Ноги из глины (пер. М.Губайдуллин)

– Ты никогда не хотел стать капитаном, Фред?

– Я? Офицеришкой? У меня есть гордость, Нобби. Я ничего не имею против офицерни, но я не хочу быть на них похожим. Мое место среди обычных людей.

– Я тоже хотел бы, – угрюмо сказал Нобби. – Смотри, что я сегодня утром нашел у себя в почтовом ящике.

Он протянул сержанту карточку с золотым обрезом. «Леди Селачи устраивает Домашний Вечер с пяти часов, и просит лорда де Ноббса не отказать в удовольствии составить компанию», – прочел он.

– Ого.

– Слыхал я об этих богатых старушенциях, – удрученно сказал Нобби. – Уверен, она хочет выставить меня там посмешищем, как ты думаешь?

– Не, не похоже, – сказал сержант, серьезно посмотрев на товарища. – Я знаю все эти дела от дяди. «Домашний Вечер» означает немного выпить. Там все эти снобы снобствуют, Нобби. Только выпиваешь, травишь анекдоты, болтаешь о книжечках, ивскувствах всяких.

– У меня нет выходного костюма, – сказал Нобби.

– Ах, так вот в чем вся загвоздка-то, Нобби, – сказал Кишка. – Униформа подойдет. Фактически, добавляет лоску. Особенно, если выглядишь крутым, – сказал он, игнорируя тот факт, что Нобби выглядит не то что круто, но даже не закругленно.

– Правда? – немного воодушевившись, спросил Нобби. – Значит, будут еще приглашения, – добавил он. – Крутые пригласительные, похоже, как будто их пообкусали по краям золотыми зубами. Ужины, игры в шары, все такое.

Кишка посмотрел на своего друга. Ему в голову пришла странная, но занимательная мысль.

– Ну-уу, – сказал он, – конец социального сезона, понимаешь? Время выходит?

– Куда?

– Ну-у… может быть все эти крутые бабы хотят женить тебя на своих дочерях, которые уже поспели…

– Что?

– Нет никого круче графа, за исключением герцога, а у нас нет ни одного герцога. И нет короля. Граф Анхский, вот что они называют поймать происхождение, – да, так было легче сказать. Если просто сказать «Нобби Ноббс – Граф Анхский», то это было как посмешище. Но если просто сказать Граф Анхский, то это звучит. Много женщин были бы счастливы стать тещами графа Анхского, даже если это означает сделку с Нобби Ноббсом. Или хотя бы некоторые.

У Нобби заблестели глаза.

– Никогда не думал об этом, – сказал он. – А у тех девочек и денюшки водятся?

– Побольше, чем у тебя, Нобби.

– И, конечно, я обязан перед потомками, чтобы род не оборвался, – задумчиво сказал Нобби.

Кишка улыбнулся ему натянутой улыбкой сумасшедшего доктора, которому молнией дало по голове, после чего он подсоединил свою голову электродами к чучелу и теперь наблюдал, как его детище поскакало к деревне.

– Круто, – сказал Нобби, с затуманенными глазами.

– Правильно, но сначала, – сказал Кишка, – я обойду все бойни, а ты пойдешь по Читтлинг-стрит, а после этого мы можем с чистой совестью отправиться обратно в участок. Идет?

* * *

– Добрый день, коммандер Ваймз, – закрыв дверь за собой, сказал Кэррот. – Докладывает капитан Кэррот.

Ваймз сидел, развалившись в кресле и уставившись в окно. Опять поднимался туман. Опять оперный театр напротив затянула дымка.

– Мы, э, обошли всех големов, каких знали в округе, – сказал Кэррот, стараясь дипломатично осмотреть стол на предмет наличия бутылки. – Их почти не осталось, сэр. Мы обнаружили одиннадцать случаев саморазрушения, или самоотпиливания головы, а к обеду люди начали их разрушать или вытаскивать слова у них из головы. Это ужасно, сэр. По всему городу валяются куски глины. Как будто люди… только этого и ждали. Это странно, сэр. Все что они делали – это работали и держались друг друга, и никогда никого не трогали. А некоторые из самоуничтожившихся оставили… ну, записки, сэр. Что-то типа, что им стыдно, что и они сожалеют, сэр. И что-то насчет их глины…

Ваймз не отвечал.

Кэррот наклонился в сторону и вниз, посмотреть, нет ли бутылки под столом.

– А в «Норе Съедобных Деликатесов Буравчика» продавали отравленных крыс. Мышьяком. Я попросил сержанта Кишку и Нобби проследить за этим. Может, случайное совпадение, но проверить не мешает.

Ваймз повернулся. Кэррот слышал, как он дышит. Короткими, резкими вдохами, как человек, который старается контролировать себя.

– Что мы упустили, капитан? – далеким голосом спросил он.

– Сэр?

– В спальне его превосходительства. Там есть кровать. Стол. Вещи на столе. Ночной столик. Кресло. Кувшин. Все. Мы все поменяли. Он ест еду. Мы проверили еду, не так ли?

– Всю кладовку, сэр.

– Точно? Мы могли здесь ошибиться. Я не знаю где, но где-то мы ошиблись. На кладбище есть доказательство того, что мы ошибаемся, – Ваймз почти плакал. – Что еще? Малопопка говорит, что на нем нет следов. Что еще? Надо узнать, как, и если повезет, мы узнаем кто.

– Он дышит там больше, чем остальные, сэ…

– Но мы перенесли его в другую комнату! Даже если кто-нибудь, я не знаю, закачивал туда яд… они не могут следить за всеми комнатами. Это должна быть еда!

– Я наблюдал, как пробуют еду, сэр.

– Значит что-то, что мы не видим, черт его побери! Люди умирают, капитан! Миссис Изи умерла!

– Кто, сэр?

– Вы никогда не слышали о ней?

– Не могу сказать, сэр. Чем она занималась?

– Занималась? Ничем, я думаю. Она вырастила девять детей в двух комнатах, в невозможной тесноте и она шила рубашки за 2 пенса в час, все чертовы часы, что дали ей боги, все, что она делала, это работала и следила за собой, а теперь она умерла, капитан. И ее внук. В возрасте четырнадцати месяцев. Потому что ее внучка принесла немного объедков из дворца! Немного побаловать их! И знаешь что? Милдред думала, что я собираюсь арестовать ее за воровство! Прямо на чертовых похоронах, господи ты боже мой! – Ваймз разжал и сжал кулак так, что суставы побелели. – Это уже убийство. Не политика, не покушение, это убийство. Потому что мы не можем задать чертовые правильные вопросы!

* * *

Дверь открылась.

– Добрый день, хозяин, – улыбаясь, сказал сержант Кишка, отдав честь. – Извините за беспокойство. Я понимаю, что сейчас Вы сильно заняты, но я должен спросить, просто чтобы исключить Вас из списков расследования, если можно так выразиться. Вы используете у себя мышьяк?

– Э… Фенли, не держи офицера в дверях, – сказал нервный голос, и рабочий отступил в сторону. – Добрый день, офицер. Чем можем быть полезными?

– Проверяем на мышьяк, сэр. Кажется, его применяют там, где нельзя.

– О, господи. Действительно. Я уверен, что мы не применяем, но заходите, пожалуйста, я проверю у мастеров. Не хотите чашку чая?

Кишка оглянулся. На улице клубился туман. Небо посерело.