видел совсем недавно. Пытался сказать им что-то, о чем зря в свое время зря промолчал, за что-то извинялся, с кем-то спорил, кого-то материл. Жизнь — не спираль, жизнь — петля. Весь мир — иллюзия, реальна только боль, которая тоже илллюзия, но от нее невозможно отделаться. Можно усилием воли отогнать ее на пару секунд, но она, словно жалящее насекомое, неизбежно вернется снова и неумолимо примется за свое. Ставки растут, пока игрок в состоянии держаться на ногах. Второго дыхания не будет — будет последний вздох.
Потом все эти надуманные абстракции постепенно сошли на нет, затылок начал пробрать знакомый колкий морозец, свидетельствующий о недостаточном притоке кислорода к мозгу, и каждый следующий шаг Сплин ожидал потери сознания. Но остальные же как-то идут, шел и он, стараясь двигаться как можно однообразнее и экономнее, потеряв ощущение времени и реальности. При подъеме на склон отрубился, закатив глаза Барни, свалившись, будто его выключили. Бедняге вкололи в ляжку тюбик бодряка прямо сквозь штаны, разобрали половину его гранат, чтобы немного облегчить груз, скорее чисто психологически. Сплин взял и себе одну.
— Блядь, щас все на хуй начнут плыть, вон Длинный уже с лица серый, Джейсон как дырявая помпа сипит — привал нужен, — запросил Доплера Штырь.
— Да вижу я все... Привал пятнадцать минут, заодно надо курс прикинуть, — отозвался из центра колонны Доплер, доставая универсальный компас с GPS, чтобы сориентироваться и внести поправки в направление.
— Ебучие глаза! А у нас, парни, оказывается, курс есть, — невесело съязвил Валет, убедившись, что его не слышат офицеры. — Оченно мне хотца знать, куда мы на хрен премся и за каким хреном.
— Война — хуйня, главное маневры, — себе под нос исчерпывающе ответил Джейсон, жадно скручивая пробку с фляжки. Ручейки пота оставляли на его запыленном лице извилистые светлые дорожки.
Преследователи — тоже люди и страдают от дискомфортных условий не меньше. Дальше гнать не имело смысла — если удалось оторваться, то удалось, если нет, то разрыв все равно сохранялся. А если и предстоит бой, то надо иметь на этот случай хоть какие-то силы. Сейчас они двигались перпендикулярно основному напралению, чтобы убедить погоню в намерении побыстрее пересечь границу.
Вскоре должен был начаться горный участок на два-два с половиной километра над уровнем моря с очагами скальных нагромождений, но большей частью покрытый лесом, где можно было не опасаясь за следы, повернуть и войти в джунгли уже прежним курсом. Погода там большую часть времени была хреновая: туман, осадки, что при удаче сильно усложняло следопытство и преследование. Шелли знала несколько вариантов относительно безопасного прохода. Кроме того, а может и в первую очередь, там было какое-то аномальное магнитное поле, безвредное для людей, по крайней мере непродолжительное время, но приводящее к нестабильной работе электроники, что препятствовало действиям авиации на малой высоте, где можно было эффективно задействовать ИК-приборы наблюдения и имевшееся бортовое оружие.
И какого же хрена я не высадил второй заряд этой хуераги при штурме? Щас бы порхал, как балерина по сцене, — имея в виду свой РПО, служивший изрядным довеском, высказался себе под нос Зуб.
Барни дали вдохнуть кислорода из баллончика респираторной маски, он слабо застонал и разлепил веки, полуосознанно ворочая глазными яблоками, казалось, в независимых направлениях. Штырь отнял маску и ободрил пришедшего в себя страдальца:
— Толстый, ты что, хотел помереть и соскочить, а нас тут гнить бросить? Просыпайся, солнце мое... На руках тебя носить некому, каждый должен тащить свое дерьмо сам, — Барни сел, осоловело глядя перед собой, его взгляд постепенно обретал осмысленность — бодряк делал свое дело.
— Сдыхаю, блядь! — не свойственным ему хриплым голосом с какими-то мрачными инфернальными интонациями оценил свое самочувствие Барни.
— А кому сейчас легко? — посочувствовал Малой. — Кончай шлангом прикидываться — на тебе ж пахать можно...
За задержку отряда Барни никто ничего не предъявил — он фактически сделал всем одолжение, что отрубился вместо них, дав возможность отдохнуть остальным. Опять начали запрягаться в снарягу, плечи и загривок отозвались на надетый ранец привычной ломотой, которая постепенно где-то через час-полтора станет невыносимой. Боцман ушел в головной дозор. Темп держали довольно резвый, но уже без перебежек.
