Одиссей Полихроніадесъ

— Вотъ это настоящій барбарлыкъ, такъ я скажу, эффендимъ! Вотъ это именно то, о чемъ они сами такъ любятъ твердить «la barbarie!»

Я понялъ, что они говорили о Бреше и французахъ.

Благову эти р?чи бея видимо нравились; онъ, по обыкновенію, улыбался очень сдержанно, но веселое сіяніе глазъ обличало его внутреннее удовольствіе.

— Подождите минуту, бей-эффенди мой, — сказалъ онъ Ибрагиму. — Я вамъ разскажу прекрасную остроту вашего Фуадъ-паши. Онъ говорилъ, что не понимаетъ имени «monsieur Lavallette». Что? это, грамматическая ошибка? Madame Lavallette — это правильно. А monsieur долженъ называться «Levalet».

Бей вышелъ изъ себя отъ восторга. Онъ громко закричалъ:

— А! прекрасно! о! это любопытно! Levalet! Lavallette. А! Фуадъ-паша! Что? за умъ! Что? за мозгъ!

Зат?мъ они простились, и Благовъ спустился для зятя паши на пять-шесть ступенекъ съ л?стницы (чего онъ давеча не сд?лалъ для трехъ консуловъ). И конечно, эти пять ступенекъ, по которымъ кстати ум?лъ сойти для турка молодой дипломатъ, столь неуступчивый съ знаменитымъ Бреше, подняли русское консульство въ Порт? на пятьдесятъ ступеней выше прежняго.

Стоя у окна во время любезнаго прощанія турка съ Благовымъ, я думалъ о себ?: «Вотъ бы минута! Не выйти ли мн? теперь, не сказать ли, что меня обид?ли?» Но воздержался отъ этой дерзкой глупости и остался почти неприм?ченнымъ. Уходя, Ибрагимъ, однако, кивнулъ мн? головой. И только!.. О! Агаряне! и зач?мъ это русскіе такъ хорошо обходятся съ ними… Зач?мъ! Зач?мъ это!

Когда ушелъ Ибрагимъ, я думалъ, что дойдетъ, наконецъ, очередь до меня, до моего д?ла и до об?да; но консулъ принималъ сперва митрополичьяго дьякона и бес?довалъ съ нимъ н?сколько минутъ наедин?, а потомъ пошли наверхъ русскіе подданные. Ихъ было трое; все лавочники и торговцы.

И я р?шился снова итти всл?дъ за этими подданными наверхъ.

Г. Благовъ опять не садился, а стоялъ у печки.

Впереди вс?хъ насъ шелъ пожилой плотный лавочникъ, который былъ од?тъ по-турецки, и въ феск?, но съ голубымъ европейскимъ галстукомъ на ше?; онъ снялъ башмаки еще внизу. За нимъ, качая туда и сюда огромнымъ носомъ, плелся высокій старикъ Симо, въ черномъ опрятномъ сюртук? съ русскою фуражкой въ рукахъ. Онъ былъ прежде богатъ и красивъ, долго жилъ въ Бессарабіи и славился тогда своими любовными приключеніями, особенно т?мъ, что онъ разъ въ Салоникахъ притворился евреемъ, отъ живой жены гречанки, остававшейся въ Эпир?, женился на молодой еврейк?, взялъ за ней деньги и уб?жалъ въ Россію. Теперь онъ былъ дряхлъ, разоренъ, н?сколько л?тъ уже велъ тяжбу съ турецкими подданными о стотысячномъ насл?дств?, не зналъ пока ч?мъ прокормить д?тей, безпрестанно приходилъ въ консульство, и, медленно качая головой и разинувъ ротъ, какъ потерянный, говорилъ Благову и Бак?еву по-русски: «Пожалуйте на харчи. Турки д?ла не кончаютъ: голодомъ уморили!»

За Симо шелъ г. Понтикопеци, челов?къ молодой и не б?дный, въ бараньей шапочк?, въ ботинкахъ, въ поношенномъ и грязномъ длинномъ европейскомъ пальто, но вовсе безъ галстука, а на шею и еще больше на подбородокъ, ч?мъ на шею, у него былъ небрежно накинутъ вязаный шарфъ. Онъ былъ не выбритъ, несмотря на праздникъ, и весь посин?лъ отъ холода. Манерами онъ старался показаться, что онъ очень образованъ и что сами консулы для него свои люди.

Онъ долго не снималъ своей бараньей шапочки, но увидавъ вдругъ предъ собою въ открытую дверь пріемной стоящаго у печки консула, онъ сорвалъ ее съ головы, вошелъ въ пріемную не прямо, какъ мы вс?, а бокомъ, обходя полукругомъ у ст?ны, любезно улыбаясь и отставляя руку съ шапочкой очень далеко въ сторону.

Вс? эти подданные поочередно (и европеецъ все въ обходъ) подошли къ консулу и протянули ему пальцы рукъ своихъ, а консулъ едва касался ихъ, какъ будто онъ боялся обжечься или взять какую-нибудь противную муху. (Почти такъ же, какъ д?лалъ Абдурраимъ-эффенди съ отцомъ моимъ у доктора въ дом?.)

