Забыв про невозможность физической угрозы, я шарахнулся в сторону, чувствуя, что движения даются с некоторым трудом, словно я нахожусь в воде. Не изменяя направления, одноглазая прошла мимо, и я не стал оборачиваться, чтобы проводить ее взглядом.
Вокруг было бледное, серо-лилово-желтое пространство, в котором клубились извивающиеся дымные слои. Небо, земля и горизонт отсутствовали. Под ногами находилось что-то мягкое, поддающееся при каждом шаге. Слышался очень тихий, какой-то потусторонний шепот, приглушенный смех и неразборчивые призрачные голоса. Наклонив голову, я оглядел себя и обнаружил, что источился и стал полупрозрачным – дымные слои без помех проплывали сквозь тело. Изумления я не испытал. В Шелухе, кажется, не было места настоящим эмоциям – я превратился в стороннего наблюдателя, хоть и способного к действию, но лишь с оттенками чувств и намеками на желания. Исчезли р и т м ы, все происходило как-то очень плавно и замедленно, без резких переходов, пауз и ускорения. Я пошел вперед, шагая, как по толстому слою ваты. Призрачные голоса стали громче, они переговаривались со сладострастным придыханием. Что-то негромко хлопнуло в голове. Скосив глаза, я увидел, как из правого уха выплеснулась ртутная капля Советчика. Меняя форму, то вытягиваясь, то сжимаясь, он поплыл рядом. Я поднял руку, чтобы поймать его, но он протек между пальцами, распавшись на несколько капелек поменьше. Одна за другой они закружились вокруг головы, тихо хихикая. Я двинулся дальше, и из тусклого марева слева и справа сформировались две колонны, между верхушками которых висела надпись: «ВОРОТА БАТТРАБИМА». Под ней находилось несколько столов, за которыми расположились циклопы и люди, все сплошь голышом. Впереди на стойке сидел сам Баттрабим рядом с тем молодым циклопом, который рассказывал нам о Меченном. Ну и что, отстраненно подумал я, эта вот ерунда так смущала Смолкина? Что-то привлекло мое внимание на ближайшем столе, и я остановился. Прямоугольная столешница была не плоской, на ней виднелись какие-то разноцветные выступы и впадины. Я склонился, заглядывая через головы одноглазых, и увидел миниатюрную Песчанку, домики Хоксуса на правом берегу и шпили Зеленого замка на левом. Я наклонился еще ниже. Теперь стал виден паром, причаливающий к берегу, велотелега и фигурки наемников. Что-то мягко подтолкнуло меня, и я почувствовал, что падаю. Берега медленно расступились, исчезли из поля зрения, река увеличилась, приблизилась, лицо обдало брызгами, и я бесшумно, с головой, ушел в воду. Призрачные голоса издевательски захлюпали и забулькали. Вокруг колыхалось бледно-зеленое марево, в котором кружилось несколько искорок. Я пригляделся. Это были Советчики превратившиеся в серебристых рыбок с короткими прозрачными плавниками, выпученными глазами-бусинками и улыбающимися человеческими ртами. Они затеяли игру в догонялки, прячась друг от друга в моих извивающихс, похожих на водоросли волосах. Снизу что-то подтолкнуло, затем отпихнуло меня в сторону, и я увидел, как рядом всплывает нечто длинное и темное. Я схватился за него, тоже стал подниматься и вскоре вынырнул из воды. Выяснилось, что это широкая стеклянная труба. Меня уже подняло над поверхностью реки, а труба все тянулась и тянулась, при этом постепенно расширяясь. Она была мокрая, и я начал соскальзывать, рискуя опять свалиться в реку, но тут уперся во что-то ногами, и скольжение прекратилось. Я посмотрел. Это оказался обхватывающий трубу гигантский палец с длинным грязным ногтем. По ним виднелось еще несколько пальцев, кисть и вся рука, вместе с трубой поднимавшиеся из воды. Оттолкнувшись, я прыгнул и вскоре смог рассмотреть все это со стороны. Из Песчанки всплывала огромная бутыль, к которой, обхватив ее руками и ногами, сладострастно прижимался великан Полпинты. Медленно вращаясь вокруг оси, бутыль поднялась вверх и скрылась за дымными слоями. Продолжая падать, я понял, что реки внизу уже нет, вместо нее там какой-то колодец, в который я и попал, «приклипатившись» в конце концов на что-то мягкое. Стало темнее. Колодец оказался широким, высоким, с пористыми, неровными стенами. С трех сторон эти стены покато переходили в пол, а с четвертой виднелось широкое темное углубление. Призрачные голоса и шепот звучали теперь гулко и монотонно. Памятуя о том, что надо хоть куда-то двигаться, я опустился на четвереньки и пополз в углубление. Ширина его оставалась прежней, но потолок постепенно понижался, меняя угол наклона, и в конце концов сделался вертикальным, закруглился и перешел в пол. С трудом развернувшись, я выполз обратно и встал. Следовало как-то выбраться отсюда, только вот непонятно – как? Мое внимание привлекли плавающие вокруг головы сгустки. Я вгляделся: теперь это были не