Одиссей Полихроніадесъ

Господинъ Благовъ оставилъ свой кофе недопитымъ, всталъ тотчасъ же и, сказавъ мн?: «твоихъ сеиса и софту отложимъ до завтра!», вел?лъ подать себ? шубу и пригласилъ съ собою г. Бак?ева:

— Пойдемте, посмотримте, что? тамъ такое на озер? случилось.

Потомъ онъ взялъ Але?ко за грязную его руку такъ, какъ взялъ бы маленькаго брата своего, и повелъ его за собою, говоря: «Не плачь, не плачь, Але?ко! Мы вм?ст? съ тобой перейдемъ озеро и отнесемъ матери и хл?ба, и угольевъ, и денегъ!»

Г. Бак?евъ, увидавъ, что консулъ, повидимому, задумалъ попробовать по- русски по льду пройти, уклонился отъ этой прогулки и сказалъ, что онъ все-таки очень взволнованъ и разстроенъ и пойдетъ домой.

Тогда г. Благовъ сказалъ:

— Ну, хорошо, такъ я приглашу съ собой Киркориди и Ашенбрехера. Мы коллективно перейдемъ озеро. Они же оба толстые, можетъ быть и провалятся. Это въ своемъ род? тоже будетъ недурно. Греки р?шатъ, что я ихъ съ политическою ц?лью утопилъ нарочно. Пойдемъ, Але?ко!

Они ушли, и оба кавасса съ ними; и Кольйо пошелъ за ними изъ любопытства. А я, такъ же, какъ и Бак?евъ, изъ боязни, чтобъ и меня не заставилъ консулъ переходить черезъ ледъ, пошелъ къ Несториди, съ которымъ мн? сверхъ того и повидаться очень хот?лось.

XIV.

Несториди былъ дома. Онъ получилъ должность при гимназіи нашей и прі?халъ въ городъ пока еще безъ семьи. Добрая его кира-Марія съ д?тьми должна была прі?хать поздн?е.

Онъ нанялъ себ? скромную квартиру, недалеко отъ училища и отъ русскаго консульства, и я засталъ его сидящимъ съ ногами на диван?, еще не обитомъ ситцемъ, у пылающаго очага и въ такой же турецкой шуб? съ широкими рукавами, какая была на мн?. У него было двое гостей, Исаакидесъ и еще одинъ челов?къ, котораго я никогда въ Янин? не видывалъ.

Незнакомецъ этотъ былъ роста высокаго, плечисть, полонъ, красивъ; у него были очень большія и густыя бакенбарды, черныя и съ небольшою с?диной. Онъ безпрестанно былъ занятъ ими, взглядывалъ на нихъ искоса, подкручивалъ ихъ, расправлялъ въ стороны, составляя изъ нихъ, вм?ст? съ настоящими усами, другіе усы, очень длинные. Од?тъ онъ былъ чисто и не б?дно: пальто на немъ было изъ очень хорошаго и толстаго трико; на груди золотыя запонки, на рук? большой перстень съ розовымъ круглымъ яхонтомъ. Лицо его было веселое и доброе; на видъ ему казалось л?тъ разв? пятьдесятъ (въ самомъ д?л? ему было около шестидесяти). Онъ былъ похожъ больше на богатаго шкипера съ острововъ, добраго и воинственнаго, ч?мъ на осторожнаго купца нашихъ странъ. Но онъ былъ купецъ и очень богатый. Родомъ онъ былъ кажется съ одного изъ острововъ Архипелага, но жилъ и торговалъ давно уже въ Болгаріи шелковыми коконами и пшеницей. Онъ велъ д?ла и въ Марсели, и въ Англіи, и въ Одесс?. Сюда онъ прі?халъ не надолго, не знаю, по какой нужд?. Имя его было Пе?тро Хаджи-Хамамджи. Турки же его звали Дели-Пе?тро (безумный, отчаянный Пе?тро) и даже такъ титуловали его въ казенныхъ документахъ, въ судахъ и пригласительныхъ прив?тствіяхъ.

Входя въ квартиру Несториди, я еще изъ прихожей услыхалъ громкій хохотъ и узналъ даже голосъ моего суроваго наставника, который такъ р?дко см?ялся. Хаджи-Хамамджи что-то говорилъ.

Несториди мн? обрадовался; я прочелъ это во взгляд? его. Мы обнялись; я спросилъ о здоровь? моихъ родныхъ и его семьи, и онъ сказалъ мн?, что слухъ о томъ, какъ я былъ побитъ турками, дошелъ туда давно, что мать моя была очень испугана и совс?мъ собралась ?хать сюда, несмотря на проливной дождь… «но я отговорилъ ее», сказалъ Несториди. Бабушка Евге?нко очень радовалась, что я такой юный и сподобился пострадать за в?ру. «Им?етъ в?нецъ на небеси у Бога за это!» — говорила она вс?мъ.

Мн? было очень пріятно все это слышать. Несториди пригласилъ меня с?сть, а Хаджи-Хамамджи спросилъ у него, подставляя руку къ уху (такъ какъ онъ былъ немного глухъ): «Кто этотъ прекрасный юноша?» Несториди отв?чалъ ему, что я сынъ одного изъ загорскихъ старшинъ, и прибавилъ: «Мальчикъ не дурной. Отецъ же его — одинъ изъ добр?йшихъ и благородн?йшихъ у насъ людей».

