Леди неукротимость

лежал в воде, пока его кожа не сморщилась. Он чуть было не уснул в ванне, но Мередит вовремя заставил его выйти оттуда и надел на него халат.

Приближалось время обеда. Его плечи болели, а локти и костяшки пальцев были ободраны от борьбы с Взлом. Он не хотел столкнуться с Кейт. Он знал, что если не поговорит с ней как можно скорее, он никогда не сможет убедить ее простить его и поз­волить ему любить себя. А если он не сможет видеть ее и любить ее, то, подумал он, он вряд ли сможет выдержать дальше свою жизнь. Он подумал о смертельной скачке. Все чаще и чаще он понимал, что предпочитает ее общество безумным верховым упражнениям. Когда он был с ней, он был либо слишком очарован, либо слишком сердит, чтобы поддаваться своему чувству вины.

– Мередит.

– Да, милорд.

– Я готов? – Алексис окинул взглядом свои черные вечерние брюки и смокинг, а затем дернул себя за галстук.

Мередит убрал руки Алексиса от галстука и сно­ва поправил его.

– Да, милорд. Мне сказать лорду Синклеру, что вы и мисс Грей спуститесь немного позже?

– Я не буду спрашивать тебя, как ты узнал, что я собираюсь делать. Да, спасибо.

Через пять минут он уже стучал в дверь комна­ты Кейт. Он прокашлялся и попытался улыбнуться, когда она приоткрылась. На пороге стояла мать Кейт и промокала платочком глаза. Она не вырази­ла при виде его ни малейшего удивления. Улыбка исчезла с его губ.

– Она никогда не будет вести себя как другие девушки, – сказала София. – Она никого не станет слушать.

– О чем вы говорите?

Алексис протиснулся в комнату мимо стоящей в дверях женщины. Пройдя широкими шагами через гостиную, он вошел в спальню. Повсюду были раз­бросаны юбки, туфли и платья. Дверцы обоих пла­тяных шкафов были распахнуты. Алексис поднял прозрачную рубашку и уставился на нее взглядом.

София подошла и стала рядом с ним.

– Она проплакала около часа, а потом начала собираться. Она не стала меня слушать. Она взяла экипаж и свою горничную.

– Но почему?

– Моя маленькая девочка обладает огромной смелостью. Но что-то или кто-то испугали ее боль­ше, чем когда-либо могли испугать дикари-индейцы или пьяные старатели.

Он подождал, пока мать Кейт ушла, а потом переступил через кучу платьев и сел на кровать. Он почувствовал, что сидит на чем-то твердом. Сунув руку под матрац, он вытащил оттуда книгу по па­ леонтологии. Затем он снова сел, но только для того, чтобы опять подняться и отшвырнуть матрац в сторону. Под ним находился слой книг. Взяв томик Вольтера, он заметил, как что-то выглядыва­ет из-под кровати. Угол еще одной книги.

Снедаемый любопытством, Алексис открыл ящик прикроватного столика. Ничего, кроме носо­вых платков. Он поднял подушку с шезлонга. Еще книги. Книги под юбками, внутри шляпок, в ящиках диванов и кресел. Усевшись в шезлонг, он открыл потертый том, переплетенный в позолоченную ко­жу. Внутри была надпись:

«Моей маленькой Гипатии. Пусть свет знания озарит твою душу, и пусть тебя не поймают христи­ане. Твой любящий папа ».

Алексис перелистал несколько страниц. Это бы­ла история астрономии. Гипатия. Она была краси­ вой ученой женщиной и жила в Александрии. Од­нажды ее поймала толпа христиан и, втащив в цер­ковь, заскребла ракушками до смерти. Закрыв книгу, Алексис провел рукой по потрескавшемуся корешку и бросил взгляд в окно. Небо приобретало глубокий лазурный цвет сумерек. Башни замка по контрасту с цветом неба казались черными. – Мо­жет быть, я царапал тебя ракушками, моя малень­кая дикарка?

