— Это уж как госпожа Клара решит, — хмыкнула Ниакрис. — Я только хочу сказать, что всем давать удовлетворение — никакой жизни не хватит.
— А я бы сказал, что пусть здешние набольшие сами разбираются с недовольной, раз уж им так нужна наша помощь в набеге, — проговорил Бельт.
— Оставим это. — Клара упрямо нагнула голову. — Это мой долг. Я буду сражаться. Чужую честь должно уважать, даже если уважение можно выказать одним-единственным способом.
— Убив эту дурочку? — поднял брови Бельт.
— Может, и так, — с непроницаемым лицом ответила Клара. — Я просто хочу сказать, что в ближайшее время мы покончим со здешними долгами. Наше путешествие и без того затянулось.
С этим никто не стал спорить.
— Гм… — тем не менее прокашлялся некромант. — Насколько я помню обычаи народа орков, госпоже Кларе, возможно, помог бы такой приём…
И стал рассказывать.
На севере вечерело поздно, но сумерки всё-таки наползали, и на улочки Рейервена выкатили пузатые бочки, заполненные бросовым жиром, отходами китобойного промысла, и засветили фитили толщиной в человеческую руку. Орки, люди, гномы, гоблины и прочие обитатели городка поодиночке, парами, тройками или большими компаниями тянулись к центральной площади — днём тут шумело торжище, а сейчас лотки и прилавки оказались сдвинуты, открыв начерченный прямо на утоптанной земле киноварный круг.
Перед Кларой все поспешно расступались, но — не кланялись.
На противоположном краю круга чародейка заметила орку. Шердрада облачилась в лёгкий доспех, защищавший лишь грудь, надела островерхий шлем, пренебрегая хауберком, взяла круглый щит и тонкое копьё — таким Удобно играть, как журавль клювом. Рядом с поединщицей переминались с ноги на ногу три или четыре подружки, тоже снарядившиеся как для жестокого боя. Большинство молодых орчанок успели наградить следовавших за Кларой Тави и Ниакрис весьма и весьма неласковыми взглядами. Дочь некроманта и глазом не моргнула, а Тави отчего-то смутилась и совершенно некстати принялась хвататься за рукоятки сабель.
Ни капитана Уртханга, ни его главного кормчего на площади не оказалось.
Клара молча шагнула к красноватой линии, сбросила плащ. Отстегнула Мечи, протянув один Райне, а другой — Бельту. В отличие от Шердрады она не взяла с собой ничего, кроме верной рубиновой шпаги да ещё короткого кинжала.
Никто не произнёс ни слова. Очевидно, вести успели разнестись.
Не сыскалось и никаких распорядителей с устроителями, судей или тому подобного. Правила поединка и так знал каждый, оказавшийся тем вечером на площади.
Шердрада обернулась к четвёрке подружек, они обнялись, постояли так мгновение, потом с резким «хей!» разъяли руки. Орчанка встряхнулась, повела плечами, словно лишний раз проверяя, хорошо ли сидит доспех, и легким, почти летящим шагом опытного воина заскользила навстречу Кларе.
Чародейка так же молча шагнула в круг.
Толпа молчала. Никто не подбадривал Шердраду, смешавшиеся орки, люди и гномы замерли, словно боясь вздохнуть.
Клара двинулась привычным полукружьем, взяв в левую руку кинжал. Шердрада явно осторожничала, не собираясь бросаться на могущественную противницу очертя голову.
— Сходимся! — резко бросила Клара. Незачем тянуть время. Это не гладиаторские игры.
Шердрада молча кивнула. В следующий миг её копьё свистнуло над правым Клариным плечом — чародейка едва успела уклониться.
Народ на площади по-прежнему безмолвствовал. Орка и Клара бились в полном молчании.
Ещё атака, и на сей раз волшебница клинком отшибла древко в сторону, сделала выпад сама — Шердрада приняла кинжал щитом, тотчас попыталась хватануть Клару на рас круге противоположным концом копья, хлестнуть, словно шестом, — волшебнице пришлось почти ничком бросаться наземь.
