Крепости необычайной первач, бурля, вскипел в желудке и подступил к горлу. Я рефлекторно попытался согнуться, чтобы уменьшить жгучую боль, и тогда петля впилась в шею, а табурет зашатался особенно сильно и накренился, встав на две ножки, так, что я забалансировал на самом его краю.
(Какого обаянья гибнет ум!)
– Начнешь падать – кричи!
– Падать?!! – истошно взвизгнул я, и после этого табурет наконец вылетел из-под моих ног. – ДА Я УЖЕ ЛЕЧУ!!!
ГЛАВА 24
Боль в желудке была ничем по сравнению с той болью, которая раскаленным железным обручем сжала шею, выдавливая язык изо рта, а глаза из глазниц. Шум толпы и дробь барабанов взметнулись волной грохота и смолкли. Я услышал отчетливый хруст. Замковый двор и сам Зеленый Замок ослепительно сверкнули, дрогнули, подернулись пеленой и начали сереть, уплывать куда-то. Реальность Ссылки стремительно потускнела.
Потом в звенящую тишину умирающей реальности ворвался грохот. Из-под моих судорожно дергающихся ног во все стороны разлетелись доски, образовав темное отверстие, откуда медленно выплыл фенгол Смолкин с ножом в руке, а следом появилась голова Чочи Пат-Рая. За ухом шелестнуло, веревка дернулась, и сила, удерживающая меня в воздухе и уже превратившая шейные позвонки и гортань в кашу, исчезла.
Я рухнул вниз. Чоча подхватил меня и поставил на землю, метра на полтора ниже того уровня, где находился висельный помост. Я слабо отпихнул его плечом и упал на колени, судорожно сглатывая. Стало темнее – сверху опустился фенгол. Чоча выхватил у него нож и полоснул по веревкам, стягивающим мои руки. Я выпучил глаза, страстно мечтая вздохнуть.
Воздух прорвался в легкие, наполняя их великолепной жгучей болью. Я всхлипнул, уперся ладонями в землю, и тогда меня наконец стошнило.
– Уиш, надо идти, – донесся голос Чочи. – Сейчас они сообразят, что к чему, и прибегут сюда.
Я кивнул, от чего шею вновь пронзила молния боли, и не слишком успешно попытался встать. Чоча схватил меня подмышки, рывком поднял и потянул вперед.
– Не… а… до!.. – выдохнул я. – Са… ам!..
Он продолжать вести меня, и пока я, то и дело спотыкаясь, переставлял непослушные ноги, окружающее начало медленно доходить до моего сознания.
Мы находились в узком коридоре с земляными стенами, который заканчивался прямо под висельной платформой, а начинался, судя по всему, где-то районе донжона. Потолок был низким, и приходилось нагибаться; фенгол Смолкин летел прямо перед нами, то и дело оглядываясь.
– Сам! – повторил я уже внятнее. – Сам пойду!
Чоча глянул на меня и отступил. Пошатнувшись, я взмахнул руками, но все-таки устоял и побрел на полусогнутых ногах, качаясь из стороны в сторону.
– Как наемники… взяли тебя? – спросил я. Слова давались с трудом.
– Окружили Невод. Многим удалось уйти по воде, а я не смог из-за ноги. Рыбаки очень злы, большинство наверняка пришло сюда, чтобы отомстить. Да и горожане не любят Гленсуса, как и одноглазые… После того шума, что мы устроили в Леринзье, паучники тоже возмущены. А Свен приказал открыть ворота и напустить полный двор народа, чтобы устроить из твоей казни спектакль…
– И мои соплеменники уже здесь! – заявил Смолкин.
Пат-Рай проворчал:
– Главное, меня интересует – где сестра?
Я собрался ответить, но тут в коридоре стало темнее и сзади послышались возгласы. Фенгол оглянулся и охнул:
– Наемники!
Раздался топот ног.
– Быстрее! – Чоча подтолкнул меня, от чего я чуть не упал. – Мы спустились в этот коридор из вертикальной шахты. Она гораздо дальше, но по дороге была одна дверь… Где-то справа…
– Вот! – провозгласил Смолкин, замедляя полет.
Чоча повернулся и ударил кулаком по засову на узкой двери. Засов рывком сдвинулся наполовину.
Привалившись к стене, я повернул голову. По коридору к нам трусило несколько наемников, пытаясь на ходу прицелиться из самострелов. Позади них в пролом спрыгивали другие. Чоча опять толкнул засов, и со второго раза сдвинул его до конца. Распахнув дверь, Пат-Рай схватил меня за шиворот и выволок из коридора. Смолкин заплыл следом. В этот момент к нам из полутьмы прилетела первая стрела, но Чоча с треском сломал ее между дверью и косяком, а затем налег всем телом на внутренний засов.
Мы очутились в просторной ротонде, освещенной с той же интенсивностью, что и коридор, но светом иной природы – мягким голубым светом, проникающим откуда-то из-под высокого, невидимого нам потолка, обтекающим многочисленные беспорядочно расположенные мостки и несколько узких винтовых лестниц.
– Это внутренняя шахта донжона, – сообщил сверху фенгол, разворачивая план. – Сердце Зеленого Замка. Сюда сходятся все потайные ходы… – его голос отдавал гулким эхом.
– Чоча, я видел Лату, – произнес я. – Она была на балконе вместе с Гленсусом.
– Где?
– Балкон на первом этаже той пристройки с лабораторией.
В дверь с силой ударили, и деревянные петли затрещали.
– Ищи, летяга! – приказал Чоча.
Смолкин с шелестом повернул план.
– Балкон на первом этаже… Э… северная пристройка… – пробормотал он. – Сейчас, сейчас…
Удар в дверь повторился.
– Уиш, за каким дьяволом тебе понадобилось пить на виселице? – поинтересовался Чоча. – Ты совсем сбрендил?
– Дефзонд, то устройство, которое должно было переправить меня в Зенит, не сработал, понимаешь? И мы с Советчиком решили, что виновата выпивка. Закупорка сосудов и все такое. И Советчик посоветовал мне выпить еще, чтобы…
– Самая идиотская идея из всех, которые я…– начал Пат-Рай, но его перебил Смолкин.
– Сюда! – воскликнул летун, указывая на одну из винтовых лестниц, и начал подниматься. – По контрфорсу мы сможем…
Дверь уже гудела от яростных ударов, и мы с Чочей ринулись вверх.
Засов сломался в тот момент, когда мы протискивались через люк, у которого заканчивалась лестница. Пока Чоча запирал его, я спросил у Смолкина:
– Где этот контрфорс?
– Вот, смотрите…
Следом за ним я выглянул в узкое окошко. Прямо под ним начиналась узкая каменная поверхность, покато уходящая вниз. Я перелез через подоконник, уселся верхом и, помогая себе руками и ногами, стал сползать. Раздалось кряхтение – Пат-Рай, с трудом протиснувшись в окошко, последовал за мной.
Внизу гудела пришедшая в волнение толпа, доносились отдельные крики и лязг, какой-то доморощенный оратор влез на помост и толкал оттуда речь, наемники пытались стянуть его, но горожане не пускали их.
На меня упала тень, я поднял глаза и увидел, как из-за вершины замковой стены медленно и торжественно выплывают три дирижабля. Толпа дружно взревела.
Ближе к земле наклон контрфорса стал круче, я начал съезжать без помощи рук, и в конце концов просто упал навзничь, но тут же вскочил и отбежал, пока Чоча не успел рухнуть на меня сверху.
