ему сидеть на месте, мы начали ссориться, и через некоторое время ночью он исчез – отправился на прайтере к станции и удрал в какую-то реальность Прайтер потом на автопилоте вернулся в Беляны пустой.. У нас была и другая причина для размолвки – Прорва в Жемчужном Нимбе, где после ограбления мы спрятали корневые матрицы кристаллов. Они стоят очень дорого, и Кралевски хотел забрать их, а я считал, что пока еще слишком рискованно возвращаться в Нимб. Я прожил в Бьянке почти год без всяких приключений, а затем вдруг начались странности. Кто-то в мое отсутствие дважды пытался проникнуть на станцию, позже – выкрасть КРЭН. У меня возникло ощущение, что за мной наблюдают… Это очень настораживало. То ли интриги Эгиды, начавшей соображать, что я не тот, за кого себя выдаю, и пытавшейся через меня выйти на Кралевски, то ли происки Гленсуса, сумевшего как-то разблокировать мою машину… Чтобы подхлестнуть события и сбить с толку того, кто за всем этим стоял, ночью я выкрал из церкви тело вовремя скончавшегося кузнеца, отвез его на станцию, закамуфлировал под свою внешность и подбросил в дом. Если инициатором была Эгида, то существовала возможность, что они поверят в мою смерть и оставят в покое. Чтобы поддерживать покровы, надо раз в семь-восемь месяцев пользоваться камуфляжцем. Они ведь имеют свойство постепенно дилегализироваться, но тело кузнеца к тому времени уже давно было бы похоронено. Тут откуда ни возьмись появляешься ты, мой старый поставщик ворованных вещиц, и объявляешь себя моим родственником и наследником. Когда ты летел к станции, одноглазый действительно был в шкафу, а я прятался в доме, но за то время, пока прайтер сначала на автопилоте возвращался, а затем вез меня к горам, он успел вырубить тебя, спереть кристалл и вернуться в Ссылку. Тогда передо мной встало две проблемы… Во-первых, даже если Эгида и не подозревает о том, кто я в действительности такой, надо все равно по возможности избежать скрупулезного расследования, во- вторых – что теперь делать с тобой? О том, что в ту ночь должна произойти плановая ревизия, я знал, ну а действия Эгиды по отношению к виновному в пропаже кристалла можно было легко предугадать… так что мне осталось лишь заставить тебя подписать документ об аренде и оставить одного на станции до появления ревизора. Я быстро слетал домой за Советчиком и, когда вернулся, обнаружил, что все сработало на удивление четко: тебя обвинили в пропаже и вернули в Бьянку с дефзондом в плече.
– Что-то давно молчит Советчик, – заметил я. – Значит, с помощью него ты и наблюдал за мной?
– Естественно. Советчики вообще интересные устройства, а в этот конкретный экземпляр я добавил одну полезную микросхему, с помощью которой на мониторе в РД-станции Бьянки видел и слышал все то, что видел и слышал он, а, следовательно, и ты. Собственно говоря, именно благодаря этому мне и удалось появиться здесь вовремя.
– Ну, хорошо… – я придвинулся ближе к нему, намереваясь сделать то, о чем давно мечтал. – А почему Советчик не мог работать нормально? И почему не сработал дефзонд? Что это за фактор-икс?
– Уиш, ну что ты! Об этом можно было бы и догадаться. Зачем выдумывать что-то новое, если есть возможность объяснить феномен уже имеющимися фактами… – он ухмыльнулся. – Я слышал все ваши споры с Советчиком на эту тему. Никакого ни врожденного ни приобретенного порока в твоем организме нет. Все очень просто… – Маклер замолчал.
– Так что же это? – спросил я после паузы.
– Ответ неизбежно разочарует тебя. Ну, не понимаешь? Даже после того, как я сказал тебе, что именно добавил в конструкцию Советчика? – Он вновь ухмыльнулся. – Да они же сами и выводили друг друга из строя, Уиш! Закодированная информация, посылаемая моей микросхемой через реальности в Бьянку, тоже двигается вдоль специально задействованной тахионной цепочки, и две такие цепочки – информационная и дефзондовская – исходящие практически из одной точки, скоррелировали и взаимно нарушили друг друга. Эта твоя идея насчет выпивки – полный бред. Кстати, лучше поставить на место и припереть чем-нибудь дверь.
