боялась, что он умрет тоже из-за меча, — она была напряжена так, что заострились черты лица. — Я заставила его бросить меч.
— Как?
— Предложила выбор: женщина или круг. Кесар выбрал женщину.
— И это же ты пыталась вбить своим детям?
— Да, — она подняла взгляд и не мигая смотрела на меня зелеными, как у песчаного тигра глазами. — Я хотела, чтобы жизнь Киприаны была спокойнее чем моя, чтобы Массоу никогда не пришлось брать меч в руки…
— Хотела, — повторил я. — А теперь передумала?
Адара тяжело вздохнула.
— Дел правильно говорила, я не могу спрятать детей от жизни, а жизнь редко бывает добра. Я сказала Массоу и Киприане, что если они хотят, они могут попробовать научиться чему-нибудь у тебя и Дел, потому что однажды это может им пригодиться.
И может быть скорее, чем ей хотелось бы. Но по крайней мере она решила дать им шанс.
— Дай еще воды, — прохрипел я.
Адара подала.
— Жар спал. Теперь тебе нужно спать, есть и отдыхать, и скоро ты поправишься.
Я хмыкнул, возвращая флягу.
— К утру я буду на ногах.
— Нет, это вряд ли, — Адара двигалась с какой-то отчаянной решительностью. — Ты и Дел… вы связаны?
— Не формально, — связью назывался на Границе брак. — И даже не не совсем формально… мы просто вместе.
— И… спите вместе.
— Ну да. Обычно, — я вздохнул и погладил свои шрамы, думая о неприятно онемевшей руке. — Сейчас это несколько затруднительно… Дел боится локи.
— А я не боюсь, — сказала Адара. Четко и достаточно громко.
Я задумчиво посмотрел на нее, но промолчал.
Она подняла подбородок и смело встретила мой взгляд.
— Мы с мужем могли редко… когда у него стало сдавать сердце. И… последний раз был очень давно.
Я понимал, как тяжело ей было это сказать. На Юге женщина никогда не проявляет инициативы в таких делах, это происходит по желанию мужа. Адара жила на Границе, где не так строго следовали Южным обычаям, конечно на нее повлиял и муж-Северянин, но все равно, это было необычное и мужественное предложение.
Предложение, которого я не хотел. Мне вполне хватало Дел.
Но как, в аиды, сказать женщине нет?
В конце концов мне и не пришлось ничего говорить. Адара поняла ответ интуитивно. На секунду она закрыла глаза, потом снова посмотрела на меня. Щеки ее покраснели, но я понял, что отказ ее не оскорбил.
— Я понимаю, — тихо сказала она без лишних эмоций. — Я просто жила на Границе. Я женщина, которая рожает и растит детей, и живет в своем доме. Солнце высосало свежесть из моей кожи и оставило пятна на лице. Я никогда не держала в руках оружие и плачу, когда нужно дать сдачи. Я не смогла бы нанести удар мечом даже если бы от этого зависела моя жизнь. Тебе не нужна такая.
— Ты нужна была Кесару.
— Но я заставила его измениться, — теперь она себя за это ненавидела.
Я подумал о нашем разговоре с Дел, когда она спрашивала, хотел ли я более мягкую женщину, женщину с иными аппетитами и иными целями в жизни, такую как Адара. А теперь другая женщина задавала тот же вопрос, хотя слова — и тот, кто их произносил — изменились.
И я удивился, неужели каждой женщине на земле не нравится ее жизнь и она хотела бы жить по- другому.
Жизнью, которой никогда не будет.
Аиды, ну что за наказание.
— Я позову Дел, — сказала Адара и тихо выскользнула из повозки.
Вошла Дел. Она прислонилась к стенке и долго всматривалась в меня, по привычке убрав волосы за уши. Ее золотистый загар начал сходить и кожа становилась бледно-кремовой.
— Ну, — сказала она, — значит вытянул.
— Более-менее, — горло и грудь болели, но голова уже соображала. — Я долго спал?
— То засыпал, то просыпался четыре дня.
— Четыре дня! — я нахмурился. — Это был небольшой порез, и ты сама говорила, что его прижгли.
— Правильно, — согласилась Дел. — Но этого меча касались локи и рана загноилась. Пришлось вскрывать ее и чистить.
Я повернул голову и, прижав подбородок к плечу, изучил руку. Все предплечье было забинтовано, но запах показался мне довольно чистым.
— Значит потеряли еще четыре дня.
Дел пожала плечами.
— Где четыре, там и шесть… Какая разница? Если я каждый день буду подсчитывать, сколько осталось до моих похорон, я умру от бессмысленных переживаний.
Она говорила довольно спокойно.
— Но баска… время уходит.
— Время всегда уходит, — наклонившись, Дел подняла флягу и сделала глоток. — Когда ты поправишься, мы разделим еду и вещи и пойдем дальше.
— Вещи? — нахмурился я. — По-моему мы давно разобрались с вещами. Зачем что-то менять?
— Не наши вещи, их, — Дел пожала плечами. — У них больше нет лошади.
Я моргнул.
— Ты хочешь сказать… дальше мы пойдем впятером?
Дел поставила на место флягу.
— Прошло очень много времени с тех пор, как я последний раз проходила по Торговому Тракту. Гостиницы и поселения меняются как и люди, я уже не знаю, где их искать. Но я знаю, что если мы оставим эту женщину с детьми здесь, без защиты, пообещав, что им помогут за холмом, они могут погибнуть.
Я думаю, что знал это с того момента, как мы их встретили, но почему-то притворялся, что починив повозку мы спокойно пойдем дальше. Помощь оказалась бессмысленной, поскольку не было лошади, чтобы эту повозку везти, а тащить ее на себе они не могли.
— Я посоветовала им, как только ты встанешь на ноги, собрать все, что может понадобиться, — рассказывала Дел. — Я сказала, что в ближайшем поселении они смогут купить лошадь и другую повозку, но с этой им придется расстаться, — она ударила по деревянному остову. — К тому времени, когда они найдут новую повозку, от этой ничего не останется. Воры обдерут ее как падаль. Дерево пойдет для костра…
— Но у них нет денег на лошадь и повозку…
— У нас есть, — спокойно сообщила Дел. — Я взяла деньги у борджуни.
Я обдумывал, чем нам это грозит. Я уже понял, что Массоу напоминал ей брата, так же как Киприана напоминала мне молодую невинную Дел.
И думаю, где-то в подсознании, я и не представлял, что смогу бросить их одних… ну по крайней мере не думал об этом всерьез.
— Что случилось, Дел?
Ее лицо превратилось в мраморную маску.
— Это я привела их, Тигр. Локи… Я так расстроилась в долине… вспоминая мою семью, — по-детски беспомощно Дел пожала плечами. — Их это и привлекает: сильные эмоции. Если бы я не потеряла
