Одиссей Полихроніадесъ

отводилъ въ сторону и заботливо и тихо спрашивалъ: «Табакъ есть?» И если не было, посп?шно клалъ мн? въ руку большую серебряную монету и настаивалъ: «Возьми! возьми, мой Адонисъ! Возьми, мое сокровище!»

Таково было мое первое д?ло въ Порт?.

V.

Другое д?ло, въ которомъ мн? волей и неволей пришлось принимать участіе и за которое я пострадалъ немало, было гораздо важн?е ссоры доктора съ Гайдушей. Если гн?въ и проклятія Гайдуши причинили мн? много стыда на улиц? и заставили меня вознести къ небу даже мольбу за долгол?тіе султана и его слугъ, то въ этой второй исторіи я прошелъ черезъ такія минуты страха, которыхъ я не испытывалъ ни на озер? ночью, когда мн? казалось, что лодочникъ съ большими усами хочетъ насъ утопить за то, что г. Бак?евъ назвалъ рамазанъ праздникомъ фанатизма, ни при вид? казни Саида.

На озер? я не чувствовалъ по крайней м?р? за собой самимъ противъ турокъ никакой вины и преступленія; во время казни я былъ пораженъ больше жалостью, ч?мъ страхомъ за себя… Но теперь… Слушай и радуйся, мой патріотъ!

Есть въ Эпир? н?кто попъ Ко?ста. Кто только его не знаетъ? И какъ его не знать! Голосъ у него громкій, ростъ высокій, видъ безстрашный, взглядъ орлиный; онъ уже не молодъ — бородка и кудри его давно с?д?ютъ, но лицо его, тонкое и твердое, мн? кажется, до сихъ поръ еще моложе моего, и въ то время въ немъ не было еще ни одной морщины. У него въ предм?сть? есть небольшой домикъ; есть попадья еще не старая, румяная и полная; есть двое д?токъ; но н?тъ ни прихода, ни денегъ… Приходъ у него отняли за «постоянное вм?шательство въ неподобающія д?ла». Приходъ, по настоянію турецкихъ властей, отнялъ у него самъ янинскій владыка. И владыку утомилъ попъ Ко?ста необузданнымъ и безпокойнымъ нравомъ своимъ. Престар?лый владыка искалъ лишь спокойствія и мира. Довольно съ него было и тяжкой отв?тственности, которую онъ несъ предъ Портой, какъ главный представитель народа своей епархіи, народа, ты знаешь, м?стами угнетеннаго въ чифтликахъ у беевъ-землевлад?льцевъ (изъ нихъ очень немногіе, увы! похожи на благороднаго Абдурраима), зато м?стами независимаго, тревожнаго, воинственнаго, склоннаго къ распрямъ, возстаніямъ, разбою, по одной лишь страсти къ геройству и молодечеству. Довольно было съ б?днаго владыки распрей и оппозиціи нашихъ архонтовъ, которые претендовали распоряжаться безъ зазр?нія сов?сти суммами благод?телей; которые хот?ли, чтобъ ихъ д?ти въ училищ? им?ли особыя права (какъ ты вид?лъ въ исторіи учителя съ отчаяннымъ моимъ Аристидомъ); довольно было съ преосвященнаго и того, что богатые яніоты не признавали равными себ? не только б?дныхъ и порабощенныхъ землепашцевъ янинской долины, не только сулійскихъ героевъ-клефтовъ, которые въ случа? борьбы за отчизну сум?ли бы снова напомнить д?яніями своими кровавыя и блестящія времена Марковъ Боцарисъ и Дзавели; н?тъ, они не хот?ли равнять съ собою и насъ, богатыхъ и грамотныхъ загорцевъ, во всей Турціи, Греціи и Молдаво-Валахіи знаменитыхъ умомъ, изворотливостью, ученостью, жертвами денежными и трудами на пользу родины… Митрополиту приходилось съ утра и до ночи думать то о томъ, чтобы паша не подозр?валъ его въ сообщничеств? съ недовольными, то о томъ, чтобы б?дные греки не роптали на него за потворство богатымъ; чтобы богатые не сочли его демагогомъ и не потребовали у патріарха его см?ны, не набрали бы сотни подписей подъ жалобой на него; чтобы консулы, наконецъ, не писали бы противъ него въ свои посольства — одинъ, что онъ «слишкомъ туркофилъ и даже по-турецки говоритъ охотн?е, ч?мъ по- гречески»; а другой — что онъ въ постоянныхъ сношеніяхъ съ людьми подозрительными и буйными, что онъ можетъ быть предс?датель какой-нибудь тайной гетеріи революціонной, орудіе греко-русскихъ крамолъ и подкоповъ. Ему хот?лось отдохнуть на диван?, почитать спокойно, гр?я у жаровни старыя кости, а тутъ присылали отъ паши его требовать немедленно… Поймано двое грековъ; они выр?зали въ дальнихъ горахъ турецкихъ караульныхъ. Одинъ изъ этихъ ужасныхъ, растрепанныхъ людей съ длинными волосами, съ лицомъ зв?рскимъ и безстыднымъ, ссылался на него, ув?ряя, что владыка его знаетъ давно и что онъ совс?мъ не тотъ убійца, а челов?къ миролюбивый и хорошій. И вотъ ему надо было с?сть на коня и сп?шить въ Порту и отрекаться отъ этого челов?ка и усов?щевать его…

