перейти во глав? иррегулярной конницы Гималайю…
Вс? громко зааплодировали и закричали: «Браво, браво». Въ томъ числ? и самъ консулъ.
Хаджи-Хамамджи продолжалъ:
— Я сд?лаю водосвятіе, вступивъ прежде въ Бенаресъ при восторженныхъ крикахъ народа: «Zito, Хаджи-Хамамджи, графъ Дели-Пе?тро Загималайскій!..» Сд?лавъ водосвятіе только для войска, не принуждая ни къ чему народъ, я, напротивъ того, покажу прим?ръ терпимости и пойду прежде въ мусульманскую мечеть, и сниму сапоги, и скажу такъ, поднимая руки къ небу: «Аллахъ экберъ! Богъ одинъ для вс?хъ, и Магометъ былъ
Вс? см?ялись. Но Благовъ сказалъ оратору такъ:
— Слава Богу, что мы не мечтаемъ о томъ, о чемъ вы мечтаете. Если бы все то, что? вы говорите, свершилось, отъ Россіи не осталось бы и сл?да. Мы вс? бы у?хали жить на югъ и востокъ. Такого рода тріумфы были бы началомъ паденія для настоящей, для нын?шней Россіи.
— Т?мъ лучше! Мы, греки, поможемъ вамъ просв?тить Востокъ, — возразилъ Хамамджи. — Надо желать только одного: надо вести д?ла такъ, чтобы ни одна западная держава не могла м?шаться въ д?ла Востока, кром? Россіи. Что? могло быть лучше трактата сороковыхъ годовъ между Турціей и Россіей? Особливо эта ана?емская Австрія! У нея отняли Ломбардію, отнимутъ Венецію, Чехію… Надо отнять все. Изъ вс?хъ державъ, д?йствующихъ на Восток?, вс?хъ вредн?е, вс?хъ растл?нн?е нравственно — это Австрія. Для насъ, грековъ, достаточно вспомнить, что Австрія — родина Меттерниха, предъ которымъ напрасно преклонялъ кол?ни, умоляя за насъ, нашъ благородный Ипсиланти. Въ 1822 году Меттернихъ уб?ждалъ императора Александра I предоставить свою распрю Россіи съ Турціей на р?шеніе европейской конференціи. Но великій Каподистрія усп?лъ во-время раскрыть глаза императора на эти сатанинскія козни…
Въ эту минуту въ зал? показался австрійскій консулъ.
Хаджи-Хамамджи внезапно умолкъ; г. Благовъ пошелъ навстр?чу Ашенбрехеру, и вс? посп?шно встали, кланяясь.
Г. Ашенбрехеръ любезно здоровался со вс?ми и вс?мъ пожималъ руки. Онъ восклицалъ и по- итальянски, и по-гречески:
— А, киріе Вро?ссо! А, синьоръ Ме?ссо!
Г. Благовъ представилъ ему Хаджи-Хамамджи и сообщилъ ему вполголоса, что это челов?къ чрезвычайно занимательный.
Вс? утихли и с?ли по м?стамъ. Но Ашенбрехеръ, который увид?лъ еще в?роятно изъ большой залы, что Хаджи-Хамамджи что-то ораторствовалъ и вс? его слушали, обратился ко всему обществу и сказалъ прив?тливо:
— Я, кажется, прервалъ очень оживленную бес?ду; я прошу продолжать. Синьоръ Хаджи-Хамамджи, вы разсказывали что-то.
Хаджи-Хамамджи поклонился и отв?чалъ:
— Это была р?чь о высшей политик?, къ которой я им?ю особое призваніе, и если позволите, господинъ консулъ, я буду продолжать начатое.
— Очень радъ, очень радъ! — воскликнулъ австрійскій консулъ съ жаромъ.
Вс? съ удивленіемъ ждали и спрашивали себя, какъ это Хаджи-Хамамджи будетъ продолжать подобную р?чь при Ашенбрехер?.
