потому что влюбилась въ другого челов?ка. Когда англичанинъ уб?дился нав?рное въ изм?н? жены, онъ сталъ каждое утро, уходя отъ нея, молча класть предъ нею на столъ небольшую сумму денегъ, въ указаніе ея непотребства и униженія, и такимъ средствомъ довелъ ее до отчаянія и преждевременной смерти.
У отца моего обыкновенно выраженіе лица было больше спокойное, доброе, немного даже равнодушное, но когда онъ разсказывалъ объ этой мести оскорбленнаго супруга, глаза его сверкали, и жестъ его былъ исполненъ выраженія: онъ дышалъ какою-то радостью гн?ва и сочувствіемъ мужу.
И мать моя, слушая это, стремительно и страстно восклицала:
— Хорошо онъ сд?лалъ! Прекрасно… Такъ было нужно ей, скверной женщин?!..
Мать моя, если и упоминала о такихъ людяхъ, какъ Коэвино или Гайдуша, или о такихъ исторіяхъ, какъ исторія доктора съ г-жей Арванитаки, то прежде всего она вспоминала о «гр?хопаденіи» и о томъ, какъ страшны были р?чи той мертвой головы языческаго жреца, которая въ пустын? отв?чала на вопросы св. Макарія Египетскаго. «Ниже и глубже насъ, нвв?рныхъ и язычниковъ, и больше насъ несравненно наказаны на томъ св?т? христіане не по закону жившіе». Бабушка Евге?нко не говорила ничего объ этомъ. Я не помню.
О политик?, о высшей ли, о средней, или даже о самыхъ мелкихъ д?лахъ гражданскихъ говорили вс? съ уваженіемъ, серьезно, съ тонкостью, глубиной, съ остроуміемъ, съ любовью…
И я, дитя своей страны и сынъ своихъ обычаевъ, и я стыдился и боялся той стр?лки Эроса, которая такъ внезапно и вовсе не глубоко проникла въ неопытное сердце, и гордился чрезм?рно, когда, садясь за столъ, бралъ въ руки «трость книжника-скорописца» и переписывалъ крупными французскими буквами самую ничтожную бумагу, наприм?ръ такую:
«J’ai l’honneur d’accuser reception de la depeche que V. E. m’avez fait l’honneur… sub №…
«J’ai l’honneur d’etre…»
А если случайно въ какомъ-нибудь подобномъ изв?щеніи былъ на поляхъ знакъ «ci-joint» или «ci pres» (%), то я возносился еще бол?е, ибо около года можетъ быть все думалъ, что этотъ (%) знакъ означаетъ совс?мъ другое, что-нибудь очень секретное и условное, то-есть понимайте другое, не то, что? я пишу… Наприм?ръ, понимайте такъ: «Турецкая имперія въ Эпир? на краю гибели… и прикажите мн? только дунуть на это позорное и подгнившее зданіе азіатскаго варварства»…
Но мн? и не нужно было искать д?лъ; д?ла эти, и политическія, и тяжебныя, и коммерческія, сами съ раннихъ л?тъ искали меня.
Чрезъ н?сколько дней посл? моего водворенія въ консульств? Кольйо привелъ ко мн? въ комнату двухъ христіанъ изъ села (своей родины, Чамурья). Они прі?хали жаловаться на нестерпимыя обиды, которыя терпятъ люди въ этомъ округ? отъ мусульманскихъ беевъ и отъ продажной слабости янинскихъ властей, и въ случа? нужды готовы были даже выселиться изъ своей страны. Не такъ давно было совершено тамъ турками ужасное преступленіе.
На дорог? изъ города Фильятесъ къ селу Нивица, н?сколько дней тому назадъ, въ большой ложбин?, у дороги, найдены были три обезображенныхъ христіанскихъ трупа.
Одинъ былъ трупъ молодого и очень изв?стнаго въ томъ округ? селянина Панайоти Чо?ка. Онъ лежалъ съ головой, раздробленной пистолетнымъ выстр?ломъ въ упоръ. Видно было по положенію трупа, рукъ и головы, подъ которою была дорожная торба, что Панайоти убитъ былъ сонный на м?ст?. Шагахъ въ десяти отъ него лежалъ старикъ, его родственникъ: у этого горло было перер?зано ножомъ, носъ и щеки изрублены, и на рукахъ были глубокія раны, одежда его была изорвана. Должно быть онъ хот?лъ б?жать и защищаться. Третьяго спутника, который ?здилъ съ ними въ городъ, б?днаго юношу Ко?сту, долго не могли отыскать. Наконецъ увидали его трупъ подальше и пониже подъ высокой скалой на каменистомъ м?ст? съ переломленною ногой; онъ былъ убитъ двумя выстр?лами въ грудь навылетъ. Можно было догадываться, что онъ проснулся отъ перваго выстр?ла и, увидавъ, что старика р?жутъ, хот?лъ скрыться и спрыгнуть въ темнот? съ высокой скалы, переломилъ себ? ногу, и что убійцы нашли его, можетъ быть прислушавшись къ стонамъ, которыхъ онъ удержать не могъ.
