корабль в море: ждет, чтобы отрезать путь к отступлению. Жителей поселка Эриксенов угнали. Почти всех.
Карл Куллинан, если ты будешь ждать корабля, чтобы попасть в Мелавэй, ко времени, когда ты окажешься там, ловушка будет насторожена. Армин захватит тебя — живым или мертвым. Я предлагаю тебе выбор. Поворачивай и возвращайся назад. Либо…
— Что?
— Либо я из воздуха, света и мглы сплету тебе лодку и пошлю эту лодку в Мелавэй — с тобой и парой багажных мешков. Больше никого и ничего. — Она снова рассмеялась. — Ты прибудешь туда совершенно голым, Карл Куллинан,
— Почему?
Он ничего не понимал. Похоже, она играет с ним. Но зачем?
— Так интересней. Не ищи глубинных мотивов. Их у меня нет. Все, что я предлагаю тебе, — это малый шанс выжить самому, и огромный — спасти тех, кого ты любишь. — Туман сгустился. — Выбирай.
— Почему?..
— Почему я помогаю тебе? Не считая того, что мне скучно, а ты забавен? — Туман взвихрился. — Ну, если тебе нужна причина — вам всегда нужны причины, не так ли? — думай, что я делаю это из-за Гильдии: она ведь пандатавэйская, а Пандатавэй — средоточие человеческой магии, как я — средоточие магии фэйри. Мы не только не одно и то же, мы попросту противоположны друг другу.
Это было не ново.
— Но почему ты мне помогаешь?
— Причины, причины… Тебе нужна причина? Потому что я в долгу перед Арта Мирддином за то удовольствие, которым он и ты одарили меня.
Карл взъярился.
— Мне не нужны никакие одолжения от Арта Мирддина! И я не намерен бросать своих людей.
— Что до второго — они будут думать, что ты сам отослал их домой. А насчет первого… это не одолжение от Арта Мирддина. Это ход могущественного и усталого создания, чтобы продлилась игра, которая развлекает ее. Даже если сейчас ты, Карл Куллинан, начинаешь утомлять меня.
Мир дрогнул — и все припасы, что везли с собой он, Кетхол, Пироджиль и Дарайн, оказались разложенными перед ним на полу.
— Выбирай.
Карл указал на свой меч, на мешок со взрывчаткой, на…
— Довольно. Ход твоих мыслей мне ясен. Очень хорошо. Мир снова завертелся.
Карл Куллинан, совершенно голый, стоял близ Эвенорского порта, а перед ним громоздилась груда вещей.
Близ порта… Он стоял на плоту в пять квадратных метров, сотканном из света, тумана и воздуха. Плот был прочный, но как-то неубедительно: он колебался и прогибался, грозя уйти из-под ног. Бесшумно отойдя от пирса, плот едва заметно, но неуклонно набирая скорость, направился в море.
Даже во тьме Карл разглядел три фигуры, что, окликая его, неслись к порту. Кетхол, Пироджиль и Дарайн.
Он поднял руку и помахал им на прощание: плот уже давно оставил порт позади.
—
— Черт! — пробормотал он. — И во что же это я ввязался?
М-м-м… возможно, это как раз то, что нужно. Чтобы увести Армина с Джейсонова следа, Карлу не был нужен никто. Кстати сказать, он уже и так неплохо отвлек его.
Теперь пришло время закрепить успех. Существует такое выражение — последний патрон, не раз говаривал он. Смысл в том, что жизнь задешево не отдается.
Карл сглотнул. Раз, другой.
Черт, у него даже появилась некоторая возможность выжить. Чего бы ни ожидали работорговцы — это наверняка был не Карл Куллинан, приплывший на подаренном фэйри плоту. Скорее уж они ожидали бы, что он прибудет верхом на драконе. Но если Арминовы соглядатаи узнали, что Эллегон не может сейчас покинуть Срединные Княжества — или если это Армин организовал все так, чтобы Эллегон оказался нужным и в Холтунбиме, и в отряде Давена, — работорговцы будут ожидать, что он придет наземным трактом или — более вероятно — с моря.
Но если они с помощью магии следят за ним, они видели, что он движется, даже если и не могли точно определить, где именно он находится.
Рука Карла потянулась к торбе — достать амулет. Он мог бы надеть его и спрятаться от врага.
Нет, решил он. Еще рано. Очень важно, чтобы работорговцы охотились за ним, не отвлекаясь на другие цели. Он наденет амулет, только когда доберется до Мелавэя — не прежде того. Если Армин не сможет обнаружить Карла, он может направить своих людей — и свое внимание — на поиски Джейсона.
Он стиснул амулет, пожал плечами и засунул его назад в торбу.
Что дальше?
Заняться осмотром снаряжения, разумеется.
Меч и нож работы Негеры — оба в порядке. Карл полюбовался узорами дамасской стали.
Этот нож никогда не пробовал крови. Ничего — скоро попробует.
Четыре его пистолета — выложены рядком вместе с ружьем и обрезом. Запчасти и рога с порохом — следом.
Он наклонился проверить содержимое следующих двух мешков — так и есть: пятьдесят футовых стальных цилиндров, в каждом — добрая порция пироксилина, каждая бомба тщательно упакована в чехол из свиной кожи, чтоб не намокла. Ну точь-в-точь стальные сардельки. С ними все тоже в порядке, как и с детонаторами в отдельной сумке.
Моток запального шнура и мешочек с огнивом довершили этот саперный набор.
«Ну надо же, — запоздало поразился он, — и как это я ничего не забыл? Ведь напуган был до смерти. И растерян к тому же…»
Юного Карла Куллинана, которого рвало от ужаса после убийства тех солдат под Ландейлом, более не существовало. Пролитие крови стало его второй натурой; ему не хватало этого с самого окончания войны.
Единственное, о чем он жалел, — это об оставленных им людях. Расставание затянулось.
Все равно, решил он, вытягиваясь на слишком мягком плоту и силой воли заставляя себя уснуть.
Он не мог сказать точно, сколько времени плот плыл до Мелавэя. Пока шорох песка под днищем не разбудил его, Карл спал. Спал и даже храпел — впервые с того дня, как оставил Бимстрен.
Оказавшись на берегу, плот, сплетенный фэйри из тумана, света и воздуха, неожиданно и стал туманом, светом и воздухом: с глубоким вздохом он испарился, оставив еще не до конца проснувшегося Карла лежать на влажном песке.
Он-то, может, еще и не проснулся — а вот воин в нем уже пробудился. Мгновенно подхватив оружие, насторожив уши в ожидании выстрела или крика, Карл метнулся к деревьям.
Но ничего не случилось. Только шипели на песке волны, шелестел листвой ветер, да вдали насмешливо орали вороны.
Ничего.
Он глянул вдоль берега. Пусто.
Ни следа людей. Карл был между поселками — или там, где мелцы вообще не селились.