Хаджи-Хамамджи любезно кивнулъ мн? головой: «Оченъ хорошо. Радуюсь!» И потомъ спросилъ у Исаакидеса и хозяина.

— Будемъ мы продолжать?

— Конечно, конечно! — отв?тили т?, и на лицахъ ихъ тотчасъ же явилась улыбка въ ожиданіи одномъ, что? скажетъ имъ Дели-Пе?тро.

Дели-Пе?тро откашлянулся, расправилъ бакенбарды и, ставъ величественно посреди комнаты, продолжалъ р?чь, которую видно я на мигъ прервалъ моимъ приходомъ.

— Итакъ, я сказалъ, — началъ онъ, д?лая томные глаза и все играя бакенбардами, — я сказалъ, что русскіе бываютъ н?сколькихъ и даже очень многихъ сортовъ. Прежде всего великіе русскіе; потомъ малые русскіе, иначе называемые у насъ на Дуна? и? Хохо?лидесъ. Есть еще русскіе- германцы; люди не плохіе, подобные Дибичу Забалканскому, и наконецъ есть еще… особые русскіе, издалека откуда-то, изъ Уральскихъ горъ, Уральскій Росскій. Таковъ былъ, наприм?ръ, у насъ не господинъ Петровъ, который тамъ недавно, а его предм?стникъ, господинъ Бунинъ… Я даже спрашиваю себя, зач?мъ это Бу-нинъ… нинъ?.. Настоящій русскій долженъ быть овъ и евъ… Прежде всего овъ. Этотъ господинъ Бу-нинъ не им?лъ въ себ? того, н?коего тонкаго и вм?ст? съ т?мъ властительнаго вида, который им?ютъ вс? благородные великоруссы, даже и т? изъ нихъ, которые не богаты. Таковъ былъ, наприм?ръ, предм?стникъ господина Бунина, генеральный консулъ м-сье Львовъ. При немъ господина Бунина никто не слыхалъ у насъ; онъ жилъ въ глухомъ и безвыходномъ переулк?, и, какъ Львовъ заговоритъ съ нимъ, онъ вотъ такъ (Хаджи-Хамамджи вытянулся и руки по швамъ). А какъ у?халъ Львовъ, и назначили его. Что? за диво! думаю я, Бунинъ тамъ… Бунинъ зд?сь… Бунинъ наполняетъ шумомъ весь городъ… Бунинъ въ высокой косматой шапк?… У Бунина по положенію четыре кавасса турка, въ турецкихъ расшитыхъ одеждахъ съ ножами… да! А сверхъ положенія десять охотниковъ изъ грековъ, въ русской одежд? и въ военныхъ фуражкахъ. Бунинъ идетъ къ паш? — пять челов?къ направо впереди, пять челов?къ нал?во… А Бунинъ самъ въ большой шапк?. Monsieur Бунинъ зд?сь, говорю я, monsieur Бунинъ тамъ! Сегодня онъ съ беями другъ и пируетъ съ ними; завтра онъ видитъ, что бей слишкомъ обид?лъ болгарина-поселянина; онъ беретъ самого бея, связываетъ его, сажаетъ на тел?гу и съ своимъ кавассомъ шлетъ въ Порту связаннаго… И турки молчатъ! Сегодня Бунинъ болгарскую школу учреждаетъ; завтра Бунинъ ?детъ самъ встр?чать новаго греческаго консула, котораго назначили нарочно для борьбы противу него, противу панславизма въ т?хъ краяхъ, и самъ приготовляетъ ему квартиру. Сегодня Бунинъ съ пашою другъ. Онъ охотится съ нимъ вм?ст?; ?стъ и пьетъ вм?ст?… «Паша мой! паша мой!» Завтра онъ мчится въ у?здный городъ самъ верхомъ съ двумя кавассами и греками-охотниками; входитъ внезапно въ зас?даніе меджлиса. Мудиръ встаетъ. «Разъ—два!» Дв? пощечины мудиру, и Бунинъ на коня и домой. И съ генералъ- губернаторомъ опять: «Паша мой! паша мой!» «Что? такое? Что? за вещь?» Вещь та, что мудиръ прибилъ одного болгарина, русскаго подданнаго; а паша слишкомъ долго не бралъ никакихъ м?ръ для наказанія мудира. Понимаете? «Мы съ пашой все друзья! Зач?мъ мн? на него сердиться? Онъ безсиленъ для порядка, для строгаго исполненія трактатовъ, обезпечивающихъ жизнь, собственность, честь и подсудность иностранныхъ подданныхъ — такъ я самъ буду своихъ защищать..!» А? Что? скажете вы — не Уральскія это горы?.. (Такъ, кончивъ разсказъ свой, спросилъ Хаджи-Хамамджи съ удовольствіемъ, какъ бы сочувствуя этому уральскому духу Бунина.)

Исаакидесъ былъ тоже очень доволенъ этимъ и сказалъ:

— Такихъ людей зд?сь надо!

Но Несториди зам?тилъ на это такъ:

— Что? тутъ д?лать Уральскимъ горамъ, добрый вы мой Хаджи-Хамамджи! У насъ Бреше изъ Парижа такой же…

Хаджи-Хамамджи, выслушалъ его, приклонивъ къ нему ухо, и вдругъ, топнувъ ногой, воскликнулъ:

— Не говорите мн? о французахъ! Извольте! Скажите мн?, Бреше пьетъ раки съ беями турецкими, такъ, что до завтрака онъ бол?е византійскій политикъ, а посл? завтрака бол?е ски?ъ?