Леди неукротимость

– Я помню, как они погибли.

– А ты не помнишь, как ты устанавливал за­падню?

Он покачал головой.

Кейт отошла на несколько шагов, а затем снова повернулась к нему.

– Я не поверила твоей матери, когда она рас­сказала мне об этом. После того как мы объявили о нашей помолвке, она сказала мне, что ты убил и их, и всех любовниц, которые у тебя когда-либо были.

– Что? Кейт кивнула.

– Но умерла только одна из них, если не счи­тать Офелии. Она погибла из-за аварии экипажа, и это случилось два года назад, когда я был далеко отсюда вместе со своим полком.

– Тогда почему твоя мать рассказывает всем подобные истории? По правде говоря, Алексис, я ду­ маю, что она не совсем, как бы это сказать, здорова умственно.

Он рассмеялся:

– Дело не в этом. Она ненавидит меня за то, что я убил отца и Талию.

– Прекрати. Ты не способен совершить по­добное зло.

– Ты ничего не знаешь об этом. Как Макбет, «я так уже увяз в кровавой тине, что легче будет мне вперед шагать, чем по трясине возвращаться вспять».

Он отвернулся от Кейт и принялся рассматри­вать облака на горизонте. Они горели алым пламе­ нем, отражая свет заходящего солнца.

– Но, несмотря на мои грехи, мы будем про­должать, как мы и договорились, вплоть до того момента, когда Ханна будет похоронена и все ус­покоится. Через несколько недель мы должны бу­дем избавиться друг от друга.

– О, нет.

– И тогда я найду какую-нибудь совершенную леди, у которой голова будет набита гусиным пу­хом, женюсь на ней и произведу на свет наследника. Леди, которая не будет задавать вопросов, на кото­рые она не хочет получить ответ.

На следующее утро после столкновения с Кейт по поводу его якобы неверности Алексис сидел в ма­лой столовой, а перед ним стояла тарелка с яич­ницей и ветчиной. Он рассматривал белые пузыри, посыпанные перцем, размышляя о Ханне, Кардига­не и о Вэле. Беспокойство за своего друга, печаль из-за Ханны и недоумение по поводу Кейт застави­ли его желудок сделать один из кувырков, которые так любил делать Яго. Он оттолкнул от себя тарел­ку и попытался заставить себя выпить хотя бы чаю. Но и это ему не удалось, потому что вошла его мать, которую поддерживал под руку Фальк.

Осторожно поставив чашку на блюдце, Алексис кивнул Джулиане. Он не ожидал от нее приветствия и не получил его. Фальк что-то пробормотал ему.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Алексис.

– Хорошо, – сказал Фальк. – Трудно пове­рить, что ее уже нет.

Фальк сел рядом с Алексисом и принялся раз­ворачивать салфетку. Алексис всмотрелся в лицо своего кузена. После смерти Ханны он– был очень замкнут, но спокоен.

– Я выясню, что произошло, – сказал Алексис.

– Я знаю, что произошло. Подобно всем жен­щинам, она в конце концов уступила своей порочной природе. Она собралась предаться блуду со своим любовником и в безумстве похоти поскольз­нулась и рухнула навстречу своей смерти.

Алексис сжал руки в кулаки и отвел взгляд от лица Фалька с его праведным выражением.

– О, Фальк, нет, – сказала Джулиана.

– Пожалуйста, – сказал Фальк. – Сделайте мне одолжение и не говорите больше на эту тему. Это причиняет мне боль.

Алексис снова попытался поднять свою чайную чашку, пока Джулиана и Фальк беседовали о погоде. Ему удалось кивнуть в ответ на несколько вопросов, заданных ему Фальком.

– Кстати, – сказал Фальк, – мне кажется, что ремонтных работ, проводимых в Главной башне, недостаточно. Там еще обваливается часть верхней стены.

– Но она была в порядке, – ответил Алексис.