Уронив книгу по астрономии, Алексис вскочил на ноги и выбежал из спальни. Она могла бы дать ему шанс извиниться. Неужели она не считала его мужчиной, который может признать свои ошибки? Маленькая злюка. Она пырнула ножом графа, а за­тем предоставила Алексису залечивать раны и раз­ бираться в происшедшем. Это он должен сердиться, но нет– она должна была, обидевшись, убежать и оставить его наедине с его чувством вины.

Он сбежал вниз, где его встретил Мередит с пла­щом в руках.

– Твоя привычка читать мои мысли меня про­сто пугает, – сказал Алексис.

– Да, милорд. Я разговаривал с горничной миссис Грей. Мисс Грей остановится на ночь в де­ревне Тислборо, в гостинице «Лиса и собака».

Алексис скакал на Тезее так, будто бы за ним гнались демоны, только на этот раз преследова­телем был он. Тислборо находилось в добрых трех часах езды от замка. Эта деревня гордилась наличи­ем в ней железнодорожной станции. Если он не настигнет ее этой ночью, Кейт, вероятнее всего, сядет на лондонский поезд и исчезнет. Он ни секун­ды не сомневался в том, что она может исчезнуть так, что он не сможет ее никогда отыскать.

Когда он въехал в деревню, единственными го­рящими окнами в ней были окна «Лисы и собаки». Он с шумом ворвался во двор и разбудил грума. Уже была почти полночь, когда ему далось найти хозяина и заставить его рассказать, в какой комнате остановилась Кейт. Он остановился на мгновение в коридоре, чтобы перевести дыхание, а затем по­стучал. Не дожидаясь ответа, он открыл дверь и во­шел.

Кейт свернулась в кресле с книгой на коленях. Она даже не подняла головы.

– Хорошо, Мэйзи, – сказала она. – Я лягу в постель, но спать я все равно не буду.

– Разреши мне помочь тебе раздеться.

ГЛАВА 17

Книга выпала из рук Кейт и шлепнулась на пол. Она вскочила на ноги и встала за спинкой кресла.

– Уходи, – сказала она.

– Юные леди не имеют права приказывать пэ­рам королевства, – сказал Алексис, наклоняясь и поднимая книгу. – Ты сбежала, трусишка.

Он посмотрел на книгу, которую держал в руке.

– Римская история, – сказала она. – Неженст­венно, я знаю, но я еще не слегла от мозговой лихорадки, вызванной перенапряжением ума.

Он снова почувствовал себя виноватым.

– Что неженственно, – сказал он, – так это твое путешествие в одиночестве. И у тебя хватило безрассудства оставить меня, как беременную невес­ту, на ступеньках алтаря. Ты сделаешь нас обоих предметом всеобщих сплетен.

– Если ты приехал, намереваясь утащить меня в замок, чтобы спасти свою репутацию распутника, то ты можешь сейчас же развернуться и отправиться назад, в свой замок, полный любовниц и убийц. Наша помолвка разорвана.

– Она не будет разорвана, пока я не позволю сделать этого, – сказал он, повысив голос, и увидел, как Кейт слегка вздрогнула. По его телу пробежала дрожь, когда он увидел блеск в ее глазах. Он на­помнил ему об отблеске солнечных лучей на по­верхности штыка.

– Мне безразлично, чего ты хочешь! – закри­чала она. – Я устала постоянно ставить тебя в не­ ловкое положение. Я устала притворяться хорошо воспитанной леди, и я не собираюсь больше этим заниматься, – ее пальцы, лежавшие на спинке кресла, постоянно сжимались и разжимались. Она пони­зила голос. – Неужели ты не понимаешь? Я никогда не стану настоящей дамой. И пожалуйста, не пере­бивай меня. Я собираюсь рассказать тебе правду, а тебе придется ее выслушать и понять, наконец, что я собой представляю.

Она покинула безопасное пространство за спин­кой кресла и встала прямо перед ним. Алексис зата­ил дыхание. Он не хотел рисковать каким-нибудь своим действием отвлечь ее внимание и помешать