Леди неукротимость

ринулась назад в том направлении, откуда она только что прибежала.

На повороте тропинки она чуть было не стол­кнулась с графом. Он стоял к ней спиной. Напротив

него стоял Валентин Бофорт с шотландским кин­жалом в руке, который она раньше видела в ору­ жейной.

– Вэл? – Кейт бросилась вперед.

– Оставайся на месте. Нет, отойди от графа, Кейт. Дальше. Так хорошо. – Рука Вэла с силой сжимала рукоятку кинжала. – Я думал, что ты уже ушла.

– Я услыхала крик.

– Трус, – сказал Вэл. – Он не может проявить твердость.

– Ты сумасшедший, – послышался голос гра­фа. Его глаза становились все шире с каждым дви­ жением Вэла.

Кейт протянула руку к Бофорту.

– Ну же, Вэл, ты ведь не хочешь сделать этого.

Вэл рассмеялся. Он сделал выпад в сторону гра­фа, а затем отскочил назад. Кардиган взвизгнул и отпрыгнул в сторону. Вэл обошел свою жертву кругом, делая выпады в сторону графа и одновре­менно осыпая его насмешками. По мере продол­жения игры его дыхание становилось все более тя­желым.

– Все думают, что я убил Ханну, пытаясь до­браться до тебя, – он попытался нанести графу удар в живот, – поэтому я решил, что мне лучше быть повешенным также и за твое убийство.

Граф уклонился от удара слева. Вэл отошел в сторону и опустил свое оружие. Его лицо было залито потом, но он не отрывал взгляда от Кар­дигана. Кейт показалось, что он не замечает ничего вокруг, кроме человека, которого он хотел убить.

Вэл снова поднял кинжал.

– Пришло время вашей казни, милорд герой. Я хотел повесить, выпотрошить и четвертовать вас, но я недостаточно силен для этого. – Он провел пальцем по лезвию кинжала. – Мои солдаты были раздавлены, как сырые яйца, брошенные в стену. Они лопались, и их внутренности вываливались на­ружу, они были рассыпаны повсюду. Сейчас я со­бираюсь вспороть вам брюхо и выпотрошить ваши внутренности точно так же, как были выпотрошены они.

Пока Вэл говорил, Кейт заметила какое-то дви­жение у него за плечом. Из-за поворота тропинки им навстречу бежал Алексис. Поскольку Кардиган молчал, она должна была удержать мысли Вэла как можно дальше от убийства, чтобы дать Алексису время добраться до него. Она облизнула губы и сжала руки перед собой.

– О, Вэл, пожалуйста, не делай этого. Я не вынесу, если тебя повесят за убийство.

Услышав отчаяние в ее голосе, Вэл, наконец, оторвал глаза от графа и перевел свой взгляд на нее.

– Какое тебе дело до этого? Твои глаза видят только прекрасного Алексиса.

– Я ему больше не нужна, а я… я восхищаюсь тобой, – Кейт мельком подумала о приближаю­щемся Алексисе и снова устремила свой взгляд на Вэла. Еще раз облизнув губы, она сделала шаг по направлению к нему. – Пожалуйста, Вэл.

Как только Кейт сделала движение, Алексис тут же бросился на Вэла. Они оба рухнули на землю, и кинжал тут же отлетел в сторону. Кардиган закри­чал. Отступив на несколько шагов от борющихся мужчин, он вытащил из внутреннего кармана не­большой пистолет. Ствол пистолета то поднимался, то опускался по мере того, как граф пытался по­лучше прицелиться в Вэла.

Кейт отбежала в сторону от катающихся по земле мужчин и остановилась за спиной у графа. Она видела, как прыгает пистолет в руках Кар­дигана. Алексис и Вэл сцепились друг с другом так, что было невозможно понять, где кто. Она услыха­ла щелчок взведенного графом курка и тут же, приподняв юбку, схватила свой нож и бросила его. Лезвие вошло прямо в плечо графу.