– Не сегодня утром. Я шел мимо по дорожке и заметил несколько камней у подножия башни.

– Я посмотрю, когда закончу есть.

Прежде чем Алексис смог запротестовать, Фальк уже заказал для него горячий завтрак. Под внимательным присмотром своего кузена ему уда­лось поесть, но только после того, как ушла Джули­ана. Наконец, он избавился от тяготившего его при­сутствия Фалька под предлогом необходимости проверить работы в Главной башне.

Выйдя во двор, он прошел по периметру лужай­ки и подошел к Старой башне. Несколько разбив­ шихся камней лежали у ее подножия. Трава была усыпана кусками штукатурки, а один из упавших камней проделал глубокую дыру в дерне. Алексис пнул камень ногой, а затем высоко поднял голову, чтобы посмотреть на верхнюю часть стены. Фальк был прав, – часть ее разрушилась. Он видел два камня на самой верхушке, один под другим – каж­дый размером с его туловище, которые сильно вы­давались из кладки и тоже должны были вот-вот упасть. Наверное, раствор, скреплявший их, раскро­шился от старости.

Алексис снова посмотрел на камни, лежавшие на земле. На одном из них были свежие следы, возмож­но, от удара о другой камень. Алексис наклонился и схватил его обеими руками., В этот момент он услышал лай Яго. Опустившись на одно колено, Алексис поднял голову и увидел, как пес скачет по двору вслед за Вэлом. Его друг взмахнул рукой, и Яго стал бегать кругами вокруг хромающего муж­чины. Алексис сердито посмотрел в сторону Вэла. Он все еще был сердит на этого дурачка за его насмешки над суперинтендантом. Алексис повернул­ся к нему спиной и попытался снова поднять камень.

– Алексис, в сторону!

Сами эти слова не заставили бы его среагиро­вать немедленно. Попытаться прыгнуть на землю как можно дальше от башни Алексиса заставил тон Вэла. Это был тон, который он использовал в сра­жениях, тон, которым он командовал своим сол­датам стрелять, идти в атаку или отступать. Когда Алексис упал на землю, он почувствовал, как что-то тяжелое отскочило от его ботинка. Раздался гулкий звук удара, а затем шум падающих мелких камеш­ков и шелест сыплющегося песка. Он упал на живот. Яго тут же с лаем подбежал к нему и ткнул его носом в шею. Алексис выругался про себя и оттолк­нул пса в сторону.

– Хороший мальчик Яго. Не сейчас. Вэл уже подбегал к нему.

– С тобой все в порядке?

– Да, меня всего лишь засыпало пылью, и кро­ме того, я чувствую себя последним дураком, – ответил Алексис, стряхивая с волос штукатурку.

Запрокинув голову, Вэл принялся рассматривать осыпающуюся стену.

– Что на тебя нашло, что ты решил встать прямо под этими камнями, которые должны были вот-вот упасть?

– Ты сейчас стоишь под ними. Вэл отошел подальше от башни.

– Было бы смешно пережить Крым и оказаться раздавленным в собственном доме.

– Я скажу сейчас кому-нибудь перегородить здесь проход и пошлю мастера посмотреть, что там стряслось.

– М-м-м. Я хочу поговорить с тобой.

– Это что-то новенькое. Совсем недавно тебе было нечего мне сказать.

– Не о Ханне и Кардигане.

– А что Кейт?

– Что ты с ней сделал? Она бродит вокруг, как щенок, потерявший мать.

– Это не твое дело, – сказал Алексис.

– Она мне нравится. И не думай, что я не заметил тебя вместе с этой Бичуит. Не обижай Кейт, Алексис. Под всей этой внешней решительностью скрывается нежная малышка.

Алексис поднял взгляд от своего рукава, с кото­рого он старался стряхнуть пыль. Вэл был так сер­ дит, что его золотые волосы, казалось, горели ог­нем. Алексис, не отводя взгляда от Вэла, медленно выпрямился в полный рост.