На лиц? г. Благова не выражалось впрочемъ ничего ни веселаго, ни сердитаго.

— Что? вамъ? — спросилъ онъ.

Лавочникъ по-турецки од?тый началъ поздравлять его съ прі?здомъ, а г. Благовъ: «В?рно д?ло есть?»

— Есть и д?ло, — отв?чалъ лавочникъ, — только сегодня мы по поводу возвращенія и по случаю праздника православнаго.

— Это напрасно, — отв?чалъ г. Благовъ, даже не улыбнувшись; — я обязанъ заниматься вашими д?лами, но тратить время на ваши прив?тствія я не нам?ренъ. Съ Богомъ!

И онъ показалъ головою на дверь.

Тогда европеецъ въ бараньей шапочк? приблизился къ консулу очень развязно, подалъ ему письмо и сказалъ, что оно рекомендательное отъ г. Петрова, другого консула, во ?ракіи.

Благовъ, читая письмо, началъ слегка улыбаться. Потомъ, положивъ его на столъ, онъ спросилъ: «Такъ какое же у васъ д?ло?»

Европеецъ подалъ другую бумагу.

— Если это прошеніе по-гречески написано, — сказалъ консулъ, — то я самъ не могу читать его. Я не очень хорошо разбираю греческое письмо.

— Оно по-славянски, — отв?чалъ съ льстивымъ движеніемъ европеецъ. (Живъ долго съ болгарами во ?ракіи, этотъ ловкій грекъ, русскій подданный, над?ялся больше угодить панславистическимъ чувствамъ русскихъ, если напишетъ прошеніе по-славянски.)

Г. Благовъ началъ читать громко это прошеніе:

«Ваше величество! (Я прошу тебя в?рить, что я не преувеличиваю.) Гол?ма-та грыжа, кое то вы им?ете за всички единов?рцыта неговы на турско-то и наипаче за подданныет? Государя Императора сполучи да оставимъ городъ Пловдивъ-тъ и да изл?земъ на Эпиръ подъ ваше высоко-то покровительство и да возложимъ надежды-то всички на ваше благородіе и на Государя Императора!»

Посл? этого прив?тствія сл?довала жалоба на крестьянъ двухъ селъ въ сос?днемъ городу-округ? Куренда, давно не платящихъ денегъ отцу просителя (подданному турецкому); сумма долга была большая, видимо съ процентами на проценты, внесенными заран?е въ долговое обязательство въ какую-нибудь очень тяжелую для б?дныхъ селянъ минуту.

Благовъ спросилъ:

— Отецъ вашъ в?роятно покупалъ хл?бъ у нихъ еще на корню?

Европеецъ съ н?которымъ безпокойствомъ, но сознался, что «на корню».

— Это хорошо! — сказалъ консулъ; — а вотъ что? пишетъ о васъ г. Петровъ изъ ?ракіи. Слушайте:

«М-сье Понтикопеци досталъ себ? въ Кишинев? русскій паспортъ. Онъ ?детъ къ вамъ въ Эпиръ и уб?дительно проситъ у меня рекомендаціи. Что? сказать? Это одинъ изъ т?хъ ново-русскихъ подданныхъ м?стнаго происхожденія, которыхъ назначеніе одно — ставить консульство въ самое трудное положеніе. Большею частью они мошенники. Г. Понтикопеци покупалъ зд?сь хл?бъ на корню у болгарскихъ селянъ, когда т? были въ крайности при уплат? податей туркамъ. Потомъ… Вы знаете сами конечно… проценты на проценты. И вотъ консульству, съ одной стороны, нельзя отрицать юридическихъ правъ г. Понтикопеци, а съ другой приходится ввергать въ тюрьму и безъ того обремененныхъ налогами сельскихъ болгарскихъ старшинъ за неуплату!..»

— Видите, — сказалъ консулъ и прибавилъ: — Хорошо по крайней м?р?, что у васъ н?тъ національнаго отт?нка; вы и своихъ зд?шнихъ грековъ грабить готовы точно такъ же, какъ и болгаръ…

— Это д?ло коммерческое! — сказалъ европеецъ и довольно бойко взглянулъ на консула.

— Съ Богомъ! — повторилъ ему еще разъ Благовъ и показалъ на дверь съ такимъ зам?тнымъ изм?неніемъ въ голос? и взгляд?, что молодой челов?къ посп?шно направился къ выходу.

Благовъ сд?лалъ и самъ н?сколько шаговъ за нимъ, и тотъ такъ испугался, что вдругъ вся его грація и см?лость пропали; онъ вильнулъ въ сторону спиною и поб?жалъ бокомъ, бокомъ (понимаешь?..) такъ, какъ д?лаютъ ослы, когда погонщикъ сзади кольнетъ ихъ ч?мъ-нибудь больно съ одной стороны…

Посл? этого и плотный лавочникъ, по-турецки од?тый, уже самъ, не дожидаясь второго приглашенія, ушелъ; а старику Симо консулъ далъ дв? лиры «на харчи» и прибавилъ:

— Теперь чтобы два м?сяца я твоего имени не слыхалъ.