Нормальных семей не бывает

– Именно такой мне всегда представлялась смерть,– сказала Дженет.– Будто мы лежим рядышком и мирно разговариваем. Может быть, целую вечность.

– От этой пьесы меня всегда мороз продирал.

– Знаю. Меня тоже. К таким пьесам должны прилагаться специальные предостережения. Но одно дело она сделала: мне стало ясно, на что может быть похожа смерть. И в то же время она избавила меня от мыслей о смерти.

– Я стараюсь не слишком много думать о смерти,– сказал Тед.– Но не могу остановиться. И никак не могу собраться и сказать Ники про свою печень.

– Но почему?

– Она помогала мне доказывать самому себе, что я все еще жив, молод и непотопляем. Как только она поймет, что мне крышка, я и сам начну думать, что крышка.

Дженет хихикнула.

– Что смешного? – спросил Тед.

– Ирония судьбы. Совсем как в рассказе О'Ген-ри. Она думает, что это ты ее бросишь.

Тед улыбнулся. Опять эти лошадиные американские зубы. Он протянул руку, Дженет дала ему свою, и так они и застыли, лежа рядом и глядя в потолок. По коридору ходили люди. Где-то хлопнула дверь.

– Уэйду с Брайаном уже давно следовало связать меня, но ты, негодница, все равно могла бы их остановить.

– Какая есть.

– Нет, на самом деле это я – дерьмо.

– Спорить не стану.

– Когда я стал плохим, Джен? Скажи, потому что ведь не всегда же я был таким плохим. Я был мужик что надо, когда у нас с тобой все только началось. Джен? Ты слушаешь?

– Да. Нет. Я в шоке. Никогда не думала, что услышу этот вопрос от тебя.

– Представь, что мы умерли. И можем говорить друг другу все, что захотим. Разве бы это не было лучше всего?

– Мы умерли, оба, мне это нравится,– ответила Дженет, помолчав.

– Да.

Несколько «харлеев» промчались, стреляя выхлопными трубами, далеко внизу.

– Мне кажется, ты стал плохим с тех пор, как начал изменять мне,– сказала Дженет.– По-моему, это началось через несколько лет после рождения Сары, вскоре после того, как мы переехали на Запад; с Вайолет, твоей секретаршей, которая так старалась быть со мной любезной.

– Молодец,– сказал Тед.– Раз – и прямо в точку!

– Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться. Она была первой?

– Да. Но это длилось недолго. Я охладел к ней, она стала распускать обо мне слухи, так что я пообещал послать ее папаше моментальные снимки, на которых я снимал ее голой. С тех пор ничего о ней не слышал.

– Моментальные снимки?

– Да – чувствуешь, как давно это было,– но именно с тех пор я стал баловаться порнухой. Ты ведь ничего про это не знала, верно? В моем офисе стоял здоровенный сейф с черт-те чем.

– Тебе бы покопаться в интернете, Тед.

– Да. Но я как-то перегорел и решил отделаться от этого дерьма году в семьдесят пятом. Помню, я допоздна оставался в офисе – тогда он был на Данс-мюир-стрит – и осторожно, ящик за ящиком, выбрасывал все на свалку. Но стоило мне от этого отделаться, я почувствовал себя еще грязнее и еще более опустошенным, чем когда это было заперто у меня в офисе. Наверно, именно тогда я понял, что пути назад нет. Тогда-то я и стал портиться.

– В семьдесят пятом. Пожалуй, что и так. Я не понимала, что творится в твоей половой жизни. Думала, это работа так тебя угнетает,– я имею в виду, что ты бросил аэронавтику ради нефтепроводов. Мне казалось, у тебя такое ощущение, будто тебе подрезали крылья. Словно у тебя земля ушла из-под ног.

– А ты когда-нибудь изменяла мне?

– Нет. Но могла бы. С Бобом Лейном, твоим приятелем-бухгалтером, на той вечеринке, когда вы с Уэйдом подняли шумиху на лужайке. Я подошла к самому краю.

– Тот вечер был просто кошмар.

– Я проплакала весь следующий день на скамейке возле корта.

– Черт. Прости. Надо было тебе согласиться.

– Ты что – серьезно?

– Серьезно. Легкая интрижка тебя бы развлекла.

– Ты прав. Она бы меня развлекла.

– А ты знала про мои проблемы с наркотиками?

– Твои проблемы с наркотиками?

– Кокаин, в начале восьмидесятых. До упаду.

– Я такая дурочка в том, что касается этих штук,– вздохнула Дженет.– Именно поэтому ты и выходил сухим из воды.

– Да, поэтому.

– Так вот на что пошли наши сбережения,– смекнула наконец Дженет,– и обвал цен на рынке в восемьдесят седьмом тут ни при чем.

– В точку, дорогая. Прости.

– Дело прошлое,– вздохнула Дженет.

– Сейчас я еще не такое дерьмо, каким мог бы стать, не завяжи я с наркотиками. Но, во-первых, мне не хватает на них денег, а во-вторых, хотелось умереть чистеньким. Понятно объясняю.

Мало-помалу все становилось для Дженет на свои места.

– Так, значит, ты обанкротился, потому что ухлопал все деньги на наркотики?

– Ну да, раз – и нету.

– Хм.

В коридоре прислуга переругивалась из-за того, кто положил или не положил полотенца того или не того типа, который нужно.

– Можно тебя обнять? – спросил Тед.

– Прямо сейчас?

– Да, прямо сейчас.

Дженет взвесила все плюсы и минусы этого предложения.

– Я когда-то очень тебя любила, Тед Драммонд.

– Я тоже очень тебя любил, дорогая.

– Ты хочешь обнять меня?

– Да, я хочу тебя обнять.

– Наша дочурка летит в космос, Тед.

– Наша дочурка.

Немного погодя оба уже спали рядышком, как близнецы в утробе, рука об руку.

21

Из телефонной будки на главном бульваре Дайтоны Уэйд набрал личный номер Сары. Брайан отправился в близлежащий магазинчик, торговавший безделушками с космической символикой.

– Сара?

– А, это ты?

– Хм. Что значит: «А, это ты?»

– Что значит, то и значит.