Дело клонилось к вечеру, хотя было еще светло. Ночевать дожны были уже в предгорьях, в какой- нибудь укромной щели или пещерке. До туда осталось несколько перегонов, да там еще немного, чтобы затеряться — «это я переживу» — про себя решил Сплин. Инъекция Бишопа, ускоряющая регенерацию тканей, делала свое дело: ранение на ляжке и травмированное колено, несмотря на нагрузку, заживали, напоминая о себе тянущей болью вместо прежних обжигающих волн. Сплин и думать не хотел, что бы с ним стало, если бы не чудеса современной фармакологии. Кроме того, он выбросил фонарик, несколько оставшихся от штурма флэшек, ремнабор, прицел от многоразового РПГ, который прихватил в качестве бинокля и дальномера, часть предметов гигиены, еще кое-что. Он также отдал Штырю две ручные гранаты из четырех для постановки растяжек. Некоторое сокращение ноши слегка облегчило жизнь. Перебираясь через очередной бурелом, Сплин поехал на мокром от грибков наклонном стволе дерева и свалился, чудь не напоровшись глазами на сухие и гладкие сучья поваленного ствола другого дерева впереди, некогда могучего, а теперь доедеамого древесными жуками.
— Ебитская сила! Еще по своей дурости убиться не хватало, — вполголоса выругался он, пытаясь найти опору, чтобы подняться и напоминая себе, что надо быть внимательнее.
Руки проваливались сквозь сеть бурелома, как в сугроб, Сплин барахтался, как черепашка, которую перевернули на спину. Чибис полуобернулся, показывая рукой себе за воротник:
— Слышь, не в падлу, посмотри, мне кажись тварь какая-то волосатоногая за шиворот залезла и ползает там, сука, не могу сам достать:
— Угу... Только помоги встать, плющит нещадно, — ответил Сплин.
Чибис развернулся, чуть наклонился над бревном, протянул руку. В этот миг вокруг его головы с каким-то деревянным щелчком вскипело, словно нимб, облачко багрового пара, а одна глазница брызнула наружу месивом тканей и черепных жидкостей, превратившись в рваный провал, причем другая половина лица осталась чистой. Это было так неожиданно и дико, что Сплину в первую долю секунды пришла дурацкая мысль, будто беднягу укусил этот самый неведомый паук, оказавшийся непомерно ядовитым. Тело Чибиса еще продолжало заваливаться из-за бревна на сторону Сплина, а тишина раскололась треском очередей и грохотом гранатных разрывов.
— Засада! В круговую оборону! На полметра от земли цельтесь! — рявкнул в наушнике голос Доплера.
Отряд залег, паля во все стороны, толком не видя противников. Те же, напротив, вели планомерный отстрел на выбор. Пули щелкали по деревьям, срезали ветки и ковыряли грунт вокруг. Сплин коротко выглянул из-за бревна, в одну секунду ставшего его лучшим другом и единственным спасением, чтобы оценить, откуда бьют. Он заметил характерный контур дульного пламени вражеского пулемета в нескольких десятках метрах левее. Впереди лежал раненый Джейсон, который несколько секунд ранее шел в колонне перед Чибисом, а теперь шоке рассматривал свой развороченный живот и пытался удержать расползающуюся требуху внутренностей. Едва Сплин успел занырнуть обратно, как щедрая очередь начала крошить верхнюю кромку бревна, несколько пуль попали в лежащего поперек Чибиса, он вздрагивал от гидродинамических ударов как живой, хотя его точно убила первая же пуля.
Чибис, несмотря на щуплое сложение, при жизни был весьма вынослив и тащил полуавтаматический 30-милиметровый гранатомет с восмизарядным магазином револьверного типа. За него он, очевидно, и поплатился, в глазах нападавших став опасным противником и важной целью. Сплин прикинул, что из винтовки дадут пальнуть пару раз максимум, а потом подловят и подстрелят или обойдут и все равно подстрелят. Короче, нужен был новый масштаб, иначе хана. Он подтянул тело Чибиса поближе, стащил с него гранатомет, затем отполз чуть назад, отклонился на спину и, оставаясь под прикрытием бревна, высадил поверх него весь барабан осколочных гранат по деревьям над местом, где засек дульное пламя пулемета. Веер осколков в значительной мере ослабила или поглотила растительность, но задумка в
