Леди неукротимость

– О, он ужасно рассердил маркиза. Они чуть было не подрались.

– Мама, о чем ты говоришь?

– Понимаешь, маркиз защищал мистера Бо­форта от суперинтенданта. Но мистер Бофорт ска­зал им обоим, что он видит различие между дамой и дураком и что если бы он решил сбросить графа на эти ужасные копья, он бы сделал это быстро и не допустил бы при этом ошибки.

– О, нет.

София закивала головой:

– Леди Джулиана подслушивала их, и она сама рассказала мне об этом. Она сказала, что маркиз приказал мистеру Бофорту замолчать, а потом по­просил суперинтенданта уйти. Вот такие дела. Бед­ная Ханна мертва, и никто не знает, кто это сделал и почему.

Кейт ничего не стала говорить о своих собствен­ных подозрениях. Вэл мог попытаться убить графа и столкнуться с Ханной, но она знала, что молодой человек не предпринял бы атаки на графа в присут­ ствии дамы. От Софии она узнала, что Фальк вышел из гостиной вскоре после того, как она сама вышла оттуда. Фальк. Мог ли он узнать о неверности Хан­ны? Может быть, он все время знал об этом и толь­ко выжидал удобного случая убить ее. И кроме того, существовала возможность, что один из вы­ здоравливающих офицеров мог попытаться убить графа, но сделал это очень неумело, что и привело к трагическим последствиям.

– Но ты еще не слышала самого плохого. Голос Софии прервал размышления Кейт.

– Что, мама?

– Леди Джулиана обвинила маркиза в убийстве леди Ханны. Прямо перед полицейскими. На глазах у всех.

– Это абсурд.

– Это же сказал и лорд Синклер. Конечно, все знали, что ты гуляла с ним и с этой Бичуит. Это было совершенно ясно, но Джулиане, казалось, бы­ло все равно. Она все время требовала, чтобы кон­стебли арестовали его, а бедный лорд Алексис прос­то стоял перед ней и позволял ей высказывать чудо­вищные обвинения. Если бы лорд Синклер не увел Джулиану, я не знаю, что могло бы произойти. Это все так ужасно и неприятно.

– Значит, она унижала его, а он даже не за­щищался?

– Ну, ты же знаешь, каков лорд Алексис со своей матерью. Он просто каменеет в ее присут­ствии. Я этого не понимаю.

Кейт направилась к дверям спальни.

– Где он?

– Спит. Мередит наконец уложил его в постель час назад.

Замедлив шаг, Кейт все же решила подождать. Но она все же решила откровенно поговорить с Алексисом де Гранвилем независимо от того, что произошло.

ГЛАВА 16

Кейт вышла из Сторожевой башни на дорожку, идущую по верху крепостной стены. Это был второй день после смерти Ханны. Солнце уже почти сади­лось, и от Мередита она узнала, что Алексис под­нялся на стену. Он стоял между двумя зубцами, опершись руками на края амбразуры между ними. Его профиль освещался золотистым светом заходя­щего солнца. В этом профиле не было ни одной неправильной линии, и его совершенство разгневало ее еще сильнее. Может быть, он и забыл о миссис Бичуит, но она не забыла. Подойдя к нему, она остановилась рядом с зубцом, в центре которого была проделана бойница.

– Я не буду песчинкой.

Алексис резко повернулся к ней лицом.

– Проклятье! Тебе не следовало бы так бес­шумно подкрадываться к людям.

– Я не подкрадывалась. Ты просто замечтался. Он приблизился к ней.

– Я думал о тебе.

Она предупреждающе вытянула вперед руку:

– Можешь не стараться быть любезным. У те­бя все равно это не получится, потому что я собира­ юсь сказать тебе несколько слов.

Вздохнув, он оперся спиной на зубец стены, скре­стил руки на груди и поднял голову. Кейт сердито посмотрела на него.

– Я слышала, что ты смог защитить Валентина от правосудия, избавить Фалька от сознания невер­ ности Ханны и спасти репутацию своей любовни­цы – и все это одновременно.

– Эту способность я развил в себе, когда мне пришлось руководить десятками офицеров своего полка, которые заняты только тем, что стремятся нарушать покой королевы.

Сжав руки в кулаки, Кейт призвала на помощь всю свою смелость и ринулась в атаку.

– Итак, ты привел в порядок дела всех. Как ты внимателен по отношению к окружающим. Единст­ венную проблему я вижу в том, что ты не оказал мне подобной любезности.

– То, что ты говоришь, не имеет смысла.

– Вы – всего лишь небольшой кусочек масла, милорд, но вы стараетесь намазать себя на слишком много ломтиков хлеба.

– Я чувствую тошноту от твоей метафоры.

– Я пытаюсь объяснить тебе кое-что, де Гранвиль. И я пытаюсь сделать это как леди, – она ткнула его пальцем в грудь. – Когда я проходила сотни миль за падающими от голода быками через весь Американский континент и росла в домах с полотняными стенами, я поняла одну важную вещь – если ты не требуешь к себе уважения, ты его и не получишь. И клянусь Богом, сэр, вы будете уважать меня, или я подвешу вас на веревке за ваши дары, щедро ниспосланные вам природой.

Алексис изумленно уставился на нее, а затем быстро моргнул.

– Ты сошла с ума.

– Если ты хочешь сказать, что я рассержена, то ты уловил мою мысль. Я разрываю нашу помолвку. Ты можешь вернуться к даме с воздушными шара­ми вместо грудей.

Кейт повернулась на каблуках, чтобы уйти, но Алексис схватил ее за руку и резко развернул об­ ратно. Если бы она не была так сердита, она ис­пугалась бы ярости, горевшей в его глазах. Он прижал ее спиной к зубцу и с обеих сторон руками преградил ей путь.

– Я буду решать, когда разорвать нашу по­молвку, ты, дерзкая маленькая ведьма. И я еще не готов сделать это.

Сердито глядя в его остекленевшие от гнева глаза, Кейт сказала:

– Я – не коммунальное удобство вроде водо­провода. Ты можешь командовать жизнью Вэла и большинства остальных людей, но ты не можешь командовать моей жизнью. Я всегда удивлялась, почему ты так безропотно падаешь к ногам своей матери. А потом я поняла – ведь она уважает тебя еще меньше, чем я.

Он схватил ее за плечи и поднял ее в воздух, а потом, так же внезапно, уронил ее. У Кейт под­ вернулась щиколотка, и она чуть было не упала. Алексис, поймав ее за талию, помог ей удержаться на ногах.

– Она рассказала тебе, – сказал он. Его руки бессильно повисли вдоль его тела.

– Рассказала мне что?

– О моих убийствах.

Кейт нахмурилась. Его гнев исчез. Нет, он просто как-то изменился. Алексис возвышался над ней, положив одну руку на верхушку зубца. Из-под ткани рукава отчетливо проступал рельеф его мышц. Ког­да он снова заговорил, его голос был негромким, но он как-то странно звенел от сдерживаемых эмоций.

– Ты не боишься быть наедине со мной сейчас, когда ты знаешь об этом?

– Ты убил своего отца и сестру? Он закрыл глаза и прошептал:

– Должно быть, да.

– Ты хочешь сказать, что ты сам не знаешь?