ушел этой же ночью?
— Да.
— Значит, я была права, — глубоко вздохнула Миднайт. — Нам не о чем говорить.
Чародейка подошла к двери, но Келемвар окликнул ее:
— Моя награда… Эльминстер пообещал, что награда будет, но не сказал какая.
Губы Миднайт задрожали.
— Я рассказала ему о твоем проклятии, Кел. Он считает, что от него можно избавиться.
— От проклятия… — рассеянно произнес Келемвар. — Значит, я недаром остался.
Волосы упали на лицо Миднайт.
— Он бы сделал это в любом случае… — Чародейка открыла дверь.
— Миднайт! — позвал ее Келемвар.
— Да? — ответила чародейка.
— Ты все еще любишь меня, — сказал воин. — Я бы знал, если бы это было не так. Ведь это моя награда за то, что я забрался с тобой в такую даль, помнишь?
Миднайт застыла на пороге.
— Да, — тихо ответила она. — Это все?
— Это самое важное.
Миднайт закрыла за собой дверь, а Келемвар еще долго стоял, вглядываясь в темноту.
14
ПОДГОТОВКА К ВОЙНЕ
О зверском нападении на храм Тайморы Морнгрим узнал за несколько часов до рассвета. Вызвали Эльминстера, и он встретил правителя у ворот святилища. Когда пришел мудрец, Адон все еще находился в храме.
Вскоре появилась сказительница Сторм Сильверхэнд. Она носила символ арферов — серебряная луна и арфа на сияющем голубом фоне. Ночные ветры играли ее распущенными волосами, и от этого Сторм походила на жаждущий мщения призрак. На ней были обычные в Долине серебристые доспехи. Не сказав ни слова, женщина прошла мимо правителя и мага.
Морнгрим даже не пытался остановить ее. Напротив, он последовал за сказительницей и вошел в оскверненный храм, где их взору предстала картина кровавой резни. Сохраняя почтительное молчание, они осмотрели учиненный в храме погром. Нарисованный кровью убитых символ Бэйна сразу же бросился им в глаза. Позже, когда Сторм говорила со стражниками, обнаружившими убийство, Адон предположил, что нападение имело своей целью кражу из храма лечащих снадобий. Нельзя было сбрасывать со счетов и возможное воздействие, которое окажет осквернение святилища на моральное состояние жителей Долины Теней. Сторм Сильверхэнд с подозрением рассматривала чужестранца, оказавшегося на месте трагедии.
— Кровь на его руках — это плата за благородную услугу, которую он оказал мертвым, укладывая их тела, — сказал Эльминстер. — Он невиновен.
Кипя гневом, Сторм Сильверхэнд повернулась к Морнгриму.
— Арферы будут с тобой, лорд. Вместе мы отомстим за это подлое преступление, — заявила сказительница и ушла. Печаль и отчаяние грозили прорвать плотину ее стальной выдержки.
Страшную задачу поставил Морнгрим перед своими людьми — установить личности убитых и похоронить их. Размышляя о случившемся, старый мудрец стоял рядом с правителем Долины.
— Бэйн — бог раздоров, — почти шептал Эльминстер. — Неудивительно, что он попытался смутить нас, поразить в самое сердце, заставить пасть духом перед сражением. Но мы не можем позволить ему воплотить свой замысел.
— Нет, мы не позволим, — дрожа от гнева, заявил Морнгрим.
Спустя несколько часов, вернувшись в Изогнутую Башню, Морнгрим навестил своего друга и союзника Тербаля, спавшего глубоким, целебным сном. Старый полководец не произнес ни слова с той ночи, когда с помощью магии Эльминстера спасся из Зентильской Твердыни и предупредил Морнгрима о готовящемся нападении.
— Я видел ужасное зрелище, Тербаль. Служители веры, зарезанные, словно собаки… Гневом горит мое сердце, старый друг. Пламя ярости грозит сжечь мой рассудок, — шептал Морнгрим, опустив голову. — Я жажду крови. Я хочу отомстить.
«Гневаясь, ты похож на бесноватого, не способного принять правильное решение, — обычно говорил Тербаль. — Потуши огонь в своем сердце и позволь разуму направлять твою месть».
Морнгрим охранял сон Тербаля до первых лучей раннего утра, когда правителя вызвали в тронную залу на встречу с Хоксгардом.
Работы по устройству оборонительных сооружений были распределены ранним утром, и Келемвар подивился успехам, которых за несколько последних дней достигли долинцы в укреплении обороноспособности города. Воин стоял рядом с Хоксгардом, когда военачальник делал смотр сотням солдат, вызвавшихся участвовать в защите Долины Теней. Многие из них преодолели ужасы Перевала Гоблинов и Мглистого Прохода, чтобы послужить городу. Все они хорошо знали, какая судьба постигнет Долину, если битва будет проиграна. Прогремел единый клич, и Келемвар, поднимая кулак вместе со всеми, почувствовал, как общий энтузиазм увлекает его.
Потом началась изнуряющая работа, хотя жаловались немногие. Торговцы и строители трудились бок о бок с солдатами, и к полудню линии оборонительных укреплений в районе Крагской заводи, по дороге в Вунлар, начали приобретать форму. Повозки, груженные камнем и мусором из замка Краг, свозились к краю главной дороги на северо-востоке от Долины. Там материалы использовались для постройки огромных валов.
Вокруг строителей оборонительных линий, на земле и на деревьях, расположились лучники, готовясь защищать дорогу от вражеских войск, которые могли начать наступление с северо-востока. Возможно, до битвы оставалось еще несколько дней, но лучники знали, что следует потренироваться.
Завершив приготовления, они стали терпеливо ждать. Голубое небо над головой было почти безоблачным. Деревья казались одушевленными существами, и оценить это мог только тот, кто в течение бесконечных часов рубил и валил деревья, тесал колья, рыл ямы и укрывал их ветками. Лесорубы, не жалея сил, устраивали ловушки и готовили себе убежище.
Лучники не были одиноки в своих трудах. Им помогали рабочие бригады из города, руководимые парой строителей из Центрального Сюзейла. Они навещали родственников в Долине, когда пришло известие о предстоящем нападении. Строители помогли выбрать места для различных оборонительных сооружений, которые будут установлены на пути войск Бэйна, после чего составили карты с путями отступления через лес. Эти карты следовало заучить наизусть и уничтожить задолго до появления первых вражеских отрядов.
Все утро работа шла довольно быстро, но во второй половине дня, по мере того как долинцы приближались к городу, все больше и больше людей приходилось оставлять позади для охраны искусных ловушек. Строительство новых преград изрядно замедлилось. Однако оставшиеся в лесах, ожидая начала сражения, не теряли времени даром. Лучники воспользовались моментом для тщательного изучения небольшого участка леса, который должны были защищать. Они часами изучали каждый звук, учась различать сложные ритмы природы. Всякий шорох или запах, непохожий на обычный, немедленно был бы замечен. Лучники практически не разговаривали, овладевая языком жестов, которым воспользуются для передачи сообщений о приближении врага, если наступлению суждено начаться в течение дня. Но были предусмотрены и другие меры, такие как сигнальные огни, если придется сражаться ночью.
Пока же не оставалось ничего, кроме как любоваться великолепием окружающей природы и ждать.
Терпеливо ждать.
