консульств?, особенно зимой, почти д?лать было нечего и котораго держалъ Благовъ безъ всякой нужды. Онъ былъ такъ же, какъ и поваръ, въ широкихъ, но въ очень старыхъ, св?тло-голубыхъ шальварахъ, въ высокой-превысокой феск?, которая давно всякій цв?тъ потеряла отъ сала и грязи, и въ красной суконной куртк?, перешитой изъ кусковъ старыхъ мундировъ, которые ему по доброт? подарили еще года три до этого въ Корфу англійскіе солдаты, потому что воры въ Эллад? у него все платье отняли и онъ былъ тогда въ одной только рубашк?. Этотъ садовникъ уже не молодой, ростомъ маленькій, кривобокій, безобразный и очень смирный и добрый, по имени господинъ Христо, былъ большой разсказчикъ и вид?лъ очень много разныхъ вещей и въ разныхъ странахъ; онъ уже второй годъ копилъ все деньги себ?, будто бы на новое платье, и продолжалъ носить англійскій мундиръ и по буднямъ, и по праздникамъ; а когда Благовъ у него спрашивалъ: «Не собралъ еще денегъ ты, Христо, на новое платье?» онъ отв?чалъ: «Не собралъ, эффенди, н?тъ, не собралъ». — «Собирай, собирай», говорилъ консулъ и давалъ ему еще что-нибудь. Но видно ему нравилась оригнальная его одежда, и онъ не приказывалъ ему м?нять ее.
Вс? мы сид?ли вокругъ жаровни и гр?лись, и вс? думали о д?л? Бреше и Бак?ева, и вс? говорили о немъ.
Попъ Ко?ста вздохнулъ съ сожал?ніемъ и сказалъ:
— Зар?зать! зар?зать бы мало было на м?ст? его… Жаль, что у Бак?ева мало мужества, а то бы… разъ… два…
И онъ показалъ рукой.
Не вс? разд?ляли его взгляды. Маноли на это возразилъ первый.
— Господинъ Бак?евъ — челов?къ словесный, филологическій челов?къ, который въ университет? учился. А господинъ Благовъ военнымъ былъ. Онъ прежде служилъ въ царской гвардіи кавалеристомъ. И вышелъ въ отставку лишь по сл?дующему особенному случаю. Они шли ц?лымъ полкомъ на смотръ государю, черезъ улицу хот?ла проб?жать одна женщина и упала; на рукахъ у нея былъ ребенокъ маленькій. Г. Благовъ скомандовалъ своимъ солдатамъ: «стой!» и весь полкъ остановилъ. Когда тысяченачальникъ спросилъ у него грозно: «Зач?мъ произошло это препятствіе, и какъ онъ могъ противу приказа высшаго начальства остановиться, когда самъ начальникъ скомандовалъ: «маршъ!» то г. Благовъ сказалъ: «Меня остановило челов?колюбіе, вотъ такъ-то и такъ-то». А тысяченачальникъ ему на это: «Покорность и іерархія прежде всего… Должны были итти». Г. Благовъ разсердился на него и перешелъ въ политику.
Тогда вм?шался Бостанджи-Оглу и возразилъ Маноли:
— На что? ты это сказалъ, Маноли? Все это правда. Но что? же ты думаешь, что господинъ Благовъ теперь палкой какъ
Маноли обид?лся и посп?шилъ отв?чать:
— Чего ты? Я этого совс?мъ не говорилъ. Но господинъ Благовъ влад?етъ оружіемъ и можетъ на
Тогда престар?лый киръ-Ставри вышелъ изъ своей задумчивости и промолвилъ съ улыбкой:
— Да! и я слышалъ также, что онъ такъ чисто полосонулъ его, что баварецъ еще долго стоялъ не шевелясь и все понять не могъ, что его разр?зали пополамъ.
Мы вс? было разразились громкимъ см?хомъ, но Кольйо вскочилъ и зашепталъ съ отчаяніемъ: «бела?съ»; мы вспомнили о г. Благов? и см?ялись тихо.
Добрый киръ-Маноли не обид?лся, а см?ялся тоже, говоря:
— Э! Пусть будетъ и такъ… А все-таки на
Въ эту минуту бес?ду нашу прервали челов?къ до двадцати архонтовъ: купцы, доктора и учителя, которые пришли поздравлять г. Благова съ прі?здомъ, а можетъ быть и выразить свое сожал?ніе о непріятностяхъ, случившихся безъ него.
Тутъ былъ и красивый Куско-бей, и скромный Арванитаки въ очкахъ, и важный Би?чо Бакыръ-Алмазъ, и полный Ставро-Мустаки, и Вро?ссо, и Ме?ссо, Исаакидесъ и, къ удивленію моему и радости, самъ Несторидесъ мой, который тоже наканун? прі?халъ совс?мъ на житье въ Янину изъ Загоръ, и многіе другіе.