Свид?телей не было ни одного. Но у вс?хъ христіанъ тотчасъ же подозр?ніе пало на молодого бея Джефферъ-Дэма, который претендовалъ на бо?льшую часть той земли, гд? расположено было село Нивица. Подозр?ніе это укр?пилось еще больше, когда неподалеку отъ трупа Ко?сты нашли серебряную рукоятку отъ ножа Джефферъ-Дэма.
Что? же означало это таинственное злод?яніе?.. Джефферъ-Дэмъ былъ не разбойникъ, онъ былъ гордый дворянинъ, и на трупахъ осталось все въ ц?лости: деньги, серебряныя украшенія одежды, даже оружіе убитыхъ осталось нетронутымъ и было разбросано около нихъ на земл?.
Исторія эта довольно длинная, но мн? необходимо разказать ее…
Чамурья лежитъ неподалеку отъ Адріатическаго моря, на запад? Эпира; есть тамъ м?ста гористыя, есть и небольшіе л?са на горахъ, но много долинъ, производящихъ пшеницу, кукурузу, виноградъ, и даже на иныхъ теплыхъ склонахъ разведены рощи оливъ, которыя не растутъ на высокой и холодной янинской долин?.
Беевъ турецкихъ въ т?хъ странахъ вообще довольно много; въ горахъ Фильятесъ и Маргарити у нихъ большіе дома, пустые, страшные, суровые, на ст?нахъ у нихъ нарочно для устрашенія нарисованы большіе львы и грозные усатые янычары. Есть въ Чамурь? довольно много христіанскихъ селъ, чифтликовъ, зависимыхъ отъ этихъ беевъ, укр?пленныхъ за ними старыми фирманами; но есть и свободныя села, кефалохо?рія; жители ихъ живутъ на
Но безпорядки, грабежи и прит?сненія, которымъ подвергались издавна христіане подобныхъ отдаленныхъ округовъ, гд? не было ни страха консульскаго, ни даже хоть сколько-нибудь сильной и разумной м?стной власти, принуждали иныя села платить добровольную подать (положимъ хоть бы по двадцати піастровъ со двора) самымъ энергическимъ и вліятельнымъ изъ беевъ Чамурьи, чтобы пользоваться ихъ защитой. Наконецъ, при возрастаніи податей и дороговизны, люди утомились этимъ; правительство султана об?щало лучшіе порядки, и д?йствительно тамъ и сямъ даны были н?которыя льготы, заведены были, хотя и непрочные, но все-таки бол?е строгіе порядки. Централизація, которую турецкіе чиновники хот?ли ввести по прим?ру Франціи, им?ла свою хорошую и свою худую сторону.
Стараясь больше прежняго все уравнять (по крайней м?р? съ виду), турецкое правительство вредило христіанамъ т?мъ, что уничтожало почти везд? ихъ м?стныя особенности, ослабляя самоуправленіе ихъ обществъ, но съ другой стороны, не надо этого скрывать, оно все-таки старалось ослаблять и феодальную необузданность беевъ. Оно хот?ло сохранить за собой однимъ монополію безпорядковъ и прит?сненій. Однако были естественныя минуты роздыха, въ которыя казалось, что все какъ будто бы и въ самомъ д?л? стремится къ лучшему устройству.
Вотъ въ одну-то изъ такихъ минутъ, еще въ начал? прибытія Рауфъ-паши въ Эпиръ, христіане шестнадцати освобожденныхъ селъ на родин? нашего Кольйо объявили беямъ, что больше платить имъ не будутъ, такъ какъ это было не по указу и не по закону, а лишь временно, по нужд? и обычаю… О паш? вс? отзывались какъ о челов?к? добромъ, совершенно чуждомъ фанатизма и здравомыслящемъ, хотя бы и не умномъ; и селяне эти над?ялись, что онъ поддержитъ несомн?нныя, вполн? законныя права на освобожденіе отъ этого добровольнаго налога, который былъ не только для нихъ бременемъ, но и живымъ укоромъ и стыдомъ для правильной власти… ибо зач?мъ же откупаться отъ вліянія частныхъ лицъ или зач?мъ подкупать ихъ годовымъ окладомъ, когда есть эта законная власть, и карающая, и заступительная.
Рауфъ-паша д?йствительно принялъ въ начал? ихъ сторону. Беи жаловались въ Константинополь, докладывая, что эти села не свободныя, а старые,
Были даже люди, которые обвинили н?которыхъ старшинъ въ томъ, что ихъ подкупили беи. Трудно,