Тяжело поднявшись, Чоча сказал:
– Карась, Крант, летяги, помогите мне.
– За мной должок, Мак…
Я размахнулся и ударил его в челюсть. Маклер перевернулся вместе со стулом, взбрыкнув ногами, я же молча поднял с пола баул, раскрыл его и, оглядев, содержимое, достал коробку из твердого толстого пергамента.
– Зачем ты его? – спросила Лата.
Я пояснил:
– Тебя он конечно спас, но меня с самого начала втравил во все это.
Чоча с остальными подняли дверь, приставили ее к косяку и стали подтаскивать тяжелый лабораторный стол.
На круглой площадке Свен Гленсус вдруг зашевелился и попытался приподняться. Вреда теперь от Его Боссовства никакого не было, но я перемахнул через перила и тюкнул его по темечку рукоятью извлеченного из баула щуп-захвата. Гленсус дернулся и затих.
Из коридора донесся шум.
– Быстрее! – поторопил у двери Чоча. – Ставьте вот это сверху…
Мак Маклер тяжело сел и осторожно потрогал челюсть.
Сойдя с площадки, я приблизился к окну. Сквозь решетку была видна часть замкового двора и край приземлившегося дирижабля. В разных местах и в разных позах валялись слабо шевелящиеся тела, толпа кидарцев осаждала донжон, сквозь запертые двери обмениваясь дружелюбными репликами с уединившимися внутри защитниками. Я поднял щуп-захват и приставил его к уху.
(Хотите избавиться от меня, хозяин?) – голос у него был грустный.
– Возможно, не навсегда. Может быть, ты еще и пригодишься. Но в любом случае, из тебя надо вытащить ту микросхему. А пока, до свидания… Советчик… когда вы… ну, находитесь сами по себе… вы что, живете в тишине и темноте?
(Я просто незаметно для себя засну. И проснусь только когда меня вновь инициируют. А если бы вас повесили, а я бы остался внутри! Навечно внутри черепа, наедине с умершим мозгом и постепенно сгнивающей плотью, как узник среди…)
Я поспешно утопил кнопку на рукояти и почувствовал, как лепестки вдвигаются вглубь ушной раковины и разворачиваются там. Короткая боль, тихий хлопок… Я вытряс из щуп-захвата на ладонь серебристую каплю и, помедлив, сунул ее в карман.
– Вы все равно пошли по неправильному пути, – раздался за моей спиной голос Мака Маклера. – Если гроздь достигает определенного объема, накопленная в ней энергия приведет к коллапсу…
– Чего, чего? – возмутился Урбан Караф.
Я обернулся. Маклер вновь сидел на стуле, все столпились вокруг него. Под дверью громоздилась гора мебели. Ученый по своему обыкновению подскакивал и пританцовывал.
– Откройте, именем лучезарного эмира! – донеслось из коридора, и в дверь ударили.
– Я экспериментировал с этим, да и не я один, – продолжал Маклер. – Но на определенном этапе отказался от идеи грозди. Когда-то у других исследователей, которые не остановились вовремя, эксперимент привел к крупной трнсреальной катастрофе, нарушению силы поверхностного натяжения нескольких реальностей, которые тахионные потоки буквально стянули вместе.
– Вранье! – выкрикнул Караф. – Инсинуация! Не верю, ахха!
– А где Салоник? – спросил Маклер, пожимая плечами и оглядываясь. Его взгляд сфокусировался на щуп-захвате в моей руке, глаза расширились.
– Уиш, ты что, вытащил Советчика?!
В дверь опять ударили, и тот же голос произнес:
– Не хотите открывать, а? Вот сейчас ворвемся внутрь и всех вас там вдребадан раздеребаним!
– Да! – с вызовом ответил я Маку. – Имеешь что-нибудь против? Он надоел мне, и к тому же я не могу позволить, чтобы за мной постоянно следили… – я подскочил, выпустив щуп-захват.
В левом предплечье возникла короткая пульсация.
– Болван! – сказал Мак Маклер. – Иногда ты вел себя умно, а иногда – как провинциальный болван! Ведь дефзонд опять включится после того, как подавляющая его работу тахионная цепочка Советчика исчезнет. Теперь ничего не помешает ему…