Маноли однимъ прыжкомъ вылет?лъ въ с?ни и прив?тливо объявилъ, что консулъ будетъ очень жал?ть, но что онъ утомился путемъ и раннею об?дней и отдыхаетъ, и просилъ ихъ завтра утромъ зайти поздн?е, чтобы нав?рное застать его дома и свободнымъ.
— Я доложу ему, и онъ будетъ ждать васъ, — сказалъ архистратигъ Эпира.
Архонты удалились, а мы хот?ли возобновить нашъ интересный разговоръ.
Но въ эту минуту въ с?няхъ явился Сабри-бей. Онъ былъ присланъ отъ паши узнать о здоровь? г. Благова. Опять Маноли выпорхнулъ и отправилъ его в?жливо и со многими комплиментами назадъ.
Тогда попъ Ко?ста началъ снова:
— Да! надо все привести теперь въ порядокъ и правильность. Христіанство страждетъ. Вотъ и Одиссей этотъ б?дный за в?ру и отчизну потщился, а получилъ одни побои и больше ничего. Долго ли будетъ турокъ глумиться надъ нами? Все это д?ло Назли не такъ бы вести надо, а чтобъ ужасъ и трепетъ былъ туркамъ внушаемъ! Но безъ хозяина что? за строй и что? за экономія въ дом?!
Бостанджи-Оглу оскорбился за себя и Бак?ева и отв?чалъ см?ясь, но со злобой:
— Ужъ вы, попы, какъ впутаетесь въ д?ло — б?да съ вами! Я поповъ знаю. У меня отецъ, къ сожал?нію, попъ. И не даромъ сказано, что сынъ попа — дьяволу племянникъ. Вс? попы интриганы и мошенники…
— У тебя, ты говоришь, господинъ Бостанджи-Оглу, отецъ попъ? — спросилъ поваръ.
— Такъ что? жъ? И онъ интриганъ, и мошенникъ, и жесткій челов?къ… Меня палками кормилъ… Боже упаси…
— Полно, много ли, — сказалъ кривой поваръ выразительно.
Онъ сказалъ это такъ выразительно и забавно и вс? такъ хорошо поняли, что? онъ хот?лъ этимъ сказать, что опять было громкимъ см?хомъ ужаснули Кольйо, который долженъ трепетать за спокойствіе своего господина…
Попъ Ко?ста не обратилъ ни мал?йшаго вниманія на пустыя слова противнаго Бостанджи-Оглу; онъ былъ все занятъ высшею политикой и снова началъ говорить:
— Желалъ бы я вид?ть поскор?й, что? будетъ…
— Будетъ, чему быть должно. Примутъ м?ры, — зам?тилъ спокойно капитанъ Ставри.
— О! разум?ется, что примутъ м?ры и потребуютъ самаго величайшаго нравственнаго вознагражденія… — съ жаромъ подтвердилъ Маноли.
Тогда вдругъ вм?шался садовникъ Христо, до той минуты безмолвный, и возразилъ имъ такъ:
— Вы говорите, что примутъ м?ры? Вы такъ говорите?
— Да, — сказалъ Маноли, — мы такъ говоримъ! Потому что честь и слава Россіи этого требуютъ неизб?жно..
Но садовникъ продолжалъ:
— Вы такъ говорите? А я вамъ говорю — не говорите такъ. И слушайте вы вс? меня, что? я вамъ скажу. Я вамъ скажу вотъ что?: бываютъ такія политическія вещи, которыхъ постичь намъ нельзя, ибо мы сами люди не политическіе. Да! я, христіане вы люди мои, очень много былъ и скитался въ различныхъ странахъ съ моею б?дностью… Теперь слушайте: въ город? П… служилъ я въ дом? англійскаго консула, мусье Виллартона. Онъ былъ челов?къ, скажемъ, и не злой самъ, но христіаноборецъ первой степени. И говорилъ онъ и намъ въ дом? всегда, что въ Турціи жить хорошо, что даже у нихъ въ Англіи хуже и голодн?е и строже; а что съ турками рай земной. Другіе консулы идутъ съ кавасами по улиц?, а онъ не беретъ каваса. Это, говоритъ, Турціи обида! На что мн? стража? Кто кого тронетъ зд?сь? Зд?сь въ городахъ, говорить онъ, спи съ открытыми дверями, а у насъ нельзя. И ходилъ одинъ всегда по улицамъ. Я разсуждаю въ глупости и б?дности моей такъ, что если какой случай, то онъ не долженъ былъ уже гн?ваться. Однако онъ прогн?вался. Видишь ты меня, капитанъ Маноли? Вотъ этими глазами моими я вид?лъ, какъ его билъ одинъ арабъ и на землю повалилъ, и ногами билъ. Да! было это недалеко отъ консульства, и я сид?лъ въ кофейн?. Идетъ консулъ, и арабъ идетъ. Столкнулись. Консулъ ему: «Какъ ты см?ешь толкать, сволочь!» и поднялъ