Приб?галъ къ нему изъ дальняго сельскаго прихода молодой и красивый священникъ и показывалъ съ гн?вомъ и воплями синія пятна на т?л? и царапины глубокія и говорилъ, что его поймали ночью какіе-то люди христіане и арнауты-турки вм?ст?… и пытали, и ув?чили, и убить хот?ли… И что онъ дойдетъ до патріарха, и до пословъ великихъ державъ, и до визиря великаго, и до султана самого, если его не удовлетворятъ и не накажутъ прим?рно оскорбителей и мучителей этихъ; что онъ, если его не удовлетворятъ сразу, приметъ мусульманство или католичество, лишь бы найти себ? защиту и путь ко мщенію… Поднималъ опять владыка тяжелое и старческое т?ло свое съ мягкаго дивана и садился на коня и ?халъ… И вотъ оказывалось, что молодой священникъ былъ волокита и обольститель, что онъ былъ именно т?мъ, ч?мъ хвастался Аристидъ: «Яни и все тотъ же Янаки, да распутный Яни!» И что арнаутамъ-сос?дямъ и крестьянамъ-грекамъ наскучили его гр?хи и его любострастныя интриги, отъ которыхъ не могла защитить ни христіанская святыня семейнаго очага, ни мусульманскіе затворы; н?сколько молодцовъ и той и другой в?ры согласились поймать его ночью и наказали сурово и кр?пко. Турки-чиновники и беи радовались и см?ялись этому позору и говорили одобрительно: «Хорошій попъ! красивый, очень красивый попъ! прекрасный попъ!!» И владыка былъ посрамленъ…

Полагая, что Корбетъ де-Леси (особенно въ политическомъ смысл?) близокъ къ Порт? и что дружба съ нимъ епископа послужитъ на пользу общую и отвратитъ в?чныя подозр?нія въ руссофильств?, владыка искалъ подружиться со старымъ причудникомъ; но Леси ему не в?рилъ и, между прочимъ, однажды вотъ что? сд?лалъ съ нимъ. Въ нашемъ дом?, который нанималъ англійскій консулъ, была небольшая и прекрасная турецкая баня (въ Эпир? это встр?чается гораздо р?же, ч?мъ въ восточныхъ областяхъ Турціи; у насъ народъ турецкихъ бань не любитъ и думаетъ, что м?ро святое отъ нихъ выходитъ изъ т?ла). Однажды святый53 янинскій жаловался, что зд?сь н?тъ такихъ хорошихъ бань, какъ въ Царьград? и Адріанопол?; Леси вел?лъ истопить свою, приказалъ нарочно нанять двухъ банщиковъ, ловкихъ ребятъ, и пригласилъ митрополита. Митрополитъ съ радостью по?халъ и вымылся; но въ ту минуту, когда, лежа въ предбанник? на хорошей постели, весь окутанный и съ чубукомъ въ рук?, онъ сбирался насладиться въ мир? этою земною радостью, вдругъ двери растворились, и предсталъ см?ясь самъ красный выбритый и с?дой Корбетъ де-Леси; а за нимъ стояли гг. Благовъ, Бак?евъ, Бостанджи-Оглу и англійскій драгоманъ, очень злой и насм?шливый челов?къ. Что? хот?лъ этимъ доказать капризный старикъ? Не хот?лъ ли онъ унизить епископа или доказать Благову, что митрополитъ англофилъ и больше ему другъ, ч?мъ Благову? Какъ бы то ни было, Благовъ вышелъ изъ этого, по обыкновенію, хорошо; онъ поц?ловалъ руку у владыки, с?лъ около него на ложе и началъ говорить съ нимъ и расхваливать турецкія бани, потомъ самъ поправилъ ему од?яла на ногахъ и съ посп?шностью принялъ изъ рукъ его чубукъ, не давъ времени прислужнику взять его, когда владыка сд?лалъ одно лишь движеніе…

Корбетъ де-Леси надо?ло стоять въ жару, и онъ вышелъ; тогда, взглянувъ значительно на его спину, владыка простеръ руки къ Благову и умилительно прошепталъ: «Сынъ мой! Что? д?лать!.. Знаешь!» «Знаю, знаю!» сказалъ Благовъ, опять поц?ловалъ его десницу и вышелъ.

И опятъ это все тотчасъ же разнеслось по городу; друзья архіерея хвалили его тонкую дипломатію, враги пожимали плечами и восклицали: «Этотъ челов?къ не уважаетъ своего сана… Если бъ я былъ патріархъ, я бы его банщикомъ въ наказаніе въ Царьград? сд?лалъ. Въ былыя времена такъ д?лали съ монахами виновными…»

Такъ было трудно и скучно иногда митрополиту, а тутъ еще отъ попа Ко?сты покоя н?тъ. Вздохнетъ владыка и скажетъ себ?: «Слава Теб?, Господи, кончились главныя д?ла!.. Сіи на колесницахъ, сіи на кон?хъ, мы же во имя Господа Бога нашего призовемъ».

Но н?тъ, самое главное д?ло еще впереди. Попъ Ко?ста не дремлетъ: то д?вушку-христіанку изъ деревни трое турокъ похитили и везутъ на мул? въ городъ, чтобы потурчить ее (съ ея согласія, такъ какъ ей одинъ изъ этихъ турокъ понравился и об?щалъ ей много денегъ). Попъ Ко?ста одинъ нападетъ на турокъ при въ?зд? въ городъ, отбиваетъ д?вушку, стыдитъ ее, ведетъ въ митрополію, шумитъ… Правда, онъ поклонится прежде въ ноги владык?, но вставъ онъ говоритъ почти повелительно: «Д?лай свой долгъ; святый янинскій, я свой кончилъ!»

То случается такъ, что маленькій сынъ попа Ко?сты ссорится съ сос?днимъ турчонкомъ; турчонокъ его бьетъ; мальчикъ б?житъ домой, турчонокъ за нимъ; попадья выходитъ изъ дверей и бьетъ маленькаго