Ораторъ однако всталъ и, принявъ свою любимую позу, продолжалъ такъ:
— У великой имперіи османовъ есть два великіе сос?да: Австрія и Россія. Османлисы — народъ чисто государственный, народъ военный. Они сначала доказали глубину своего политическаго смысла. Есть преданіе, что султанъ Магометъ II, завоеватель, вскор? посл? взятія имъ нашей древней столицы, стоялъ въ прекрасномъ кіоск? съ н?кіимъ старымъ шейхомъ, и они вм?ст? любовались на магическое зр?лище Босфора. «Государь! — воскликнулъ наконецъ въ умиленіи шейхъ, — государь, если бы столькіе народы, подвластные теперь твоему жезлу и твоей десниц?, стали вс? правов?рными мусульманами!» Тогда Магометъ II взялъ его за руку, обратилъ лицомъ къ роскошному цв?тнику, который былъ виденъ изъ кіоска, и сказалъ ему: «Разв? не красив?е и не величественн?е видъ этого сада теперь, когда цв?ты и растенія въ немъ такъ разнородны? Пусть роза лучше вс?хъ цв?товъ, но цв?тникъ былъ бы хуже, если бъ онъ состоялъ изъ одн?хъ только розъ». Такъ изрекъ этотъ страшный и мудрый завоеватель. Османлисы были политически правы, разсуждая такъ: «Оставимъ этихъ нев?рныхъ, этихъ несчастныхъ людей торговать и пахать землю; мы же будемъ воевать, будемъ править, будемъ брать подати!»
(Говоря это, Хаджи-Хамамджи д?лалъ опять жесты руками. «Воевать» — грозный взмахъ рукой; «править» — дов?рительный взглядъ въ об? стороны и горизонтальное движеніе руки, р?жущей голову; «будемъ брать подати» — хватая пальцами что-то въ воздух?, онъ значительно и не сп?ша набивалъ себ? карманы.)
Вс? понемногу начинали см?яться и прерывали р?чь его хохотомъ.
— Il est ravissant! — воскликнулъ Ашенбрехеръ. — Продолжайте, продолжайте, итакъ Россія и Австрія…
Хаджи-Хамамджи продолжалъ:
— Я сказалъ Австрія и Россія, а не Россія и Австрія ибо Австрія ближе къ Турціи во многихъ отношеніяхъ: м?стность, родъ населенія и многія другія д?ла… и другія д?ла.
Улыбки на этотъ разъ были сдержанн?е.
— Чисто государственный военный характеръ османлисовъ им?етъ, однако, свои худыя стороны. Эти свойства ихъ, не смягченныя нич?мъ другимъ, слишкомъ ?дки и остры. Они д?йствуютъ на окружающую среду слишкомъ разъ?дающимъ образомъ. Подвластные имъ народы были слишкомъ угнетены. И мы вс? должны быть благодарны Австріи и Россіи за т? войны и за т? дружескія ходатайства, которыми эти державы способствовали смягченію государственнаго ига османлисовъ. Но тутъ явилось неожиданное обстоятельство, имперіи османовъ стало грозить разрушеніе… Великіе сос?ди им?ютъ право позаботиться о насл?дств? халифовъ; им?ютъ право спросить себя: что? будетъ? Об? державы вынуждены бросить взглядъ на зеленые всходы, которые видны уже изъ-подъ расшатаннаго зданія. Я понимаю, что он? должны, можетъ быть, даже поддержать это зданіе, чтобы быстрое его разрушеніе не повредило ихъ собственному жилищу; но, поддерживая его, он? изъ собственныхъ выгодъ, какъ державы христіанскія и сос?днія, должны не терять той св?жей зелени, т?хъ всходовъ, о которыхъ я говорилъ. Это наблюденіе не есть вражда, не есть интрига; это есть законная м?ра предосторожности.
Ашенбрехеръ просилъ заключенія.
— Заключеніе мое вотъ какое, — сказалъ Хаджи-Хамамджи, наливая себ? изъ графина: — Заключеніе
