— Может быть не всегда.
Киприана примерилась к моему шагу и протянула мне раскрытую ладонь.
— Мне это нужно, — сказала она. — Это принадлежало Ракшасе.
В мою руку скользнул шнурок с красно-коричневыми камешками, отшлифованными за многие годы прикосновения к человеческому телу. Мысленно я увидел шею Дел. Представил, как я надену на нее это ожерелье, как она когда-то надевала его на мать. Киприана улыбнулась и побежала вперед, к своей матери.
31
Гончие взяли нас в кольцо. Я успел позабыть, насколько они уродливы.
Жеребца, естественно, в этот момент счастливым назвать было нельзя. Он слишком хорошо помнил раны и укусы, полученные в последнем бою. Гнедой пританцовывал, бил копытами и фыркал, готовясь дать достойный отпор.
— Аиды, — проворчал я, — что теперь?
Дел сидела за моей спиной на жеребце, держась за мою одежду. Думая только о предстоящем путешествии, мы оставили позади каньон, а с ним и охранную песню, позабыв, что только она держала гончих на расстоянии.
— Это, — спокойно сказала Дел, нащупывая что-то под шерстяной туникой.
Я не повернулся, чтобы посмотреть, побоявшись отвлечься от гончих, поэтому не увидел, что она сделала. Я знал только, что мы были окружены белоглазыми хищниками, а через секунду они исчезли. Убежали как побитые собаки.
Убедившись, что они действительно убрались, я повернулся к Дел.
— Ладно, баска… что ты сделала?
Она сняла что-то с шеи и передала мне. Я взял: тонкий кожаный ремешок и крошечная металлическая трубка, серебристо сверкавшая в слабом туманном свете.
— Это? — подозрительно уточнил я. — В аиды, что это?
— Кое-что от Кантеада, — она шлепнула жеребца по бокам и мы продолжили путешествие. Мне пришлось выпрямиться и переключить внимание на гнедого.
— Хей, — крикнул я, не выпуская из рук трубки на ремешке и заставляя жеребца прекратить прыжки, скачки и приплясывание. Когда гнедой успокоился, я посмотрел в сквозное отверстие в трубке. — Свисток?
— Мастер песни сказал, что он будет отгонять гончих.
— Но не отошлет их совсем.
— Нет. Они действуют по заклятью или подчиняясь какому-то другому принуждению. Может они так и будут идти за нами, зато нам не придется нервничать и отгонять их.
— Мне это не нравится, — сказал я.
Дел вздохнула.
— А тебе вообще что-нибудь нравится?
Я ответил не задумываясь.
— Меч, круг, хорошая женщина. И меч, кстати, Южный… без Северного я проживу.
— И Южная женщина?
Я провел жеребца через рощу и надел на шею свисток. Всегда пользуюсь преимуществом, независимо от его происхождения.
— Южная женщина, — мягко начал я, — имеет несколько преимуществ. Она послушна и не нужно беспокоиться, что она тебе нахамит если ее о чем-то попросить. Она прекрасно разбирается в домашних делах, прекрасно готовит, убирает и заботится о благополучии мужа. Она знает, как угодить мужчине в постели и вне ее, поскольку женщине с детства объяснили кто за главного.
Дел долго молчала и о чем-то думала. Я ухмыльнулся и в ожидании ответа рассматривал уши жеребца.
— Если Южные женщины идеальны, — наконец изрекла Дел, — почему Южные мужчины охотятся за Северянками?
Моя улыбка исчезла. Собравшись с мыслями, я ответил:
— Может из-за того, что они совсем другие? Цвет кожи, обычаи, характеры.
— Это означает только одно: Южные мужчины предпочитают женщин более независимых и сильных духовно.
— Возможно, — осторожно согласился я, — но я никогда не слышал, чтобы хотя бы один Южный мужчина мечтал встречаться со сварливой женщиной.
— Сварливая и независимая это не одно и тоже, — отрезала Дел.
— Только очень несчастная женщина будет стремиться к такой независимости, — упрямился я. — Держу пари, если ты спросишь Южных женщин как они предпочитают жить, большинство выберет Южный вариант.
— Может быть, — холодно согласилась она. — И в первую очередь потому что они к нему привыкли… но они будут жить такой жизнью только до того момента, пока не узнают, что такое свобода.
— Если из-за этой свободы они не потеряют своих мужчин.
— Настоящий мужчина не побоится независимой женщины.
— А откуда ты знаешь, каков настоящий мужчина и чего он может бояться? — разозлился я. — Ты так прижалась к моей спине, что можешь и не пытаться изображать мужчину, я все равно не поверю. А значит и судить о мужчинах ты не можешь.
Дел немного отодвинулась от меня, к чему я совершенно не стремился.
— Могу, — уверенно ответила она, — и могу это доказать, задав тебе один простой вопрос: ты боишься меня?
Аиды. Здорово она расставляет ловушки.
— Ну? — не унималась Дел.
— Многие мужчины боялись бы…
— А ты?
— …и я бы их не винил. Может ты и мужская фантазия, но ты женщина не того типа… — я замолчал, чувствуя, что положение становится все более затруднительным.
— Тигр, ответь на вопрос. Ты боишься меня?
— Если бы я сказал да, то соврал бы. Если нет — выставил бы себя самонадеянным дураком.
— Раньше тебя это не останавливало.
Дел всегда была любезна.
— Нет. Я не боюсь тебя.
— Значит настоящему мужчине не страшна женская независимость.
Ее слова заставили меня призадуматься, но я не настолько глуп в отношении женщин, чтобы поверить их льстивым фразам, от души они высказаны или нет.
— Ладно, — сказала она. — Так не какого типа я женщина?
Аиды. Заметила.
Я вздохнул.
— На таких, как ты, Южане не женятся.
— О таких, как я, Южане только мечтают… если у них с их невежеством хватает фантазии.
— Послушай, Дел, — я снова вздохнул, признавая свое поражение. Не стоило тратить силы на ерундовый спор. — Конечно Южане мечтают. Все мужчины мечтают. И я готов поспорить, что Северяне спят и видят женщин с Юга.
— В отношении снов ничего тебе сообщить не могу, — ехидно ответила она. — Меня беспокоит только реальность, когда мужчина унижает женщину.