Рай на сжала кулаки.
А Клара билась уже всерьёз. Это .ничем не напоминало поединок с Сильвией, когда сошлись две магические силы. Здесь таланту противостояло умение, страсти — спокойствие.
Больше всего Клару пугала тишина. Никто не подбадривал «свою» поединщицу. Даже четыре подруги Шердрады, казалось, обратились в соляные столпы.
Железо лязгало о железо, коротко свистела рубиновая шпага, отбивая очередной выпад орки. Шердрада билась хорошо, очень хорошо. Страстно, но не теряя головы. Она ни разу не зацепила чародейку, но уже не раз четырёхгранный наконечник её копья лишь на палец расходился с целью.
«Пожалуй, хватит», — подумала Клара. Задуманное ею требовало филигранной точности и удара, и того, что следовало сделать сразу после.
…Когда Шердрада в очередной раз промахнулась всего на волосок, Клара не стала отступать. Поймав копейное древко правым локтем, волшебница крутнулась на месте, кинжал в левой руке пронёсся над не успевшим подняться для защиты щитом и чиркнул точно под подбородком орчанки.
Толчок — Шердрада оказалась на земле. Грудь её стремительно заливала кровь.
Толпа разом охнула, словно один человек. Подружки поверженной кинулись было к ней, но Клара, как она и Рассчитывала, оказалась быстрее.
Слово подкрепил жест, заклятье сорвалось, соединяя Жизненно важное и открывая то, что не угрожало немедленной смертью. Откат ударил Клару кузнечным молотом, однако к нему она была готова; собрав всю волю в кулак, чародейка заставила себя победно вскинуть клинок, даже не поморщившись от жгучей, давящей боли.
— Её жизнь взята мной! Она моя!
Орчанки остановились как вкопанные.
— Честь омыта кровью, — продолжала тем временем Клара, в точности следуя наставлениям Бельта. — Она не претерпела урона. Вы! — Она резко выбросила руку, указывая на товарок Шердрады. — Вернуть ли мне жизнь храбро сражавшейся? Предупреждаю, цена выйдет немалой. Решайте, и решайте быстро!
Обычно эта ритуальная фраза произносилась, когда один из противников просто попал в безвыходное положение и клинок уже приставлен к его горлу. Но сейчас… рана Шердрады была смертельной, горло раскрыто, потоки крови заливают грудь, тёмные струйки начинают растекаться по утоптанной земле.
— Верни ей жизнь, кирия, — наконец выдавила из себя одна из орчанок, опускаясь на одно колено. — Я готова своей службой выкупить её у тебя.
— И я, и я тоже! — примеру подруги тут же последовали и три остальных.
— Хорошо! — отрывисто бросила Клара, склоняясь над неподвижной окровавленной оркой.
Замершая в благоговении толпа увидала, как между ладонями иноземной чародейки появился ярко-голубой трепещущий огонёк. Клара резко подбросила его вверх, словно выпуская бабочку, и лоскуток голубого пламени, описав плавную дугу, опустился прямо на жуткого вида рану Шердрады. Люди ахнули — шею орки мгновенно охватил призрачный огонь цвета зимнего неба. Клара не сдержалась — поморщилась; на висках чародейки выступили бисеринки пота.
Края раны быстро сходились, кровь потемнела и высохла, и минуту спустя на шее не осталось ничего, кроме свежего тёмно-зелёного шрама. Кларе ничего не стоило бы убрать его совсем, но для орки — это зримое подтверждение её доблести, того, что она билась до конца и противник её не щадил.
А правду им, прямодушным орчанкам, знать совсем не обязательно.
Пошатнувшись лишь самую малость, Клара выпрямилась. И тут столпившийся народ словно прорвало — восторженные вопли, лязг выхваченного оружия, над головой взлетел целый лес клинков, мечей и топоров.
Волшебница оглянулась на своих спутников. Бельт незаметно кивал и улыбался, Тави тоже вскинула сабли и что-то вопила, одобрительно вскинула сжатый кулак Райна. Невозмутимой оставалась, как и следовало ожидать, одна только Ниакрис.