Кардиган вскрикнул и уронил пистолет. Услы­хав его крик, и Вэл, и Алексис как будто окаменели. Они смотрели на раненого графа с таким недовери­ем в глазах, будто он только что превратился в синюю свинью. Не двигаясь, они наблюдали, как Кейт вытащила свой нож из руки графа, вытерла его о его жакет и снова вложила в ножны, привязанные к ее ноге ниже колена.

Кардиган упал на колени, прижав пальцы к ране. Кровь сочилась сквозь них, и он застонал, увидев это.

Алексис выпустил своего друга из рук и помог ему подняться. Взгляд Вэла был прикован к руке графа. Кейт подошла к нему и положила руку ему на плечо.

Вэл не мог отвести взгляда от раны. Внезапно он отвернулся.

– Я думал, что хочу увидеть его кровь. Я оши­бался.

Алексис успел поддержать Вэла, когда у того подогнулись колени. С помощью Кейт он уложил своего друга на землю.

– Больше никакой крови, Алексис, – сказал он, когда его трепещущие веки сомкнулись. – Прости меня.

Кейт приложила руку к щеке Вэла.

– Думаю, он потерял сознание от нервного истощения, – она подняла глаза, чтобы увидеть обращенный на нее гневный взгляд Алексиса.

– Ты всегда демонстрируешь свои ноги незна­комым мужчинам? – спросил он. – Ты всегда при­ знаешься в любви одному, будучи помолвленной с другим? Фальк был прав, говоря о тебе, не так ли? Я выставил себя на посмешище, соединив свое имя с твоим.

Кейт поднялась и закусила губу.

– В таком случае, милорд, разъедините их. Я не буду вам мешать.

Сказав это, она тут же бросилась прочь. Это было единственное, что она могла сделать, чтобы не показать ему своих слез.

Алексис закрыл дверь за врачом и вернулся к по­стели Вэла. Ему потребовалось все его влияние, чтобы удержать Кардигана от требования арестовать его друга. Однако это была лишь временная отсрочка. Графа удалось убедить оставить это дело в руках Алексиса всею лишь на неделю.

Поправив одеяла на груди у Вэла, Алексис сел в кресло и потер обеими руками лицо. «Одна про­ клятая катастрофа за другой», – подумал он.

Ему удалось заставить Кейт возненавидеть его. Его погубила страсть. Никакая женщина не должна значить для него так много, никакая женщина вроде Кейт. Она была таким блестящим и остроумным созданием. Забавно, что она была слепа по отно­шению к его ужасному преступлению и в то же время так нетерпима к его небольшой ошибке вроде Каролины Бичуит. Она продолжала настаивать на том, что он неспособен убить. Но она не видела его в Крыму.

Если бы только она не рассердила его до такой степени! За всю его сознательную жизнь ни одна женщина ни разу не надавала ему таких пощечин, каких надавала ему Кейт тогда, во время их раз­говора на стене. И самое глупое во всем этом было то, что он был более или менее невиновен в том, в чем она его обвиняла.

О, у него был соблазн заняться любовью с Каро­линой в ту ночь, но только от злости на себя. В башне Каролина была так же настойчива, как обычно, но он был способен думать только о Кейт. Его память настойчиво подсовывала ему ее образ – Кейт, прячущая слезы, когда он обидел ее, Кейт, пытающаяся научиться правильно ходить, Кейт, си­дящая у него на коленях и болтающая ногами. Когда он заставил себя поцеловать Каролину, он вспомнил, как Кейт называла себя падшей женщи­ной. С извинениями на губах, он отстранился от Каролины после этого поцелуя. И именно в этот момент он услыхал крик.

Вэл зашевелился. Он открыл глаза и застонал.

– Ты сидел прямо на моих ребрах.

– Жаль, что я тебе их не сломал.

– Я не убивал ее, – Вэл снова закрыл глаза.

– Я это знаю, ты, юный осел.

Вэл улыбнулся, но Алексис видел, что его друг уже засыпает. Оставив своего друга заботам его камердинера, Алексис прошел в свои комнаты, где Мередит уже приготовил для него горячую ванну. Он