Я отв?чалъ, что разумъ уже есть у меня. Тогда отецъ сказалъ мн? такъ: «А если разумъ есть, то связей не бросай; ходи въ хорошіе дома, бери полезные въ нихъ прим?ры образованности и благородства, а на то, что? твоему возрасту непристойно и что? несообразно со строгою нравственностью добраго православнаго, отъ того устраняйся. Вотъ теб? мое слово отеческое. Я сказалъ, а ты это помни!»
Отецъ с?лъ на мула и скоро скрылся со своими п?шими провожатыми за горой; а я сперва долго плакалъ, сидя одинъ у дверей пустого хана; а потомъ тоже с?лъ на мула и по?халъ не сп?ша и въ горькомъ раздумь? въ городъ, на свою новую квартиру.
«Что-то ждетъ меня тамъ? Что-то ждетъ меня, молодого, глупаго, робкаго, одинокаго и вс?мъ теперь въ этомъ город? чужого?» спрашивалъ я себя, проливая слезы.
III.
МОИ ПЕРВЫЕ ИСПЫТАНІЯ
И УСП?ХИ,
СОБЛАЗНЫ И Д?ЛА.
I.
Я снова беру перо, мой добрый другъ. Я об?щалъ теб?
Ты похвалилъ мои первые отрывки. Они понравились теб? больше, ч?мъ я ожидалъ, сознаюсь нелицем?рно. Т?мъ лучше. Твое сочувствіе ободряетъ меня. Не искусство мое нравится теб?, мой другъ, пов?рь мн?; теб? нравится правда жизни, изображаемая мной.
Я буду продолжать; но прошу тебя, не думай, чтобъ это было такъ легко и просто, какъ ты можетъ быть полагаешь.
Все это далеко отъ меня; съ т?хъ поръ прошло л?тъ десять. И я иной, и все вокругъ меня другое.
Теперь мн? скоро тридцать л?тъ. Я женатъ уже второй разъ, женатъ по любви; я счастливъ въ брак?, ты знаешь — я не б?денъ, я богатъ скор?е. У ногъ моихъ играютъ наши д?ти.
Предъ окнами моими не долина Янины, не безл?сныя горы тихаго, суроваго и живописнаго Эпира: предъ ними течетъ Дунай, извиваясь въ камышахъ по плоскимъ полямъ Добруджи и Молдавіи; не мулы, тяжело навьюченные, всходятъ медленно по каменнымъ уступамъ; зд?сь пароходы сп?шатъ опередить другъ друга съ шумомъ, свистомъ, дымомъ и толпой. Зд?сь паруса кораблей б?л?ютъ предъ самымъ домомъ моимъ, а не сн?га далекихъ и родныхъ высотъ.
Другая жизнь, другіе люди, встр?чи, чувства вовсе новые, иные, ч?мъ были
Ты помнишь ли, на чемъ остановился мой первый разсказъ?
Ты помнишь — я остался въ город? одинъ безъ отца и безъ матери, безъ покровителей и почти безъ денегъ… Добрый отецъ мой благословилъ меня и у?халъ въ Тульчу.
«Что-то ждетъ меня въ Янин?? Что-то ждетъ меня молодого, глупаго одинокого и вс?мъ теперь въ этомъ город? чужого?» такъ думалъ я, когда разстался съ нимъ въ хану.
Проливая слезы, возвращался я шагомъ на мул? къ городу, который такъ красиво разсыпался туда и сюда тихими и веселыми предм?стьями по узкой и зеленой долин?, между двумя высокими ст?нами обнаженныхъ горъ. Озеро было тихо, и въ лазурныхъ водахъ его суровою и прекрасною твердыней воздвигалась турецкая кр?пость на дикихъ скалахъ, поросшихъ древнимъ плющомъ и кустарникомъ. На тонкомъ минарет? кр?постномъ звалъ ходжа мусульманъ къ полдневной молитв?, и его голосъ, звучный, сильный и пріятный, издали долеталъ до меня…
Подъ городомъ мирно паслись стада овечекъ, бряцая позвонками; и весь городъ какъ будто бы весело покоился въ радостномъ сіяніи яснаго зимняго полудня. И мое взволнованное сердце понемногу утихало и открывалось для бол?е ут?шительныхъ чувствъ…
Подъ?халъ я къ высокой ст?н?, за которой была скрыта церковь св. Марины, сошелъ съ мула и сказалъ себ?: «Теперь смотри,
Я разс?длалъ мула, поставилъ его на м?сто и пошелъ поклониться отцу Арсенію. Старикъ принялъ меня благодушно и даже радостно.
