Брен Адахан выглядел страшно довольным собой.
— Это было много лет назад. Томмало давным-давно продал гостиницу. Я назвался сыном Вертума- конюшего, сказал — хочу снять те же комнаты, что снимал он десять лет назад; хозяин пожал плечами и заявил, что в гостинице не осталось никого, кто был в ней тогда. Так что, Уолтер Словотский, ты вполне можешь получить, что хочешь. — Он повернулся к Уолтеру. — Ты мой должник.
Гостиница «Уютный уголок» тоже была не такой, какой ее помнил Уолтер. Возможно, ковры и гобелены потускнели с годами; возможно, еду готовили не с таким тщанием, как было заведено у веселого толстяка Томмало. Еда была обильной и сытной, но мясо — жилистое и пережаренное, жучиный паштет — донельзя сладкий, перепела на вкус такие, словно жарились в прогорклом сале, а не в свежем масле.
Ковер в комнатах протерся до дыр, и мрамор холодил ноги.
Что ж, зато и платить пришлось меньше, чем в прошлый раз. А вода по-прежнему была горячей.
Уолтер, вытираясь, вышел в общую залу. Ахира и Тэннети, лежа на полу, болтали и сооружали Тэннети костюм рабыни. Драная туника привлекала взгляд к ее длинным стройным ногам и отвлекала его от ошейника и браслетов с замком — на вид прочным, освободиться от которого, однако, можно было секунду. Запор замка на шее был на самом деле рукоятью крохотного ножа работы Негеры. Сам замок был его ножнами.
— Где детки?
Ахира мотнул головой в сторону двери.
— Я послал их оглядеться — посмотреть, какие суда в порту и у каких причалов. И выяснить заодно, кто куда идет. Нам нужно что-нибудь быстрое и чтобы бежало хотя бы до Ландеспорта.
— И чтоб было не слишком большим к тому же — если мы захотим его захватить. Разыгрывать героев перед кучей моряков не по мне.
— Точно. Иди поспи — завтра тяжелый день.
Когда этой ночью они занимались любовью, Уолтера наконец поразила мысль — когда-нибудь между ними все кончится. Не этой ночью, нет — но скоро. После Мелавэя — куда они попадут, наняв или угнав корабль, — этому придет конец.
Отношения его и Эйи неестественны. Просто нельзя заниматься сексом без обязательств с тем, кто находится под твоей опекой.
Что-то должно измениться.
«У меня ностальгия», — решил Уолтер. Даже сейчас, когда в его объятиях лежит Эйя, он скучает по Кире. Чудно. У нее не было ни ума, ни фигуры Эйи — зато она была какая-то… уютная, что ли. Надежная. Да и выглядела старушка вполне ничего. Старушка, ха… А к Уолтеру она относилась странно; видела его каким-то рыцарем в сияющих доспехах, уменьшенной копией Карла Куллинана.
Чудно.
Но больше, чем по ней, он скучал по Джейни. Славнаядевчушка.
Она напоминала Уолтеру его самого. Они были одного поляягоды, Уолтер и его старшая дочь. Абсолютно без тормозов, раскрепощенная, но если нужно — само благоразумие. Джейни понимала отца; возможно, поняла бы и это.
Для Джейни и Дории Андреа было бы позором вырасти без отца.
Надо что-то менять, решил он. Не то чтобы Уолтер Словотский в одночасье решил стать верным, но пришло время меняться. Время взрослеть.
— Эйя… — Он провел ладонью по ее гладкому бедру, потом накрыл ею грудь.
— Ш-ш-ш, — отозвалась она. — Я знаю. — В темноте блеснула ее улыбка. — Не считай времени. Я брошу тебя прежде, чем ты бросишь меня.
— Очень смешно.
— Да, не правда ли? — В ее голосе зазвенели отголоски истерического хохота.
— Так отчего же мы плачем?
Она не ответила. Просто прижалась к нему, ткнулась мокрым лицом в грудь — а он обнял ее и спрятал влажные глаза в ее волосах.
Глава 23
«НЕ ПОВТОРИТЬ…»
Скачите галопом, мсье, и не забудьте, что мир был сотворен за шесть дней. Вы можете требовать от меня чего угодно — но только не времени.
Пандатавэйский порт тоже не был ни таким людным, ни таким суетливым, как запомнилось Уолтеру. Когда они впервые входили в эту гавань, им пришлось ждать, пока эльф-лоцман не найдет им места среди многих дюжин судов и суденышек, а силки не подведут «Гордость Ганнеса» к причалу.
Чистая вода гавани сверкала и искрилась; причалы казались не столько изъеденными морем, сколько выжженными солнцем и ветром.
Нынче солнце освещало качающуюся на воде солому и всякую прочую дрянь, причальные сваи поросли мерзким скользким илом и густыми водорослями. За дальним пирсом единственная лоцманская ладья, не торопясь, подводила к причалу шхуну — оба судна вел лоцман, а не рабы-силки.
Гном довольно кивнул:
— Еще один плюс нам.
— Точно.
— Рейд Давена, я полагаю? Или Франдреда?.. — спросила Эйя. — Не помню точно. Я их обоих терпеть не могу. — Ее передернуло.
— Давена, насколько я знаю, — отозвался Ахира. — Устраивать драчку под самыми стенами Пандатавэя — это не для Франдреда. Он не настолько умен.
— Пошли, — прошептала Тэннети.
Словотский легонько дернул ремень от цепи на ее шее.
— Сильней, болван! — зашипела на него Тэннети. — Если нас раскроют — мы мертвецы.
— Ладно. Только потом без обид.
Один из моряков, что грузили джонку — по виду она скорей годилась на дрова, — глянул на них, нахмурился, отвернулся — и повернулся к ним снова.
— Черт, — сказал Уолтер. — Прости, Тэннети.
Тэннети вскрикнула.
Вскрикнула хорошо.
Очень хорошо вскрикнула.
Словотский непременно сказал бы ей что-нибудь насчет умения качественно вопить — не помни он, что она умеет еще и качественно потрошить.
— Я нашел три корабля, — заметил Брен Адахан. — Только три — и ни один не увезет нас дальше Эвенора:
Словотский нахмурился. Хоть это и не лучшее время для Пандатавэйского порта — но и сейчас тут должно быть самое меньшее шесть судов, подходящих им по скорости.