рыбки, а миниатюрные рыжие сапожки, которые тихо поскрипывали и подмигивали мне пряжками. Ага, вот в чем дело! – подумал я, и тут же начал увеличиваться, стремительно расти, так что ноздреватые стены сузились, опустились, и я вновь очутился в бледном серо-желто-лиловом пространстве, а колодец с норой-тупиком обернулся сапогом на моей ноге. Шагнув вперед, я огляделся. Несколько бутылей с присосавшимися к ним Полпинтами угадывались вверху, за дымными слоями. Советчики, похожие теперь на серебряных пчел, тонко жужжа, вились над головой. Колонны, столы и циклопы исчезли. Я пошел вперед, отвлеченно думая о том, что пора бы всему этому бреду и закончиться. Пространство дрогнуло, потом еще раз… Толчки стали ритмичными, и из тусклой глубины приблизилось нечто. Я продолжал идти. Советчики превратились в равномерно сокращающиеся алые сердечки. Нечто сделало еще скачок, и остановилось впереди, в поле моего зрения. Брат и сестра Пат-Раи, сросшиеся бедрами, как сиамские близнецы, о трех ногах, двух руках, двух головах и с общим гермафродитном торсом преградили мне дорогу. Лата улыбалась и призывно манила, Чоча хмурился и грозил пальцем. Их левая нога была стройной, женской, а правая – мускулистой и волосатой, мужской. Я остановился, соображая, как лучше обойти Пат-Раев, и в этот момент головы со встревоженными выражениями на лицах оглянулись. Позади них среди дымных слоев наблюдалось какое-то движение. Лата послал воздушный поцелуй, Чоча продемонстрировал массивный кулак, и тандем, в каждом прыжке с силой отталкиваясь средней общей ногой, заскакал прочь. Тут выяснилось, кто напугал Пат-Раев: собственной персоной Свен Гленсус, Его Боссовство, возлежащее на золоченой велотелеге, которую за туго натянутые постромки тянули одетые в разноцветные туники чиновники Эгиды, целая толпа наемников, циклопов и паучников. Одной рукой Глеенсус держал концы шнурков, к которым были привязаны парящие фенголы и несколько игрушечных кидарских дирижаблей, другой – три длинных ремня, заканчивающихся петлями вокруг шей Урбана Карафа, Муна Макой… и меня. Возник смутный оттенок чувства, будто намек на удивление. Я-то здесь при чем? Но я даже не успел толком разглядеть сбя, потому что мы с Муном Макоем исчезли, растворившись в мареве, призрачные голоса слезливо запричитали, дымные слои пошли волнами, и велотелега остановилась. Отпустив постромки, Гленсус медленно повернул голову, словно выискивая кого-то. Впрочем, его глаза были закрыты, потому что веки, длинные и загибающиеся кверху, сплошь состоящие из сросшихся игральных костей и карт, не могли подняться. До сих пор никто из тех, кого я успел встретить здесь, не произнес ни слова, но сейчас Гленсус с натугой разинул рот, и будто затихающее эхо, словно отголосок слов, донесся до моих ушей: «Поднимите… мне… веки…Не вижу…» Несколько фигур бросилось к нему, веки приподняли, и Гленсус указал на меня пальцем. Толпа, состоящая из чиновников, наемников и паучников, медленно побежала ко мне, нелепо извиваясь и гротескно двигая конечностями. Сверху опустилась серебристая веревка. Ближайшие из толпы были уже совсем рядом, Советчики, превратившиеся в миниатюрных паучков, кружились вокруг головы и дергали лапками. Схватившись за веревку, я подтянулся и без помощи ног легко полез вверх. Какой-то еще не уснувшей областью сознания я понимал, что все это ерунда, что здесь ничего не сможет причинить мне вред, но остатки инстинкта самосохранения все-таки действовали, так что я полз до тех пор, пока веревка не начала резать пальцы и не превратилась лезвенный бич. Я поднял голову. Бич свисал с шара-клети, из которого на меня глядело узкоглазое лицо паучника Бобуазье. Возле шара виднелось сплетенное полотнище, на нем терлись друг о дружку сиреневые тела улбонов. Запаха не было, но я все равно предпочел разжать руки, и, еще даже не начав падать, увидел перед собой две фигуры на фоне, не вяжущемся по форме и содержанию со всем предыдущим антуражем. Дымные слои, которые пластами разделяли кожуру реальности Вне Закона, вскипели, разом взметнулись вверх и опали сюрреалистическим водопадом, выплеснувшим меня за границы диковинной Шелухи в обыденность Ссылки, где Свен Гленсус, сжимающий одной рукой Лату Пат-Рай, а другой – массивный четырехствольный пистолет, приближался к РД-машине в обрамлении скрещивающихся штанг, которые венчала слепящая глаза рубиновым светом гроздь спаянных кристаллов-энергонакопителей.
Воспоминания нахлынули вместе со звуками и запахами.
Шелуха канула в небытие, реальность Вне Закона заняла подобающее ей место.
Не осознавая пока моего присутствия, Гленсус выворачивал руки Латы и тащил ее к круглой металлической площадке. Дула пистолетов были направлены в потолок, так что при внезапном ударе сзади,
