сталь идет неплохо. Сколько ее у вас?
— Ага, — пробормотал по-английски Ахира, — вот и пришло время торговаться… Идем к нашей повозке, — сказал он уже на эрендра. — Посмотришь товар.
Когда гном и моряк ушли, Словотский повернулся к Брену Адахану.
— Не раз?.. У Карла на руках столько крови, что мне как-то не верится, чтобы он так уж переживал по поводу пары-другой лодчонок.
— Нет, конечно, — ухмыльнулся Адахан. — Но я уверен: он об этом помнит, хоть и не говорит.
— Врун. — Эйя улыбнулась ему.
— Ужасно, Брен, ужасно. Так врать!..
Тэннети негромко выругалась. Эйя повернулась к ней.
— В чем дело?
— Есть какой-нибудь способ ускорить дело? Я знаю, вам всем ужасно хочется похвалиться, какие вы умные, но я торчу тут во всей этой рабской дребедени — и, честно говоря, уже начала уставать.
Руки ее дрожали. «Ну ясно, — решил Словотский, — ты ждала, что стычка с Ганнесом перейдет в драку, и тело твое никак не может смириться с тем, что этого не случилось».
Адахан склонил голову набок.
— А что у тебя за план? Не поделишься?
— Поделюсь — как только придумаю.
У повозки Аваир Ганнес укладывал на ладони меч; он что-то сказал, потом передал меч Ахире.
— Ну, — проговорил Словотский, — коли дошло до клятв, дело сделано. Давайте загружаться.
— Хм-м… А может — нагружаться, а? — по-детски хихикнула Эйя.
Ночь была безоблачна, но темна. У борта тихо шипела вода. Между небом и морем, среди звезд, плясали, медленно, нежно переливаясь, огоньки фей.
Над головой Словотского шуршали и хлопали на ветру паруса. Палуба качалась сильней, чем можно было ожидать от такого большого судна. «Сын Удачи» торопился.
Однако глаза что-то слипаются… Надо бы пойти в каюту, поспать. Но это будет нечестно по отношению к Брену Адахану, если парень решит воспользоваться моментом…
— Один, Уолтер Словотский? — Неожиданно раздавшийся позади голос Брена Адахана заставил его вздрогнуть. — Стареешь? Легендарный Уолтер Словотский один не бывает — так я слышал.
— Я ждал тебя, — с улыбкой отозвался Словотский. — Мне уже доводилось проходить через это. И не единожды — начиная со школы.
— Вот как?
— А то. Ты ведь собираешься убеждать меня оставить Эйю в покое?
Брен кивнул. На лице его возникла смешанная с легкой печалью досада.
— Неужто мы все так предсказуемы для тебя, Уолтер Словотский?
— Конечно. Ты мне немного напоминаешь Карла.
— Спасибо.
— Не обольщайся, парень: я сказал «немного». Однажды он чуть не убил меня из-за ее матери. На Ганнесовом корабле, кстати.
Адахан был похож на Карла, и очень во многом. Поэтому Уолтер сделал кое-какие приготовления. Зарядил пистолет, привязал к мачте веревку… Если понадобится — Словотский изобразит Эррола Флинна и «улетит» от мальчишки, подняв по дороге шум. Не вполне так, как сделал бы капитан Блад, но в его духе.
— Ты чертовски надменен, Уолтер Словотский. Ты считаешь, раз я родился и вырос на Этой Стороне — то, значит, дурной варвар, без мыслей и чувств. И без языка. — Брен Адахан поскреб грудь. — Эйя женщина Брена. Уолтер оставлять женщину Брена в покое. — Он печально улыбнулся. — Все не совсем так, хотя и очень просто: я страстно желаю ее, Уолтер Словотский, но еще больше я желаю ей счастья. Подумай об этом. — Его сжатые в кулаки руки легли на перила. — Возможно, не так уж мы и различны… Лучше тебе не причинять ей боли, Уолтер. Лучше не причинять.
Возможно — и то, и другое. Почти наверняка так. Если Адахан всего лишь приспособленец, Эллегон найдет возможность убрать его со сцены — так или иначе. К тому же большинство людей вовсе не так просты.
Кроме Киры, сказал он себе. Она и вправду проста. Не тупа — именно проста. То есть — без сложностей. Есть такое выражение — насчет святой простоты…
— Я не причиню ей боли, — сказал Уолтер. — Намеренно.
— Ты не причинишь ей боли, — эхом отозвался Брен Адахан. — Во второй раз.
Глава 24
ЭВЕНОР
Есть холм в лесу: там дикий тмин растет.
Фиалка рядом с буквицей цветет
И жимолость свой полог ароматный
Сплела с душистой розою мускатной;
Там, утомясь веселою игрой,
Царица любит отдыхать порой;
Из сброшенной змеей блестящей кожи -
Для феи покрывало там на ложе.
Там ей в глаза пущу волшебный сок,
Чтоб странный бред Титанию увлек.
Под куполом небес, усеянным недвижными звездами и танцующими огоньками фей, Карл Куллинан со своими тремя спутниками въезжал в Эвенор — меч в ножнах поперек седла, правая ладонь — у взведенного короткоствольного однозарядного пистолета.
Кетхол, широкоплечий рыжебородый воин слева от Карла, проверил пистолет: легко ли в случае надобности, выхватить. Просто по привычке: наплечную кобуру не надо даже расстегивать, чтобы достать содержимое.
— Берегитесь психов, — негромко напомнил он. — Награда им, ясное дело, не нужна — но они все равно опасны.
— Скажи мне то, чего я не знаю, — отозвался Пироджиль, почесывая кустистую бровь коротким толстым пальцем. Он был потрясающе уродлив; его широкий нос после какой-то давней драки так и остался свернутым на сторону. Карл понимал, почему Пироджиль не удосужился поставить его на место: этим делу было не помочь.
Время от времени Пироджиль заметно морщился. Близ Тинкира они попали в засаду, Арен и Фердом погибли, а Пироджиль получил стрелу в бедро — но малая доля бальзама, которой его оделил Кетхол, и невозможность остановиться не дали ране толком зажить. Но Пироджиль не сдался: он ехал сзади, прикрывая тыл, и вел в поводу пару их вьючных лошадей, чтобы припасы всегда были под
