ГЛАВА 15
– Он что, все время говорит стихами?
– Он все время говорит и все время стихами!
Мы лежали бок о бок на дне лодки, окруженные стеной корзин, и глядели в темное небо. Тихо поплескивала вода, со стороны носа, где расположился невидимый нам Карась, доносился скрип уключин.
– А что именно? Я имею ввиду, какие стихи?
– Понятия не имею. Никогда не разбирался в сти… Ну, гад, опять!
(Любовь – над бурей поднятый маяк,
не меркнущий во мраке и тумане.
Любовь – звезда, которою моряк
определяет место в океане.)
– В реке, – машинально поправил я.
– Что ты сказал?
– Это я ему…
– А что он сказал?
– Ерунду. Любовь, моряк, маяк и мрак.
– Оптимистические стихи. Он их, что ли, сам сочиняет?
– Да нет. Советчик сапро… спроецировался в какую-то книжку и, как я понимаю, теперь может выдавать только куски из этой книжки. И угораздило же его попасть в книгу со стихами. Попался бы мне тот, кто все эти стихи накатал…
– А я люблю стихи! – заявила Лата. – Не все, конечно, но про любовь – люблю.
– А я люблю крепкое пиво и высоких брюнеток, так что с того?
Лата вздохнула.
– В тебе романтики примерно столько, сколько у старой бандерши, однобокий ты гуманоид!
– Это я-то однобокий? Я многогранен как граненный стакан!
– Как стакан с крепким пивом? – уточнила она.
Мы постепенно возвращались к привычному стилю общения, но сейчас у меня совсем не было настроения обмениваться колкостями, так что я повернулся на бок и просунул руку под голову Латы.
– Эй, чего это ты? – удивилась она.
– Вишь какое дело… Там, наверху, эти… – сказал я проникновенно. – Звездочки… А тут, внизу, эти… мы с тобой.
– Ну так что дальше?
– Тебе удобно? – я придвинулся, рассматривая ее сверху, с довольно-таки близкого расстояния.
(Ее глаза на звезды не похожи,
нельзя уста кораллами назвать,
не белоснежна плеч открытых кожа
и черной проволокою вьется прядь)
Посмотрев на ее волосы, я уточнил:
– Желтой.
– Что желтой?
– Так, к слову.
– Опять чушь несешь?
Мы немного помолчали, и я спросил:
– Почему ты тоже решила плыть?
Лата замялась.
– Ну… э… Мне, в общем, всегда хотелось находиться в гуще событий… Я очень любопытная. А тут, знаешь, какая скука, особенно после Нижнего Нимба?
– Не знаю. И это все? – я придвинулся еще ближе.
– Все! – с вызовом ответила Лата. – Что, интересно, ты хотел еще услышать?
– Ну, я подумал…
– Подумал, что я прям так с лету втюрилась в какого-то рыжего провинциала? Что аж тащусь от тебя? – ее голос с каждым словом набирал обороты. – Что у меня коленки трясутся в твоем присутствии? Так вот, это полная фиг… – тут до нее дошло, или она сделала вид, что дошло только сейчас, в какой непосредственной близости я нахожусь, и Лата решительно приказала:
– Немедленно отодвинься. Я, мля, порядочная девушка.
(Порядочна и хороша собой?
Порядочности тесно с красотой.)
Вместо ответа я склонился ниже.
– Слышь ты! … – быстро заговорила она. – Ты ж любишь высоких брюнеток, а я, если заметил, маленькая и почти блон…
– Зря, конечно, ты поплыла со мной, – через некоторое время произнес я.
– Знаешь что, Рыжий! – возмутилась Лата, уперлась ладонями в мою грудь и отпихнула. – Можно сказать, получил чего хотел, а теперь заявляешь, что я зря поплыла. Хам!
– Ну, нельзя сказать, что получил все…
– Я хотела сказать, в разумных пределах…
– Нет, с одной стороны, я рад… сама понимаешь, почему… Но с другой стороны, в замке мне ты ничем не поможешь. Скорее всего, наоборот, будешь мешать. У меня там будет время заботиться только о себе самом.
– Вы с Чочей явно нашли друг друга – оба натуральные мужские шовинисты. Неужто до сих пор не понял, что я не кисейная барышня в рюшах и помпонах? И сама могу о себе позаботиться? Вы оба – самовлюбленные мачо!
– А кто они такие эти твои мачо?
– Для болванов поясняю: такие шибко интеллектуальные мужики, которые, чуть что, начинают размахивать кулаками или хватаются за оружие и ни в грош не ставят женщин!
– Хорошая точка зрения, – согласился я.
– И вообще, в замок я заходить не собираюсь. Спрячусь где-нибудь снаружи, пока ты не выйдешь. А если не выйдешь, или станет опасно, смоюсь без тебя.
Мы помолчали, и затем она спросила:
– Слушай, а раньше, до начала всего этого, ты действительно вообще ничего не знал о Сопредельных Реальностях?
Я нахмурился, потому что только что подумал об этом же.
– Нет.
– И… какие ощущения?
– Это как… Ну, понимаешь, трудно объяснить. Короче, у меня такое впечатление, что я сидел в комнате… в маленькой темной комнате. То есть, мне к а з а л о с ь, что нахожусь в маленькой темной комнате. Света почти нет, только тусклая лампочка, так что я вижу лишь узкий освещенный круг, в котором нахожусь. А потом, когда я прилетел на станцию, когда мне рассказали, что к чему, потом я попал в Зенит, сюда… Словно лампочка вдруг начала гореть ярче, все сильнее и сильнее, очень много света, и я вдруг обнаруживаю, что узкая комната – не комната, что я нахожусь в центре огромного помещения, в каком-то зале, таком, что и стен не видно, потолок очень высокий, вокруг какие-то переходы, множество дверей, и куда они ведут – неизвестно. А лампочка горит все ярче, все вокруг залито светом, хочется встать и побродить вокруг, изучить то, что озаряет этот свет… Ты, э… понимаешь меня?
Подумав, он ответила:
– Да, кажется, понимаю.
Лодка, стала покачиваться сильнее и поплыла быстрее – мы достигли Песчанки.
