Нормальных семей не бывает

Норман, что есть и другие люди, которым до зарезу нужно это письмо?

Уэйд промолчал.

– Молчание – знак согласия,– продолжал Флориан.– И обмолвился ли он хоть словом, что бумага в королевской канцелярии изготовляется из титана и переработанных в макулатуру трусиков ее величества?

– Ладно...

– Какая же ты все-таки дубина, Уэйди.

– В Диснейуорлде вырубили свет, а потом вдруг оказалось, что он... мертв.

– Уэйд, мне и так приходилось в жизни заниматься разными сомнительными делами, не хватало только еще внедряться в осветительную систему Диснейуорлда или забрасывать отравленными дротиками тупиц, у которых денег куры не клюют. А единственная причина, по которой бедняга Норм сам не мог приехать на Багамы, состоит в том, что в прошлом году его засекли, когда он из-под полы продавал краденые наброски Сезанна, что, само собой, на Багамах так же естественно, как нарушение правил уличного движения, но только не тогда, когда покупатель – лучший кореш губернатора и играет с ним в крекет.

– Речь о наличных, Флориан.

– Уэйд, ты начинаешь меня утомлять.

– Мне пора идти, Флориан. Пока.

Щелк.

– Ну что, порядок? – Брайан старался спрятаться в узкой ленивой тени телефонного столба.– Можем идти?

– Да, пошли.

Уэйд вспомнил, что забыл спросить про Хауи.

– Надо купить маме вкладыш под пятки. Она жалуется, что у нее болят пятки.

– Знаю, знаю.

– Этот немец здорово тебя разозлил. Сдается мне, вы друг друга хорошо знаете. А что за дело? Ты на него работал?

..введение дефибрилляторов дельфинам, для доставки их контрабандой в Северную Каролину...

– Уэйд?

...Уэйд, самое тяжелое в шлюпке, чтобы тело пошло ко дну, это якорь...

– Меня не проведешь – ты действительно его знаешь.

...Да, ей шестьдесят, Уэйд. Так что закрой глаза и подумай о Форт-Ноксе...

– Ладно, сдаюсь. Я когда-то работал на этого парня. Так, по мелочам.

– Что делал?

...Кит пролил этот чертов жидкий азот себе на руку. Выкинь его из грузовика, прежде чем Джентльмены Удачи нападут на наш след...

– Ничего не делал. Тебе-то что до этого, Брайан?

...Оставалось только проглотить пакеты или провести следующие тридцать лет в исправительном заведении в Монтегю-Бэй. Поэтому мы схавали пакеты...

– Это что-то очень нехорошее, иначе бы ты мне сказал.

– Брайан, я должен...

– Ничего ты не должен, Уэйд. Пойдем лучше поищем маме стельки и забудем про этот разговор.

Братья направились в аптеку, находившуюся дальше, чем они предполагали. Уэйд был озабочен мыслями о Саре, терзался тревогой о том, что забыл в гостинице свое лекарство, и гадал, насколько пропущенная доза ускорит медленный, но верный распад его тела. Он вспомнил, как в детстве сдирал с мячей для гольфа гладкую белую кожуру, чтобы посмотреть, как, нервно дергаясь, будут разматываться резиновые ленточки под ней. Дурак, дурак, дурак. Как я мог забыть его.

Поднявшись на двенадцатый этаж, они вошли в номер, и Уэйд начал было: «Мы купили тебе твои...» – и тут заметил родителей, спавших рядышком, как две пожилые овчарки.

Дженет открыла глаза.

– Привет, милые.

Уэйд понял, что не в состоянии подобрать подходящие слова для сложившейся ситуации.

– А ты чего ждал, Уэйд,– спросила его мать,– что мы будем лупить друг друга по голове дверцей от шкафчика в ванной? Мы люди, а не персонажи из мультика.

Тед все еще спал, похрапывая в такт сокращениям и расслаблениям влажных тканей в груди.

– Но...

– После всего, что ты повидал в жизни, тебе это кажется удивительным?

– Уэйд звонил тому немецкому пижону,– сказал Брайан,– и оказывается, Уэйд делал для него всякие гадости.

– Я от своего не отступлюсь,– сказала Дженет.– Значит, можно годами вытворять невесть что, а когда мать с отцом лежат в одной постели, его это, видите ли, шокирует.

Резко дернувшись, Тед проснулся.

– Он что, опять тебе покоя не дает? – По выражению его лица Уэйд почувствовал, что драки, скорей всего, не избежать.

– Отвяжитесь вы все от меня. Черт побери, я словно на суде.

– Скажи, какую самую большую пакость ты сделал в жизни? – спросил Брайан.

– Заткнись, Брайан.

– Нет уж, почему ты не хочешь отвечать, дорогой,– сказала Дженет.– Давай, смелее – последние двадцать лет нас всех одолевает любопытство.

– Я женатый человек! У меня жена, и скоро будет ребенок, а с прошлым я покончил!

– Ха! – сказал Тед, и Дженет ему подхихикнула.

– Что? Что тут такого смешного?

– Дорогой мой,– сказала Дженет,– от прошлого так легко не уйти. Твое прошлое становится тобой.

Родители приподнялись на подушках. Брайан удобно расположился в кресле.

– Ты по-настоящему кого-нибудь убивал? – спросил он.

– Да что вы тут затеяли?

– Итак? – спросила Дженет.

– Ладно. Да, убивал, но непреднамеренно. Это был несчастный случай, к тому же в нейтральных водах, так что я чист пред Богом и людьми.

– А что случилось? – спросила Дженет.

– Этому тупице Рону проломило башку стеньгой, когда мы плавали на Кубу.

– Плавали на Кубу? – спросила Дженет.