с замком. Глаз у него был наметанный, рука набитая, опыта не занимать, да и замок попался так себе — фуфло, а не замок. Все прошло быстро, без лишнего шума и напряга, и вот уже сноровистый Бес, показав глазами Мухе — сторожи, мол, — тихонько открыл дверь и проскользнул в чужую прихожую. Вслед за ним, обвешанный тарой, въехал и Влад.
Вошли, быстренько осмотрелись, защелкнули за собой замок. Не теряя времени, взялись за большую комнату. Не сплоховал наводчик, наколку верную дал: все тут было — и играющее, и поющее, и показывающее по всем каналам, и компьютер даже имелся; правда, хилый компьютер, далеко не свежак, но все-таки… Аппаратуру погрузили в сумки, поставили у дивана. Разбили комнату на квадраты, по методу Скотленд-Ярда, и пошли прочесывать — Бес от одной стены, Влад от другой. Работали молча, с умом, беспорядка лишнего не делали, лишнего не ломали — а зачем? Дело — оно дело и есть, а всякие там понты ни к чему. Ведь не фраера же какие-нибудь, не в первый же раз.
Бесу, дружбану, повезло почти сразу. Впрочем, даже не повезло, просто знал он, где обычно «зелень» прячут. Никакого, однако, разнообразия.
В секретере, в чтиве с пестрой блестящей обложкой — какой-то крутой мужской детектив. Или, наоборот, женский роман со слезами и соплями.
«Зелени» было умеренно — на три-четыре раза в кабаке оторваться, и это было, конечно, не все; наводчик справочки-то наводил. Где-нибудь среди белья в спальне, в каком-нибудь бюстгальтере, могло найтись и поболе. Но разбрасываться они не стали — шли по плану, отрабатывали комнату до конца. И в том же секретере, в коробочке из-под мыла, и колечки нарисовались, и сережки. Бес с Владом перемигнулись, матернулись радостно — и дальше пошли рыть. Фотоаппарат, очки темные в нехреновой оправе — туда их, в сумку, под бок к цветному японскому чуду с биозащитой. А ведь еще до шмоток не добрались — не обойтись без второй ходки!
Они уже заканчивали перетряхивать книги, когда у открытой двери в комнату раздался тихий испуганный возглас. Там стояла растрепанная девчонка в распахнутом легком халатике, щурилась от бьющего в окно утреннего солнца. Вид у нее был заспанный — небось, веселилась в кабаке до рассвета. Или в постели веселилась. Ничего у нее под халатиком не было — это Влад сразу заметил. Что же это наводчик-то их так сделал?! «Никого там, все чисто, отвечаю!» Вот тебе и никого…
Коз-зел!
— Ах, м-мать твою… — зло выдавил Бес, застыв с открытой книгой в руках.
Девушка молча переводила взгляд с набитых сумок на парней в спортивных костюмах. Она еще ничего не понимала, но вот-вот должна была понять. Влад встретился с ней взглядом и вдруг узнал ее. Новый Год, шумная компания у Маринки… Только тогда у нее была прическа с наворотами и волосы, кажется, другого цвета. Девушка тоже узнала его.
— Влад?.. — неуверенно сказала она и глаза ее расширились еще больше. — Влад…
— Н-ну, блин, полный абзац! — процедил Бес и тихонько положил книгу на откинутую крышку секретера. — Полный завал!