— Теперь-то мы тебя яніотомъ настоящимъ сд?лаемъ! — сказалъ онъ.
И и сталъ жить у него. Очень скоро привыкъ я къ тихому церковному двору. Мн? пришлись по вкусу его просторъ, его чистота, большія каменныя плиты, которыми онъ былъ мощенъ; понравились мн? и могилы около церкви: он? вс? им?ли видъ деревянныхъ саркофаговъ, и во вс?хъ нихъ съ одного конца была стеклянная дверка, въ которой родные умершихъ зажигали лампадки. Когда вечеромъ въ темнот? за церковью сіяли эти кроткія зв?зды родственной любви, я думалъ, глубоко вздыхая, о чемъ-то и печальномъ, и пріятномъ, о чемъ-то дальнемъ, дальнемъ, и ут?шительномъ, и страшномъ… О чемъ?.. Теперь я понимаю, тогда я понять и сказать не ум?лъ.
Началъ я въ училище ходить. Увидалъ я тамъ множество д?тей и большихъ юношей, такихъ же, какъ и я. Учителя хвалили мои познанія. Одинъ изъ нихъ заставилъ меня изложить на новомъ и простомъ греческомъ язык? отрывокъ изъ Гомера. Я изложилъ. Учитель былъ доволенъ и спросилъ: «Ты не ученикъ ли господина Несториди?» Я сказалъ: «Да, господинъ учитель, я ученикъ господина Несториди». — «Браво теб?, паликаръ ты мой, браво и наставнику твоему почтенному… Высокословесный челов?къ твой наставникъ господинъ Несториди, онъ похвальба и слава нашему знаменитому Эпиру!.. браво теб?, браво!»
Потомъ учитель оставилъ меня и спросилъ у другихъ большихъ учениковъ:
— А что? же это за боги эти у Гомера, которые вс? бранятся между собой, какъ наши лодочники и носильщики, и всякому смраду гр?ха и невоздержности всею безсмертною душою своей предаются?
Вс? молчали. Одинъ изъ учениковъ сказалъ, наконецъ:
— Это все неправда. Это все глупости и сказки!
Хитрый учитель помолчалъ и потомъ вдругъ, обратясь ко мн?, сказалъ:
— Ты, загорецъ, скажи мн? одну вещь: ты кто такой… турокъ ты, или н?мецъ, или армянинъ?..
Я помнилъ вс? уроки Несториди и быстро воскликнулъ:
— Я эллинъ! господинъ учитель, я эллинъ! Мы вс? зд?сь эллины…
— Прекрасно! однако, чему же ты радъ?.. Эллины древніе были ослы или неразумныя малыя д?ти… такъ говоритъ вотъ этотъ товарищъ твой. Они, говоритъ онъ, все глупости сочиняли.
Такъ изловчился учитель лукавый; но на этого рода вещи и у меня были, какъ говорится, очень «открытые глаза».
Я минуточку, только одну минуточку помедлилъ въ недоум?ніи и потомъ вдругъ сказалъ такъ:
— Н?тъ, господинъ, учитель, простите! Наши великіе предки, знаменитые эллины, были одарены возвышенною мудростью. Но они не были просв?щены в?рой истинною. Они поклонялись собственнымъ слабостямъ и страстямъ; они боготворили злыхъ духовъ и демоновъ злобы, блуда, лжи и коварства…
Учитель отступилъ отъ меня на шагъ съ удивленіемъ и сказалъ еще разъ:
— Браво теб?, загорскій юноша! браво теб?! А откуда ты это знаешь, скажи мн?, молодой мудрецъ?
Я опустилъ глаза и сказалъ красн?я:
— Вотъ знаю!..
Учитель улыбаясь настаивалъ; я тогда поднялъ на него смущенные отъ радости глаза мой и сказалъ:
— Я читалъ объ этомъ въ житіи св. Екатерины Великомученицы. Она была царскаго рода и очень образована. Она все знала…
Тутъ у меня голосъ прервался отъ стыда и волненія; но учитель самъ покрасн?лъ отъ удовольствія и, потрепавъ меня ласково по плечу, сказалъ:
— Сиди! сиди!.. Успокойся! Изъ тебя выйдетъ, я вижу, такой именно челов?къ, какихъ намъ нужно теперь. Кланяйся отъ меня господину Несториди, когда будешь ему писать, и скажи ему, что мы вс? давно его ждемъ сюда и что я первый жажду его просв?щенной бес?ды, какъ елень источниковъ водныхъ!
